И не поверила глазам.
В дверях стояла Тереза.
Она смотрела расширенными глазами на меня, но я видела – в них горит решимость.
— Помоги…помоги мне…— прохрипела я.
Декан, который забился в угол, справедливо страшась, что огонь может перекинуться и на него, осклабился радостной звериной улыбкой.
— Бьянка, успокойся, что ты творишь! — крикнула Тереза. В несколько быстрых шагов она оказалась рядом, положила руку на плечо.
— Тереза, не мешай, — дернулась я. — Они убьют меня, это точно…убьют…
Магия едва не обожгла ладони - Тереза отвлекла и огненный шар задержался дольше положенного.
— Ты должна успокоиться, Бьянка.
— Мориц, послушай подругу, — крикнул декан из угла, выпрямляясь. — Ты не сможешь прятаться вечно!
Его слова раззадорили сильнее. Ничего не говоря, я снова повернулась к окну, отмечая, что за время заминки ведьмы подобрались ближе, еще немного – и они окажутся здесь, в комнате. Глаза напряженные, на губах – кровожадные улыбки. От их фигур веет уверенностью и ожиданием борьбы.
Поднимаю руки вперед, проецируя мысленно огненный шар, и…
— Черт!
На затылок обрушивается твердый предмет, в глазах рябит, голову прошибает сильная боль.
Последнее, что я слышу заставляет дернуться, повернуться, сказать что-то, но ничего не выходит:
— Бьянка, мне жаль, — говорит Тереза. — Но это мой долг…
И вот теперь я нахожусь в каменном мешке. Безрезультатно пытаюсь открыть огромную дверь. Смотрю наверх и вижу через небольшое длинное и узкое отверстие, как медленно угасает солнечный луч. Догадываюсь, что нахожусь в земле, потому что и звук за стенами глухой, и горло сдавливает от недостатка кислорода. Только вверху – небольшая полосочка света… но до нее еще нужно добраться. Не думаю, что это возможно.
Допрыгнуть у меня не получится... Тут только легкоатлет справится. Ну, или ведьма…или оборотень…
Перед глазами встает картинка, как мужчина бы справился с этой задачей, решил проблему, в которой я оказалась. Он бы снял свою черную кожаную куртку, повел плечами, размял шею таким чисто мужским жестом, выдохнул, поднял накачанные руки с бороздками вен вверх и подпрыгнул стрелой, давая ускорение сильным, пружинистым ногам.
Да, его тело бы справилось тут на отлично…
По моему телу пробегает дрожь, и это странная, волнующая дрожь предвкушения, когда ты вдруг становишься свидетелем чего-то необычайного, чего-то великолепного, чего-то волшебного и будто бы хочешь стать его обладателем...
Поежившись, я обхватываю себя руками.
Качаю головой, стремясь вытряхнуть из нее позорные мысли. Они тут же, легкими бабочками, вспорхнули и, закружившись, улетели прочь.
Не время и не место мне думать о другом мужчине. Это вообще странно — с чего его образ возник перед моими глазами в ту самую минуту, когда я явно нахожусь в плену?
Солнечный лучик, вильнув, пропал. Наступила темнота.
И именно в этот момент мне стало реально холодно. Просто невозможно холодно! Адреналин схлынул, и в тело вернулась потребность жить и действовать так, как ему положено физиологией. Дикий озноб сотрясал тело, и даже небольшая зарядка — прыжки, разминка — не помогали.
Я чувствовала, как покрываюсь гусиной кожей с ног до головы. Руки, спина, ноги, — все буквально жгло холодом, и ничего не помогало избавиться от него.
Мне пришлось сесть в пустом полутемном углу, сгруппироваться так, чтобы получилось обхватить колени и стать маленькой и незаметной, и как можно меньше расходовать воздуха. Может быть, так получится сохранить тепло тела?
Я начала растирать руки и ноги, помогая крови циркулировать, но понимала, что долго не продержусь. Стянула кроссовки, растерла пальцы, ступни холодных ног.
Шмыгнула носом.
Нет, так продолжаться не может.
Вновь и вновь я призывала магию изнутри, но вновь и вновь ее тонкие ниточки рвались на подходе. Будто что-то блокировало, не позволяло нам соединиться. Наверное, это ужасное место так действовало на меня, не случайно же ведьмы засунули меня сюда…при помощи предательницы – Терезы.
При мысли о ней по телу пробежал новой волной озноб, зубы заскрежетали.
Нет, не буду думать о плохом. О предательстве, о неизвестности, о возможном бое с неизвестными ведьмами.
А то, то драться я буду до последнего – это точно.
Никому не отдам свою жизнь, я должна ею распоряжаться сама!
А после обязательно предам гласности то, что узнала.
И что ведьмы похищают своих соплеменниц, чтобы забрать у них магию, и что они работают над тем, чтобы подпитать черное проклятье, не давая возможности оборотням жить как прежде…
При мысли об оборотнях я вспомнила Еву и в глазах немного защипало. Она не была виновата в том, что так получилось – не ожидала, что месть заведет так далеко и лишит жизни…Месть и ревность…
Хотя, на самом деле, Джеймс Браун, наверное, был достоин такого обожания…
При мысли о нем глаза сами собой зажмурились, и его темная, огромная, теплая фигура будто бы оказалась рядом.
Стало так приятно, будто бы он был тут на самом деле, даже дрожь прекратилась. Тепло осторожно расправляло свои крылышки внутри моего тела, небольшими толчками курсировало по крови до мизинцев на ногах.
Вдруг я почувствовала запах…Аромат Джеймса, к которому я уже успела привыкнуть за время нахождения с ним рядом, буквально ворвался в мой нос, затопил легочные альвеолы, заполнил сознание. Это было так внезапно и странно, что я едва удержалась на ногах. Меня буквально повело в сторону от этого загадочного, пленительного, будоражащего запаха. Будто бы этот сильный, огромный мужчина с большими, словно выточенными из дорого мрамора руками с бороздками вен находится рядом, осторожно приобнимает за плечи, легко прикасается своей мощной, теплой, даже горячей грудью к моей спине, чтобы не навредить, чтобы согреть, чтобы стать ближе.
Мне казалось, что он легонько касается полными, чувственными губами волос, стянутых в хвост, и от этого его движения по телу пробежали мурашки, и они были не от холода, нет. Это чувство больше походило на то, когда возвращаешься из долгой и мрачной поездки в теплый, родной и уютный дом, встречающий тебя распростертыми объятиями.
Я прикоснулась пальцами, к шее у линии роста волос, в том месте, где, казалось, мягкие губы Джеймса легко, словно крылья бабочки, касались кожи.
Ощутив свои собственные ледяные прикосновения, словно очнулась.
Что я делаю? Что я творю? Что чувствую?
Совсем с ума сошла. Мне нужно срочно брать себя в руки.
Снова взглянула под потолок, на тонкую щель, снова примерилась к тому, чтобы запрыгнуть, уцепиться пальцами и прикинула — сможет ли пролезть мое тело через него.
