– Как может убедиться любой, взглянув на мою роскошную обстановку, – с сарказмом заметила Даб’най.
Джарлакс поднялся, собираясь уйти. Он помедлил, оглядывая просторную и неплохо обставленную комнату, которая, как они оба знали, была одной из многих, принадлежащих Даб’най.
– Лучше так, чем то место, где Даб’най оказалась после провала атаки Дома Тр’арах против Дома Симфрэй.
– Этот бой мой Дом выиграл.
– Бой вы проиграли, – поправил ее Джарлакс. – Из-за гибели Верховной Матери Хаузз.
– Только потому… – попыталась она возразить, пылая гневом.
Джарлакс остановил ее, подняв руку.
– Это была война Домов дроу, – отчеканил он. – В ней нет места никаким «только потому…». Дом Тр’арах потерпел крах по той причине, что Дом Симфрэй привлек на свою сторону более могущественных союзников.
– Включая тебя.
– Включая меня. И это единственная причина, по которой ты осталась в живых. Да и твой брат, если уж на то пошло.
Довольно долго они молча смотрели друг на друга, потом Джарлакс прощальным жестом прикоснулся пальцами ко лбу и вышел в дверь комнаты, запертую, но открывшуюся по его словесному приказу даже до того, как он ее коснулся.
Даб’най еще долго так и сидела с открытой дверью и обдумывала разговор. Джарлакс откровенно отказал ей в перспективе карьерного роста в своей банде, но, как ни странно, это не разозлило ее, и даже мысль о связях с Верховной Матерью Сулез больше не доставляла радости. Ей не сразу удалось разгадать этот кажущийся парадокс. Если уж она не сможет подняться в Бреган Д’эрт, разве не логичным будет ее вступление в Дом Баррисон Дел’Армго?
Но Даб’най не могла не признать правоты Джарлакса. Стоит ему официально повысить Даб’най или любую другую жрицу до руководящего ранга, особенно теперь, когда Бреган Д’эрт становится все сильнее, как некоторые верховные матери могут увидеть в банде угрозу – возможно, даже зарождение нового Дома, тем более опасного в силу своей мобильности, даже неуловимости, да еще при деловых связях с сильнейшими Домами города.
Она не смогла этого предугадать. Тогда не смогла.
Не могла она и определиться с тем, что чувствует по поводу пребывания Закнафейна в Доме До’Урден. Она тосковала по его ласкам и поцелуям, но, возможно, это и к лучшему. По крайней мере, пока он рядом с Мэлис, жестокая Сулез нескоро снова решится на попытку подстроить его убийство.
Даб’най поднялась и подошла запереть дверь, не забыв внимательно осмотреть коридор.
Она надеялась, что Аратис Хьюн действительно покинул город, и еще желала, что он будет отсутствовать долго, очень долго.
Глава 15. Каждый угол
Молодой воин-дроу выглянул из-за края галереи, стараясь никому не попасться на глаза. Он не хотел, чтобы мужчина в почти пустом зале знал о его присутствии. Для него это было равносильно тому, чтобы подглядывать за раздевающейся женщиной или творящей молитву жрицей. Если бы объект знал, что на него смотрят, удовольствие не было бы таким острым, да и знания, на которые он надеялся, получить вряд ли удалось бы.
Дайнин До’Урден, второй сын Дома, не пожалел усилий на переделку этого участка галереи, окружающей тренировочный зал Дома До’Урден, чтобы получить возможность незаметно наблюдать за происходящим внизу.
И вот теперь наконец его усилия оправдались.
Внизу стоял Закнафейн – дроу, широко известный на извилистых улицах Мензоберранзана. Обнаженный до пояса мужчина с блестящими от пота напряженными мускулами уже закончил самую активную часть ежедневного ритуала тренировки.
Сейчас он стоял спокойно, почти повернувшись спиной к Дайнину. Опущенные вдоль корпуса руки означали позу расслабления, обычное положение в отсутствие угрозы. Перед ним, немного справа, на задних лапах сидела крыса, поедающая обнаруженный на полу лакомый кусочек.
Дайнина это озадачило. В Доме До’Урден не должно было быть крыс: как мог зверек пробраться в это помещение?
Грызун взвизгнул и метнулся прочь, и тогда Дайнин понял, что крыса каким-то образом была частью тренировочного процесса, потому что Закнафейн в тот же момент словно взорвался.
Его руки взметнулись вверх, увлекая за собой выдернутые из ножен мечи. Клинок в левой руке во время подъема перевернулся точно над плечом, готовый нанести колющий удар за спиной воина, и так же стремительно описал дугу наискосок над правым плечом Закнафейна.
В то же самое время мастер оружия произвел колющий выпад назад правым клинком и при этом начал поворачиваться так, что левый меч оказался прямо перед ним.
Воинский инстинкт подсказывал Дайнину, что Закнафейн завершит поворот, замыкая линию реза, и отступит на шаг, отдаляясь от воображаемого убийцы, пытавшегося заколоть его в спину.
Но нет!
Закнафейн резко остановил движение клинка, перехватил рукоятку и послал лезвие назад, как и правый меч, и сам повернулся следом за ним, так что меч в правой руке вышел вперед в широком и мощном режущем ударе сверху вниз.
Дайнин видел Закнафейна сотни раз, несколько раз они даже тренировались вместе.
Но такого еще не было.
Закнафейн убрал мечи в ножны и бросил на пол крошки для крысы.
Зверек снова сел на задние лапы и принялся за еду, и Закнафейн снова расслабился, точь-в-точь как и прежде, только теперь Дайнин видел его спереди.
Крыса запищала и задвигалась, и мечи как будто самостоятельно возникли в руках мастера оружия, левый с ошеломляющей плавностью устремился вверх и в сторону. Взгляд Дайнина был прикован к левой руке Закнафейна, к искусной работе пальцев мастера, блестяще выполняющих сложный перехват.
Ни одного лишнего движения. Ни одного.
Дайнин пытался отследить весь процесс: взмах, укол, второй неожиданный укол, завершающий сокрушительный режущий удар. Каждое движение являлось продолжением предыдущего. Каждый поворот, отклонение или смещение центра тяжести во время выполнения движений были отточены таким образом, что Закнафейн становился в позицию для следующего маневра.
Еще горсть крошек полетела к крысе. Закнафейн использовал живое существо из-за непредсказуемости его реакции. Момент стремительного старта определяла крыса, а не Закнафейн.
Дайнин счел эту идею блестящей. Вместо того чтобы самому определять начало упражнения, что, естественно, не подошло бы для человека при неожиданном нападении, превосходный мастер оружия позволял сделать это грызуну – существу с хаотичным поведением. Что поражало еще сильнее, так это то, что вся комбинация, наблюдаемая Дайнином, предназначалась для единственной ситуации, для одного неожиданного удара и с одного направления.
Сколько сотен часов потратил Закнафейн на совершенствование нескольких последовательных движений? Сколько других подобных программ изобрел и усовершенствовал он для других угроз?
