«Таковы более даровитые из тех, что открывают новые горизонты в искусстве и литературе, и которые провозглашены восторженными юношами за вождей, призванных привести человечество в обетованную землю.
Вырождающиеся и маттоиды (полусумасшедшие) среди них преобладают. На толпу же, восхищённую и коленопреклонённую, гоняющуюся за придуманными ими модами и оригинальничающую, приходится смотреть, как на истеричную или как на одержимую неврастениею…» «Более ранние наблюдатели говорили о безграничной лживости истеричных… Истеричный никогда не лжёт сознательно. Он верит в правдивость самых чудовищных своих показаний.
Болезненная подвижность его ума и необыкновенная лёгкость воображения приводят его к удивительным метаморфозам, и он верит сам в самые неправдоподобные свои выдумки».
– Ну, а теперь, д-р Нордау говорит прямо о наших диссидентах, которых мы садим в дурдома и которых на Западе превозносят, как пророков:
«Мы доказали, как нарождаются новые школы. Первоначальным источником служит для них вырождение авторов и их убеждённых подражателей.
Они делаются модными и имеют шумный успех, благодаря истерии современной публики… Пустоголовые, ничего так не боящиеся, как прослыть отсталыми, примыкают к ним с криками «Ура!» и диким пением «гимнов»…
За истеричным, с его бессознательно внушённым восхищением, неотступно следует дурак, помешанный на моде, и эстетический болтун, курящий фимиам молодёжи.
За лицемером спешит рекламист, и им обоим наступает на ноги уличная толпа… И весь этот сброд, хотя бы потому только, что он болен, себялюбив и тщеславен, производит больше шума и смятения, чем многолюдное собрание здоровых людей…» – Маленькая деталь. Д-р Нордау отмечает, что уже Бальзак говорил «о влиянии имени на судьбу человека». Хотя я и не Бальзак, но тоже могу сказать, что иногда имя может действительно влиять на судьбу человека.
Например, в июле 1977 года в американской прессе появилось истерическое письмо президенту Картеру от советского диссидента Гелия Снегирёва, члена Союза писателей, кинорежиссёра, члена компартии и даже члена партбюро, где этот коммунист жалуется капиталистическому президенту, что его отовсюду повыгоняли – за диссидентство.
Но уже по одному его имени «Гелий» я могу сказать, что его родители были идиотами. Ведь гелий – это газ, химический элемент. И такие модернистические имена дают своим детям обычно идиоты.
Ну, а сын… как говорится, яблочко от яблони недалеко падает.
Заведующая группой ономастики, то есть, отдела лингвистики, занимающегося учением о собственных именах и их происхождении, в Институте языкознания Академии наук СССР А. Суперанская даёт такой список модернистических имён, появившихся после революции.
Например, Баррикада, Трактор и Домна. Итак, Трактор Иванович женится на Баррикаде Петровне и у них рождается дочь по имени Домна Тракторовна. Как вам это нравится?
Или такие имена-аббревиатуры: Боркомин (БОРец КОМмунистического ИНтернационала), Велиор (ВЕЛИкий Организатор Революции), Кармий (Красная АРМИя), Юната (Юная НАТуралистка), Лагшмивара (ЛАГерь ШМИдта в АРктике), Ким (Коммунистический Интернационал Молодежи).
Или такие словесные хитрости: Гертруда (ГЕРой ТРУДА), Рената (РЕволюция, НАука, Труд), Аврора (в честь крейсера «Аврора„), Искра (в честь газеты «Искра“).
Диссидент Солженицын, в своём «Круге первом», приводит такие имена: Динэра (ДИтя Новой ЭРы) и Дотнара (ДОчь Трудового НАРода).
Это – дочки советского прокурора, жена которого, его подруга по гражданской войне, умерла при родах. А почему она умерла именно при родах?
Да потому, что она дегенератка – и это отразилось в именах детей. А профессия прокурора попахивает садизмом. Мы психоанализ тоже знаем.
Обычно, такие дурацкие имена давали своим детям маниакальные революционеры и всякие психи. Но потом, это отражается на психике детей. Так что я вполне согласен с Бальзаком.
Доктор Нордау пишет, что истерия и неврастения, чаще всего, встречаются во Франции, что именно поэтому все вредные декадентские течения в искусстве и литературе зародились именно во Франции, где и придумали для вырождения термин «fin-de-siecle» – конец века.
Вот потому-то, теперь Франция, как самоубийца, сама, парламентским путём, идёт к коммунизму – на собственную погибель.
Но нищая коммунистическая Франция нас не устраивает. Где мы будем получать кредиты? С кем мы будем торговать?
Этим и объясняется парадокс, о котором вы знаете из западной прессы: перед парламентскими выборами во Франции советская дипломатия почему-то поддерживает не левый блок коммунистов и социалистов, а правый блок.
А мировую революцию пусть делают психи. Мы уже попробовали это с Китаем. И что получилось? Разбудили мы китайского дракона, а теперь, он кусает нас за бок.
В перерыве, студенты Института высшей социологии, который теперь заменял бывший Институт красной профессуры, убелённые сединами члены правительства СССР вышли покурить и обменивались впечатлениями:
– Говорят, что этот профессор Руднев является почётным членом Союза советских писателей…
– Нет, немножко не так… Официальный начальник Союза писателей – это величина чисто фиктивная. А настоящим начальником является профессор Руднев. Он, как бы, сверхписатель.
– А что он сам пишет?
– Он пишет, кого из братцев-писателей посадить в дурдом, а кого выбросить за границу.
– Да, вот недавно выбросили за границу писаку Сашу Соколова, который накатал книжку «Школа для дураков», записки мальчишки-шизофреника, который сидит в доме для дефективных детей – для дураков.
– Ох, – вздохнул командующий объединёнными группами стратегической ядерной авиации Бородин. – Век живи, век учись – и дураком помрёшь…
* * *
После перерыва, сверхписатель Борис Руднев продолжал:
– Анализируя декадентские течения в литературе XIX века, доктор Нордау упоминает поэта Суинберна, называя его вырожденцем высшего порядка и «первым представителем демонизма в английской поэзии».
Тогда существовала даже литературная «школа сатанизма», в которую входили такие крупные имена, как Байрон, Шелли, Жорж Занд и Виктор Гюго, которые ставили своей задачей нарушение всех моральных норм христианской религии.
А теперь, я беру советскую «Литературную энциклопедию», Москва, 1972. Суинберн (1837-1901), сын адмирала, учился в лучших учебных заведениях Англии – Итоне и Оксфорде.
Затем, начал ниспровергать каноны викторианской поэзии. Шокировал читателя «запретными темами», языческим гедонизмом. Враг церкви. Обличает тиранию, призывает к свободе.
Темы рока, невозможность счастья. Богоборческие мотивы. Посмертно опубликован неоконченный роман «Лесбия Брэндон». Хм, это что – про лесбиянок? А кому это нужно?
Ну, а, как человек, поэт Суинберн был тяжёлым алкоголиком и эксцентриком. На знаменитых литературных обедах у братьев Гонкуров в Париже, где присутствовал также наш Тургенев, о Суинберне рассказывали такое…
