Браун прислушивался и к шорохам леса.
Стая очень быстро ушла от его дома, даже не применив силы, бета принял решение оставить Джеймса наедине с его добычей, и это внушало опасения – нет ли тут какой-то подставы?
Волк рванул рысью вперед, принюхался.
Нет, оборотни ушли в другую сторону.
Кажется, его прежние заслуги великолепного охотника сыграли свою роль, и бета вместе с альфой стаи решили, что Браун поступит как настоящий оборотень и приведет ведьму в полицию или в стаю для того, чтобы завершить ритуал.
Трижды ХА!
Никогда, никогда волк не упустит свою добычу, никогда!
Он повел мохнатой шеей, выгибаясь удобнее, чтобы легче преодолевать препятствия в виде колючего кустарника и брошенных сухих деревьев, и перед глазами встало воспоминание о Бьянке. Тот момент, когда она стояла у ручья, измученная долгим бегом по лесу от него, охотника за ведьмами. Грудь, на которую упали несколько капель воды, бурно вздымалась, щеки алели румянцем, пухлые бордовые губы налились кровью, ягодным соком изнутри и манили прикоснуться к себе, смять своим напором, вкусить терпкую сладость.
Браун словно вновь ощутил ее пряный аромат, учуял ниточку пульса, что заполошно билась у розовой раковины ушка, и его желание увидеть, почувствовать девушку, стало еще сильнее. В легких запульсировал ее уникальный аромат, разрывая грудину, а перед глазами запестрели яркие оттенки, которыми обладала девушка, сама того не подозревая.
Что, волки думают, что он сам, по доброй воле отдаст ту, кто может раскрасить его черно-белый мир цветными всполохами?
Наивные.
Браун бежал вперед, вилял огромным хвостом, как флагом, понимая, кто аромат Бьянки становится интенсивнее, ярче. Это значило только одно – что она становится ближе.
И…
Что она зверски испугана.
Он подавил в себе дикое желание завыть, отпугивая от своей добычи другого хищника, но удержался – охотничий опыт под уздцы ухватил его глотку, и вой засвербел на горячем языке.
Мышцы натянулись струной.
Он понял, что рядом просыпается что-то могущественное, древнее, как мир, и с этим врагом ему придется сразиться в одиночку…
-9-
Ведьма надавила на рукоять ножа, и его кончик вошел мне под кожу, пустил тонкую струйку крови. Я боялась вздохнуть, сглотнуть, потому что тогда острие этого страшного оружия пронзило бы меня, войдя в плоть легче, чем в растаявшее масло…
Замычала, не смея пошевелить языком.
Ведьма смотрела мне прямо в глаза, будто бы ожидая какого-то знака, или просто ей доставляло садистское удовольствие наблюдать за тем, как кто-то мучается.
Мне хотелось помолиться богам, но я, к своему стыду, не знала ни одной молитвы. Находясь на грани жизни и смерти мы все забываем о том, что мы – атеисты, верно? И в эту минуту я точно также забыла обо всем, кроме того, что отчаянно хочу жить.
Огонь под моими ногами по кругу дерева разрастался, становясь все больше и выше, его злые жестокие языки легко могли дотянуться до моих волос, забрав их себе в плен, но пугал меня не он.
Кажется, заклинание ведьмы возымело действие, и земля под моими ногами мелко задрожала, едва заметно, но волнующе. По лицу женщины скользнула победоносная ухмылка и блеснула в черных зрачках – она дождалась того, чего так жаждала.
Кажется, мое время пришло…
Я нервно облизнула сухие губы кончиком языка – только на это хватило выдержки и сил. Удержала стон в горле.
Земля начала дрожать сильнее, но я понимала, что она трепещет в периметре круга, который обозначила ведьма.
— Он поможет мне! — радостно воскликнула она. — Поможет!
Дерьмо!
Я опустила взгляд, и краем глаза отметила, что огонь внизу едва заметно почернел. Какое-то жуткое, запредельное существо планировало выйти наружу, и в этом ему помогла сумасшедшая ведьма, которая решила забрать себе в пользование мою магию. Убив меня…
— Помогите! — крикнула громко из последних сил. Дернула руками, повела плечом. Нож плотнее вошел в горло чуть выше ключицы и опалил сознание острой, ужасающей болью.
Мой крик был в пустоту – я прекрасно понимала, что никто не сможет меня спасти, но и умирать просто так, молча глядя в лицо смерти, не могла.
И вдруг…
Мои молитвы были услышаны небом!
Ведьма быстро, неестественно, как птица, глянула боком в сторону, и лицо ее изменилось. Она ослабила давление на свое жестокое оружие и…
Вдруг что-то темное, огромное, сбило ее с ног, оттащило в сторону. Звериное рычание оглушило, забилось отзвуками в сердце.
Все происходило на моих глазах, но я не могла поверить тому, что вижу, потому что это казалось чем-то запредельным, ненастоящим, больше похожим на кадры кинофильма.
Сквозь всполохи затухающего оранжевого огня я наблюдала, как на моих глазах проходит жуткая расправа над похитившей меня ведьмой.
Ее сознание явно не справлялось с нападением, и черные щупальца полупрозрачного огня, которые уже касались моих ног, леденя кровь своим стылым прикосновением, убрались обратно в преисподнюю, откуда и вылезли.
Я снова задергалась, но толстый канат, который стягивал мое тело, никак не хотел ослаблять свои позиции, затягивая тело сильно, до тошноты.
Вырваться из плена не удавалось, но зато жуткая картина убийства открылась передо мной во всей своей ужасающей красе.
Невероятно огромный, коричневый волк, легко поигрывая мускулами, покрытыми шелковистой шерстью, не давал подняться женщине с земли.
В ответ она рычала проклятия, кидалась жменями сухих веток, хвоей, планируя ослепить животное, дергалась и хотела дотянуться до своего грозного оружия с каплей моей крови на конце.
Но ей не удавалось этого сделать.
Потому что волк, зарычав, жутко и грозно, лапой откинул его в сторону, достаточно далеко, и пригвоздил ее своей невероятно мощной лапищей к земле.
Ведьма коснулась грудью земли, подняла голову, и зашипела новые слова проклятия на чуждом мне языке.
Мне показалось, что тело ее нагрелось, потому что волк на минуту приподнял лапу, будто обжегшись, и это дало преимущество обезумевшей женщине.
Она перевернулась на спину и ухватилась своими руками за шею волка. Гримаса ненависти обезобразила ее лицо. Ведьма рычала не хуже животного, и старалась задушить его, добавляя себе силы заклятиями, которые сыпались с ее губ.
