— Блондинка… — пробормотал он и натужно сглотнул. Это не было вопросом – он будто сказал это самому себе, и потому я просто кивнула, ничего не понимая.
— Так вы…отпустите меня? — спросила также тихо, ему в тон, но охотник, моргнув, будто прогоняет морок, уже отстранился от меня. Странный, удивительный, скручивающий внутренности в комок, момент прошел.
Он прищурился ехидно, опустив уголок губы вниз, кивнул в сторону. С трудом, как жвачку от бумаги, я оторвала свой завороженный взгляд от него и увидела, что мы уже вышли к дороге. На обочине стоял, аккуратно припаркованный, джип оборотня. Мужчина, ни слова не говоря, распахнул передо мной дверь заднего сиденья. Я с тоской посмотрела назад, в лес, как на свою последнюю надежду для побега, вздохнув, скользнула взглядом по дороге, где оставался брошенный без хозяйки бьюик, и повиновалась.
Но едва ухватилась рукой за дверцу, чтобы влезть в высокий автомобиль, как ойкнула от боли – обожженная самовозгоревшимся телефоном ладонь отозвалась острой, пестрой болью, от которой вспыхнули под веками краски. Мужчина скользнул ближе, встал между моих ног, быстро поднял мою руку, оценил бордовый ожог и вдруг…Нагнулся, показав на макушке жесткий ежик отросших темных волос, блестящих на солнце, и провел шершавым языком по ладони. Раз. Другой. Третий.
Я растерялась от внезапного интимного жеста, от того, как оглушающе подействовал его…поцелуй…на меня – в животе что-то ухнуло, сжалось, пальцы ног подогнулись, а по венам пробежало чистое удовольствие. Захотелось свободной рукой провести по волосам этого удивительного мужчины, сжать их, отстраняя, открывая лицо, полные блестящие губы, чтобы через секунду прижаться к ним, самостоятельно оценивая их мягкость, напор, вкус.
Но…только я открыла рот, чтобы что-то сказать, сделать… как он выпрямился, положил мою руку на колени, быстро закрыл дверцу и сел вперед, запустив двигатель. Блокировка двери оглушающе щелкнула, приводя меня в сознание.
Я посмотрела на свою ладонь – туда, где только что был влажный, умелый язык охотника. И удивлено помотала головой: в самой сердцевине ладони, там, где совсем недавно болел и ноюще тянул кожу ожог, красовались привычные линии жизни и смерти. На руке не было и следа от взорвавшегося утром сотового телефона.
Подняла взгляд и словно попала в сети паука: оборотень смотрел пристально, серьезно, немного задумчиво. Так, как смотрит профессор на старинную книгу, о существовании которой даже не догадывался…
Я поморгала, подбирая слова, чтобы отблагодарить за такое неожиданное, своевременное лечение. Но охотник только подмигнул и перевел взгляд на дорогу. Наваждение схлынуло. Я отёрла здоровую ладонь об юбку и украдкой бросила взгляд на плечи оборотня, который решил вершить справедливость несмотря на невиновность жертвы. Сглотнула. Кажется, у меня еще был шанс сбежать. И я собиралась его использовать на все сто процентов…
-2-
Аромат от девчонки шел необыкновенный. Дурманящий. Влекущий. Найти ее в университете не составило труда – она пахла все сильнее и сильнее – так бывает из-за страха или волнения. Даже удивительно, что Джеймс не почуял его раньше – в этом городе он прожил всю жизнь, а первокурсница за время учебы хоть раз, но должны была побывать в лесу или городе, там, где обитает он. И когда охотник понял, что обладательница этого мозговыносящего, подавляющего здравый рассудок запаха – ведьма, невероятно удивился. Потому что пахнуть так волнующе, соблазнительно, вкусно, могла только волчица. Но никак не ведьма с нестабильной магией, вырывающейся из-под контроля!
Он смотрел на нее и не верил своим глазам.
Даже пришлось несколько раз сморгнуть, чтобы удостовериться: глазам можно доверять.
Потому что девчонка была цветной. Разноцветной! Пестрой! А не черно-белой, как весь его мир двадцать семь лет кряду. Длинные светлые волосы, стянутые коричневой резинкой, зелено- серые глаза, молочная кожа, розовые губы…Даже одежда была не черно-белой! Вельветовая бежевая куртка, черная кожаная короткая юбка, открывающая удивительно длинные и стройные ноги, розовая футболка.
Джеймс даже несколько раз сглотнул.
Вбирал в себя все оттенки, которые переливались на ее теле, расходясь лучами вокруг, и не мог насмотреться.
И даже потом, когда шел за ней по лесу, все не мог поверить себе: действительно ли это так? Не помутнение ли рассудка? Но ничего не менялось – ведьма действительно была цветной. Она оказалась реагентом Джеймса, в этом не было никаких сомнений.
Потому что Джеймс был не просто оборотнем – ищейкой с хорошим нюхом. Ко всему прочему он был монохроматиком – не различал цвета. Весь мир его был черно-бело-серым, делился на миллиард оттенков этих трех цветов, но не больше. Но как у каждого моно у него должен был быть реагент – человек, оборотень, который мог показать ему цвета, сделав мир насыщеннее.
И этим реагентом оказалась…
Цветная.
Яркая.
Влекущая.
Ведьма.
Сейчас оборотень вел автомобиль и лихорадочно обдумывал сложившуюся ситуацию.
Как ему следовало поступить?
Альфа стаи отправил в университет, потому что там были зафиксированы выбросы магии. Джеймсу надо было доставить ведьму с избытками волшебства в полицию, проверить, что из нее выкачали то, что ей не принадлежит и отправиться восвояси.
Но теперь он с тревогой смотрел вперед на дорогу, которая вела в полицейское управление.
А что, если избыток магии и дарил ведьме это удивительное сокровище – цвет? И после неприятной процедуры в полиции лишится его? Джеймсу рассказывали, что если монохроматику повезет встретить своего реагента, то и окружающая действительность сменит цвет, став из черно-белой полной красок. И если прежде это была недостижимая мечта, то теперь он знал, что рассказы доктора - это не миф, не сказки. За заднем сиденье его джипа ехала, закусывая свою бордовую губку жемчужными зубками девчонка, переливаясь всеми оттенками вожделенных красок.
И как ему могло повезти, что реагентом стала ведьма? Низшее звено социальной структуры?
Джеймс, чистокровный оборотень, внутренне зарычал. Губа поднялась, обнажая зубы, и он снова посмотрел на ведьму на заднем сиденье. Ее зеленые глаза стали глубже, ярче. Она не просто волновалась – она явно снова обдумывала план побега. Глупая. Глупая девчонка! Как будто от самого сильного оборотня стаи волков можно было спастись!
Он облизнулся и едва не застонал – каким чарующим был вкус ее кожи, сохранившийся на языке! Великолепный, интригующий, терпкий! Во рту снова скопилась слюна, и он пожалел, что у девчонки была повреждена ладонь, а не полные груди, волшебно колыхавшиеся при беге под тонкой розовой футболкой. А если не они, то, может быть, то, что скрывалось под юбкой? Кожа там тоньше, шелковистее, и аромат, который должен был бы проявиться от интимных ласк, наверняка еще ярче, еще нежнее, еще сочнее.
