Она знала, что Вульфгара заботят многие проблемы. Новости с юга, из Гаунтлгрима, где его приемный отец был королем дворфов и где оставались его лучшие друзья, не внушали оптимизма. И Виноградная Лоза, поселение, которое он помогал строить вместе со своим приятелем Реджисом, было опустошено, станция разрушена.
А Вульфгар, несмотря на неожиданное нападение и угрозу Гаунтлгриму, находится здесь, приходит к Пенелопе, желая разделить с ней ложе. Сейчас в Гаунтлгриме относительно безопасно, и Бренор через магический портал передал Вульфгару, чтобы тот оставался в Лускане эмиссаром короля дворфов. Пенелопа понимала, что от этого воину еще тяжелее. Больше всего на свете он хотел бы пройти через врата и броситься в бой плечом к плечу со своими друзьями. Но он не ослушался Бренора и вернулся к Пенелопе.
От одной только мысли о том, что Вульфгар ищет у нее утешения и покоя, у женщины по спине бежали мурашки. Особенно сейчас, когда она видела перед собой его крупное точеное тело – тело примерно двадцатилетнего мужчины, хотя его сознание было намного старше, намного старше самой Пенелопы. Ей было ближе к пятидесяти, чем к сорока, и в темных волосах уже появилась седина, а на лице – несколько морщинок, особенно вокруг глаз, потому что она часто прищуривалась, изучая книги заклинаний и древние свитки. Она все еще оставалась здоровой и сильной, хотя в некоторых местах стала круглее, чем ей этого хотелось бы, а в других ее мышцы утратили былую упругость. Все это не слишком ее волновало, но она рада была привлечь внимание такого мужчины, как Вульфгар.
Он все время с радостью и нетерпением возвращался в ее постель.
Она придвинулась, встала на колени за его спиной и большими пальцами рук стала разминать твердые мышцы от шеи до плеч.
– Мой великолепный мужчина, – заговорила она, – почему ты снова здесь, в моей постели?
– А почему бы и нет? – ответил он, поднял левую руку и положил поверх ее правой ладони.
– Разве есть на побережье Мечей хоть одна женщина, которая не согласилась бы тебя принять? Разве есть хоть одна молодая хорошенькая девушка, которой не понравились бы крепкие объятия твоих сильных рук? – С этими словами она провела руками по его плечам до гигантских бицепсов. – А ты все же здесь, со мной.
Вульфгар коротко рассмеялся.
– Пенелопа Гарпелл, гранд-дама Дворца Плюща, сомневается в себе? – Он повернул голову, дав ей возможность поймать его скептический взгляд. – Немногие вещи могут меня поколебать, женщина, но сейчас я удивлен.
– Это не сомнения, – она шутливо шлепнула его по плечу, – это всего лишь обычная честность.
Она изогнулась, чтобы заглянуть в его хрустально-голубые глаза – ах, эти глаза! Даже глаза Вульфгара наглядно свидетельствовали об удивительных и чудесных контрастах этого человека. Он мог быть мрачным и мог быть светлым, он был крепким и сильным, но невероятно нежным.
– Ты молодой мужчина, – сказала она, – а я немолодая женщина.
– Мне было сто четыре года, когда меня убил йети, – с искренним и теплым смехом напомнил ей Вульфгар.
– Да, но ты переродился и обрел юность и силу и сопутствующую им красоту. Ты мог бы заполучить почти любую женщину, но ты все-таки здесь. Почему?
– Эплер вийен, – после недолгой паузы ответил Вульфгар.
– Эплер…
Пенелопа тоже помолчала, обдумывая происхождение слов – она знала большинство северных диалектов и уверенно распознала фразу варваров Утгардта. Но, поняв ее смысл, сильно смутилась, и это отразилось на ее лице.
– Козьи катышки, – сказал Вульфгар.
– Ты считаешь меня козьим дерьмом?
– Я считаю тебя честной, – ответил Вульфгар. – И не только с другими, но и с самой собой. Я думаю, ты удивительно и оригинально эгоистична.
– Комплименты так и сыплются с твоих красивых губ, – с усмешкой заявила Пенелопа и тряхнула головой.
Она отклонилась немного назад и посмотрела на него искоса.
– Возможно, «эгоистична» не самое подходящее слово, но я не считаю его оскорбительным, – сказал Вульфгар. – Совсем наоборот. Пенелопа Гарпелл знает, чего она хочет, и старается это получить. Ты честна с собой и достаточно отважна, чтобы заражать этой честностью все вокруг. Ты рвешь путы условностей и традиций и… знаков.
– Знаков?
– Ага. – Вульфгар кивнул, и его собственные мысли наконец-то прояснились. – Знаков. Они повсюду, записанные или сказанные, правила и законы, и некоторые имеют значение, а другие просто есть, потому что кто-то где-то когда-то их оставил.
– Как козьи катышки.
Вульфгар рассмеялся.
– Точно. И ни у кого не хватает смелости их убрать. Но ты не наступаешь на них, нет. В этом я не могу обвинить Пенелопу. Пенелопа не притворяется. Ты не понимаешь, мой удивительный и прекрасный друг? Ты не только то, чего я желаю, ты то, чего я хочу от себя.
Несколько мгновений Пенелопа пыталась усвоить услышанное.
– Я твоя возлюбленная или твой учитель? – спросила она.
– Да, и намного больше! – воскликнул Вульфгар.
Он опустил руку и шаловливо коснулся внутренней стороны колена сидящей рядом Пенелопы, а потом его пальцы легко, так легко – даже не касаясь, а будто вспоминая ее кожу! – прошлись по ее бедру.
– Ты моя истина, – искренне признался он. – Ты мой герой.
Пенелопа развернулась вокруг и оседлала его, не уклоняясь от его напряженного взгляда. Она охнула, когда он подался вперед, чтобы соединиться.
– Но вокруг так много хорошеньких девушек, – заметила она на этот раз игриво. – Разве тебе не хочется…
– А ты мне когда-нибудь запрещала?
Пенелопа запрокинула голову и озорно покосилась на него.
– Ты ревнуешь? – насмешливо спросил Вульфгар.
Она ответила такой же усмешкой.
– Только если я не рядом с тобой, – поддразнила она его, а потом подалась вперед для поцелуя, и этот поцелуй не прерывался все время, пока они занимались любовью, а потом упали на простыни и уснули в объятиях друг друга.
Спустя некоторое время Вульфгара и Пенелопу разбудил звон колокольчика.
– Что? – воскликнул гигант, а когда определил, что колокольчик висит прямо за дверью в покои Пенелопы, расхохотался. – Конечно, – сказал он, пока она приподнималась на локтях и смахивала с лица волосы, – на простой стук в дверь ты бы не отреагировала.
– Это не я придумала, – заверила его женщина.
Она села в кровати и натянула на себя покрывало.
– Мы можем войти, госпожа? – спросил из-за двери Громф Бэнр.
Вульфгар растерялся. Покои Пенелопы, как и помещения многих других магов в этом самом необычном жилище, были межуровневыми карманами внепространственного измерения, намного превышающими своими размерами площадь, занимаемую ими в Главной башне.
