ПАДАЮ… ПАДАЮ… ПАДАЮПАДАЮПАДАЮ!
Нет звука, нет движения, нет ничего, ничегоничегоничего. Боль. Только боль. Лишь укусыукусыукусы. Почемуукусы? Жалаиукусы. Маленькие ползущие ножки и жала.
Спокойноспокойно… спокойно… расслабься.
Почемуэтиукусыещеболят?
Спокойноспокойно… спокойно. Думай.
Больно!
Альвильда Маргастер, дрожа и плача, сидела на полу рядом с перевернутым стулом.
– Не бойся, мамочка, – сказала Шэрон, и Альвильда, посмотрев на нее, ахнула.
У ее маленькой девочки опять серые глаза!
Но позади Шэрон из-за двери выглядывал еще один двойник, такая же маленькая девочка с рыжими локонами.
– Не бойся, мамочка, – успокоила ее Шэрон. – Это мой друг.
– Это чудовище, – возразила потрясенная Альвильда.
– Нет, мамочка. Она учит меня. Она показывает мне. Она мой друг.
Альвильда в ужасе молча уставилась на дочь.
– Помнишь, ты рассказывала мне про дядю Бревиндона?
– Дядю Бревиндона?
– Да, мамочка.
– Что он был… – Альвильда растерянно умолкла, вспомнив о том, что слышала у дверей спальни Шэрон. – Она твой учитель? – спросила Альвильда.
– Да! – воскликнула Шэрон. – Она показывает мне, когда я была хорошей, а когда – плохой. Я хочу быть хорошей, мамочка.
– Учитель… мучитель, – неслышно прошептала растерянная и смущенная Альвильда.
Она смотрела на дверь, забыв прикрыть рот.
Реджис уже не гнал экипаж по улицам Глубоководья, стараясь не привлекать внимания. Маргастеры остались далеко позади.
Куда же им ехать? Отвезти запечатанного в кокон Энтрери к лордам Глубоководья? Но к каким лордам? Кому можно доверять в этом городе?
– Ясгур? – спросил он, когда экипаж свернул на главную улицу и вдали показались городские ворота.
– Я с вами, – услышали они оба детский голосок, принесенный ночным ветерком.
Реджис вскочил, Далия обернулась и тоже поднялась, чтобы посмотреть назад поверх крыши экипажа. Вдалеке над дорогой парила маленькая кудрявая девочка в белой развевающейся ночной рубашке.
Далия ахнула, упала на скамейку и схватилась за сломанную руку, но причиной ее потрясения явно была не боль.
– Погоняй! Погоняй! – закричала она своему спутнику.
– Она не сделает нам ничего плохого, – заверил ее Реджис и сам больше Далии удивился своей уверенности.
Но он все же верил и потому медлил.
Далия, разъяренная его медлительностью, застонала от боли, вырвала у него поводья, свободно накинула их на больную руку, а потом выдернула еще и кнут и хлестнула по спинам двух черных лошадей, запряженных в экипаж.
Они быстро выехали за пределы Глубоководья и помчались по дороге на север.
– Отдай мне поводья, – попросил Реджис. – Ты не можешь править с переломанной рукой.
Далия бросила в его сторону недоверчивый и угрожающий взгляд, но, по правде говоря, она была не в том состоянии, чтобы спорить. Страдающая от боли и расстроенная, эльфийка передала поводья, откинулась на спинку скамьи и с трудом восстановила дыхание. Чтобы хоть немного успокоить боль от дорожной тряски, она здоровой рукой прижала сломанное предплечье к груди.
Но каждый раз, когда Реджис позволял паре лошадей замедлить бег, она устраивала ему суровый выговор.
БОЛЬ… УКУСЫЖАЛА.
Ползают. По мне и во мне.
Боль! Спокойно.
Боль. Спокойно.
Спокойноспокойноспокойноспокойно. Укромноеместоспрятаться… спокойно.
Исчезнуть, далеко, уйти… уйти…
Глава 26. Под землей
– Верховная Мать Жиндия одержит победу, – утром, в день заседания Правящего Совета, сказала Сос’Умпту Бэнр своей сестре, Верховной Матери Квентл Бэнр.
– Это твое предположение или уверенность?
– Так видит Громф, – доложила Сос’Умпту. – Он заблокировал магические порталы Гаунтлгрима, потому что знает. Выступающие против короля Бренора и Лускана силы слишком значительны, а Верховную Мать Жиндию сопровождают две прислужницы Ллос и еще пара ловцов.
Верховная Мать со вздохом кивнула: о двух последних пунктах она уже знала.
– Верховная Мать Жиндия одержит победу, Дом Меларн прославится, и они вернутся сюда во главе армии демонов.
– Ты думаешь, она осмелится угрожать Дому Бэнр?
Квентл старалась, чтобы ее реплика прозвучала уверенно, стремилась продемонстрировать невероятность даже самой мысли об этом, но чувствовала, что не достигла желаемого эффекта, и взгляд на Сос’Умпту подтвердил эти сомнения. Сос’Умпту была одной из самых могущественных дроу Мензоберранзана. Она была высшей жрицей Храма Богини, созданного ею общественного собора, приобретавшего все большее влияние среди простолюдинов и второстепенных Домов города. Она возглавляла Арах-Тинилит, академию для жриц-дроу, и до сих пор оставалась первой жрицей Дома Бэнр, по крайней мере до тех пор, пока Квентл не завершит готовить для этого поста свою дочь Миринейль. И еще Сос’Умпту, благодаря беспрецедентным усилиям Верховной Матери, старавшейся подобрать состав согласно своим целям, занимала девятое место в Правящем Совете.
– Я не думаю, что это ей потребуется, – ответила Сос’Умпту. – Ее подвиги на поверхности и в Гаунтлгриме поднимут ее Дом над всеми нашими союзниками, а недвусмысленное благословение Госпожи Ллос может сподвигнуть их на пересмотр своих связей. Порядок в Мензоберранзане будет разрушен до самого основания, тем более что еретикам Дзирту и Закнафейну было позволено свободно покинуть наши темницы.
– Их освободили по распоряжению Ивоннель, – напомнила Верховная Мать Квентл.
И тотчас пожалела о своих словах, поскольку они указывали на ее собственную незначительность. И правда, как кто-то смог бы выйти из темницы Дома Бэнр без приказа Квентл?
– И где она теперь? – пожав плечами, спросила Сос’Умпту. – Впрочем, это неважно.
– Что же ты предлагаешь?
– Присоединиться к кампании Верховной Матери Жиндии, – сказала Сос’Умпту.
Верховная Мать Бэнр внезапно ощутила себя жалкой и никчемной. Как быстро меняются течения в Городе Пауков! Всего несколько месяцев назад, после поражения Демогоргона перед городскими воротами, Дом Бэнр ощущал себя на вершине иерархической лестницы в полной безопасности. Дом Меларн, всегда доставлявший массу беспокойств, был сильно ослаблен и опустился в самый низ. Квентл манипулировала Правящим Советом и обеспечивала своим союзникам самые влиятельные позиции и даже восстановила Дом Ксоларрин под властью Верховной Матери Зирит, дав ей в союзники второй по рангу Дом Баррисон Дел’Армго и Верховную Мать Мез’Баррис – возможно, единственную ее настоящую соперницу.
