— Я за один снегоход держался что было силы. Он не переворачивался. А какое это имеет значение?
— Послушай. Перед цунами в какую сторону глядели снегоходы?
— На восток.
— Точно?
— Как нельзя более.
— Мне тоже так думается. Я помню, что мы ставили их фарами на восток.
В тесном промежутке между их придвинутыми друг к другу головами смешивалось дыхание обоих мужчин, и Питу пришлось помахать ладонью, чтобы разогнать облачко кристалликов льда, которые возникали из каждого выдоха. Потом Пит, закусив нижнюю губу, задумчиво произнес:
— Или я умом тронулся, или не знаю что...
— Да в чем дело?
— Вот какая штука... — Он похлопал по плексигласу циферблата закрепленного под колпаком у ветрового стекла снегохода компаса.
Харри поглядел на компас. Стрелка стояла так, что, судя по ее показаниям, снегоход глядел прямо на юг, то есть повернулся на девяносто градусов по сравнению с тем направлением, которое было прежде, до того как ледник тряхнуло.
— И это еще не все, — добавил Джонсон. — Когда мы припарковали эти чертовы машины на этом проклятом месте, я точно запомнил, что ветер поддувал в кузов снегохода, ну, может, чуть-чуть заходя слева. Я хорошо помню, как он молотил по корме санок.
— И я тоже это помню.
— А теперь, стоит мне сесть на водительское место, получается, что ветер дует с фланга, в мой правый бок. Дьявольская разница, правда? Но пурга, раз уж она разгулялась как следует, дует в одну и ту же сторону. Ветры, подымающие метели, устойчивы. За пару минут такой ветер не подвинется на прямой угол. Так не бывает, Харри. Так никогда не бывает.
— Но если ветер не поменялся, а снегоходы стоят на том самом месте, где и стояли, то, значит, лед под нами...
Его голос задрожал и сошел на нет.
Оба замолчали.
Ни тому ни другому не хотелось облекать свои страхи и подозрения в слова.
Пит наконец не выдержал и закончил свою мысль:
— ...и значит, лед должен был повернуться на четверть оборота.
— Но как это может быть?
— Да догадываюсь я кое о чем.
Харри нехотя кивнул.
— У меня тоже кое-какие мыслишки про это есть.
— Имеется единственное разумное объяснение случившемуся.
— Давай сначала глянем на компас второго вездехода.
— Мы — в глубокой заднице, Харри. По уши в дерьме.
— Да, это не лужок с цветочками, — согласился Харри.
Оба заторопились ко второй машине. Свежевыпавший снежок, похрустывая, разлетался из-под тяжелых сапог.
Пит хлопнул по плексигласу второго компаса:
— И этот тоже стоит мордой к югу.
Харри почистил очки, но ничего не сказал. Положение, в котором они оказались, казалось настолько безнадежным, что Харри не хотел тратить слова на подтверждение этой правды, как будто бы, если они смолчат, самое худшее сжалится над ними и не произойдет.
Пит поглядел на негостеприимную бесплодную морозную пустыню, окружавшую их.
— Если этот проклятый ветер не стихнет, а температура не перестанет падать... и если она будет продолжать понижаться... то, интересно, сколько мы тут еще протянем?
— При том, что имеем, и сутки не выдержим.
— А помочь нам смогут только...
— Разве что эти тральщики, которые ООН наняла для МГГ.
— А до них миль двести.
— Двести тридцать. То есть триста семьдесят километров.
— И траулеры на север не пойдут. Зачем лезть туда, где то и дело штормит. Да еще столько шуги и льда в море плавает, даже говорить не о чем.
Да никто и не говорил. Молчание заполнялось истерикой ветра, словно ирландская фея Банши пророчила погибель. А снег, больно бьющий в лицо Харри, казался запущенным ловкой и сильной рукой, — надо полагать, это старались другие феи — злобные фурии. За что они мстили? Не помогал и слой вазелина, который, по идее, должен был защищать кожу лица от ветра, холода и всяческих атмосферных осадков.
Наконец Пит заговорил:
— Ну и что теперь?
Харри помотал головой.
— Ясно одно: сегодня на станцию Эджуэй мы не попадем.
Клод Жобер подошел к ним как раз вовремя, чтобы расслышать последний обмен репликами. И хотя лицо француза снизу надежно прикрывала маска, а глаза надо было еще суметь увидеть за громадными очками, все равно было очень хорошо заметно, что он встревожен. Клод положил руку на плечо Харри:
— Стряслось неладное?
Харри глянул на Пита.
Пит, рассматривая Клода, сказал:
— Эти приливные волны... они оторвали от кромки ледника немалый кусок.
Пальцы француза впились в плечо Карпентера. Явно не желая верить своим словам, Пит продолжил:
— Мы дрейфуем. Нас несет в море. На айсберге.
— Быть того не может, — сказал Клод.
— Как ни противно, но это сущая правда, — сказал Харри. — Нас все дальше и дальше относит от станции Эджуэй, с каждой минутой мы все дальше от нашей базы... и все ближе к очагу бури.
Клод упорно отказывался понимать и только крутил головой, глядя то на Харри, то на Пита, то на неприглядные окрестности, словно бы рассчитывая увидеть что-то такое, что опровергало бы сказанное его товарищами.
— Вы не можете знать это наверняка.
— Мы знаем это более чем наверняка, — не согласился с его возражением Пит.
— А под нами... — начал Клод.
— Так оно и есть.
— ...Эти бомбы.
— Так точно, — сказал Харри. — Эти самые бомбы.
Корабль
13 ч. 00 мин.
За одиннадцать часов до взрыва
Один из снегоходов лежал на боку. Сработавшая защита отключила зажигание и заглушила двигатель, как только машина стала заваливаться, потому пожара не случилось. Второй снегоход стоял под углом к небольшому низенькому торосу. Четыре фары раздвигали снеговые шторы, но ничего не освещали, уходя прочь от того обрыва, в котором пропал Джордж Лин.
Хотя Брайан Дохерти был уверен, что всякие попытки отыскать китайца — только пустая трата времени, он вскарабкался на гребень новой расселины и, распластавшись на льду, свесил голову над пропастью. Рядом с ним улегся Роджер Брескин, и так они оба и лежали, пялясь в кромешную темноту.
В животе у Брайана свело, он почувствовал тошноту и резь в кишках. Попробовав вбить металлический каблук сапога в твердую как сталь ледяную гладь, он таким способом как-то смог зацепиться за ровную плоскость. Ведь если цунами ударит опять, он может свалиться или слететь в бездну.
