Дзирт направил скакуна в другую сторону и устремился дальше, стараясь сосредоточиться на дороге. Единорог – существо волшебное, а не живое, постоянно напоминал он себе. Этот скакун способен бесконечно напрягать свое тело, но магия неумолима – двенадцать часов, и ни секундой больше. Как только это время иссякнет, даже если призывать единорога несколько раз в течение дня, он лишится Андхара почти на целый день.
Дзирт продолжал скакать с максимальной скоростью, зная, что единорог никогда не устает, а каждый ярд отрыва от паука дает лишний шанс пережить день в отсутствие Андхара.
Несмотря на собственное плачевное положение, Дзирт не мог не думать о втором пауке, том, что не обратил на него ни малейшего внимания, том, что преследовал другую цель.
Он был почти уверен, что знает, кто мог быть этой целью.
– Так это пони или хафлинг? – спросила Ивоннель.
Она убедилась, что женщина-дворф, оставленная в пещере вместе с другими беженцами, не была соучастницей тьмы, затопившей холмы Крагс. Во время расспросов Ивоннель воспользовалась по отношению к дворфу по имени Лиири мощными заклинаниями, чтобы обнаружить даже самую незначительную ложь, и, хотя дворфы по своей природе обладают сильной сопротивляемостью магии, она была настолько уверена в этой женщине, что оставила беглянку в пещере.
К тому же после нападения Атрогейта Лиири была не в том состоянии, чтобы причинить вред кому-либо из крепких фермеров.
– Ага, – ответил Атрогейт, тоже заметно повеселевший.
И причиной тому, как понимала Ивоннель, было его решение оставить череп Лиири в целости.
– Ага? – повторила она. – Первое или второе?
– Оба, – пояснил Атрогейт. – Много лет назад Бренор дал это имя Реджису – тот вечно был голоден до урчания в животе. А Реджис так назвал своего пони.
Ивоннель вздохнула, наконец-то поняв странное явление в незнакомом ей языке.
– А я‑то думала, что самые забавные имена бывают у дворфов, – пробормотала она.
– Верно, – со смехом согласился Атрогейт. – Когда-то я знал жреца по имени Кордио Хлебноголовый…
Он начал было рассказывать, но умолк, увидев на ближайшей ветке беспокойно чирикающую хрустальную птичку.
– Ба, а я готов побить еще кого-нибудь! – заявил дворф и подпрыгнул, подняв над головой Крушитель Черепов.
Но Ивоннель, прислушиваясь к птице, покачала головой.
– Это не демон, – сказала она, подбросила птицу и жестом позвала Атрогейта вслед за своим магическим созданием.
Им не пришлось далеко бежать: выйдя на плотно утоптанную тропу, они увидели хорошо знакомого обоим всадника на его приметном скакуне.
Дзирт тоже их узнал. Он направил Андхара галопом прямо к ним, резко остановил и спрыгнул с единорога, а затем несколько долгих мгновений недоверчиво вглядывался в лицо Атрогейта и в конце концов крепко обнял дворфа.
– Как тебе удалось вы… – начал он, но передумал задавать вопрос, заметив спутницу дворфа, самую могущественную жрицу из всех, кого он знал. – Друг мой, я бесконечно рад видеть тебя живым.
Атрогейт ничего не мог на это возразить, но его лицо сохранило угрюмое выражение.
– Мы еще поднимем кружки в память об Амбре, – негромко добавил Дзирт.
Дзирт отпустил Андхара, не желая растрачивать последние мгновения оставшегося времени.
– Да, за мою Амбру, – подтвердил дворф.
Ивоннель хотела принять участие в их разговоре, но воин-дроу ей не позволил.
– Но сначала вам придется бежать отсюда, вам обоим. Бегите и не оглядывайтесь.
– Мы уже убивали демонов, – возразил Атрогейт.
– И собрали беженцев, – добавила Ивоннель. – В том числе и женщину-дворфа, которая подверглась одержанию, но теперь свободна и чиста. Я уверена, мы сможем помочь…
Дзирт покачал головой:
– Меня преследует тварь, которая сильнее нас, сильнее всех нас. В своей погоне этот монстр оставляет за собой полосу разорения. Если вы встретитесь с ним и вам повезет, он не обратит на вас внимания, если же нет, вы наверняка погибнете.
– Ба! – воскликнул дворф.
Но Ивоннель не торопилась опровергнуть его слова. Она знала все о Дзирте, знала все о его друзьях и о врагах, которых они побеждали. Она сама подстроила опаснейший прыжок Дзирта прямо в лицо Демогоргона! И видеть его таким встревоженным…
– Где он? – спросила она.
Дзирт оглянулся.
– Уже недалеко. Но у вас еще есть время уйти с его пути, если меня с вами не будет. Он повернет туда, куда поверну я. Он преследует меня. Только меня одного.
– Что же это такое? – настаивала Ивоннель.
– Сейчас нет времени…
Но Дзирт вдруг вспомнил, с кем он говорит. Ивоннель обладала абсолютной внутренней памятью своей тезки, Ивоннель Вечной, два тысячелетия бывшей голосом Паучьей Королевы, и о существах нижних уровней она знала больше, чем любой из живущих ныне дроу. Возможно – только возможно – она знала способ одолеть их.
– Демон, насколько мне известно.
– Паук?
– Да, только их два. – Дзирт помолчал, услышав вздох Ивоннель. – Один для меня, а второй, когда я видел его в последний раз, рвался в Гаунтлгрим. Я решил, что будет лучше увести этого подальше, потому что Бренору и всем остальным вряд ли удастся справиться с двумя такими тварями. Их глаза мечут огонь и превращают людей в камни. Я стрелял в них из своего лука, на одного обрушились тонны камней, но их ничто не повредило.
– Ловцы, – догадалась Ивоннель. – Это ловцы.
– Ты что-то знаешь о них, – сказал Дзирт.
– Значит, знаешь, как их уничтожить, – добавил Атрогейт.
– Да, – ответила она Дзирту, – и нет, – сказала дворфу. – Я боюсь, что Гаунтлгрим не сможет защититься даже от одного из них. Ограниченность ловца дает ему силу. Это голем, привязанный к одной цели, и он будет преследовать эту цель до тех пор, пока не схватит или не уничтожит ее. Другие существа материального уровня не могут его коснуться – они только зрители пьесы, в которой сами не принимают участия. Частично магия голема заключается в том, что на данном уровне существования находятся только он и его жертва.
– Но я же стрелял в преследующего меня монстра.
– Из лука, пускающего стрелы-молнии. Они ничем не повредят монстру. Это не в твоих силах.
– Что же тогда делать?! – взволнованно воскликнул дворф.
– Беги, Дзирт До’Урден, – объявила Ивоннель. – Продолжай бежать. Беги, сколько хватит сил. Я буду искать решение, но ничего обещать не могу.
– Ба! Я не собираюсь отходить в сторону, когда какой-то жирный паук собирается убить моего друга! – выпалил Атрогейт и в подтверждение своих слов стукнул Крушителем Черепов по ладони.
