Марина встала, поправила халат и колпак на голове и быстро пошла в палату. Уже на входе она почувствовала, что старик прав — в палате стоял тяжелый спёртый запах чего-то вонючего. Она подошла к толстяку в гипсе ближе — боже, да он весь в чём-то чёрном! Мерзкая на вид и запах жижа сочилась из-под гипса, пропитала всю простыню и покрывала даже лицо! Как он так умудрился-то?
—О, медсестра! — толстячок вдруг заговорил ясным и даже обрадованным голосом. Нашел, блин, чему радоваться! — А душ здесь есть?
—Ккконечно. — Марина растерянно махнула рукой куда-то в коридор.
—Тогда не помешало бы помыться. Проводите же, да?
—Но как? Вы же… я подвезу каталку…
—Обойдёмся без неё!
Загипсованная фигура вдруг дёрнулась и села на кровати. У марины глаза на лоб полезли — это же невозможно! У него не то что руки и ноги — позвоночник сломан, она же сама видела в медицинской карте! Тем не менее пациент сел, потом повернулся, свесив ноги с постели, а потом дёрнулся — и встал на пол ногами, скрюченный из-за гипса, но явно стоящий на своих ногах!
—Как приятно потянуться после двух недель постоянной лёжки, вы даже не представляете! — толстячок радостно поделился с ней этой нехитрой истиной, а потом стал выпрямляться. Гипс с глухим треском лопался на его руках и ногах, рассыпался на куски, а потом пациент разом как-то встряхнулся, как собака, и все бинты с гипсом свалились с него на пол. Завоняло сильнее, изрядно похудевший толстяк стоял, весь в какой-то чёрной жиже, прикрыв одной рукой пах. — Ну что? Где тут душ-то?
Марина ошарашено проводила его до душа, а сама рванула в ординаторскую. Забежала туда и стала трясти за плечо дежурного врача. Ну и плевать, что он не любит, когда его будят! Тут такое происходит!
—Семён Иванович, Семён Иванович! Просыпайтесь!
—Ммммм… Марина, ты? Что случилось? — врач быстро сел на кровати, сон с него мигом слетел.
—Семён Иванович, там этот, весь поломанный больной, которого позавчера перевели… Он встал и пошел душ принимать!
—Что? — присмотрелся внимательнее к медсестре. — Марина, ты опять с санитарами спирт пила? Лучше сама признайся!
—Ни капли! Да вы сами пойдите, посмотрите!
—Ну смотри! Сейчас никого не найду в душе — выговор тебе обеспечен!
Марина быстро довела врача до душа. Там горел свет и кто-то явно плескался под душем, судя до доносившимся звукам. Дежурный хмыкнул с сомнением и зашел внутрь, оставив медсестру за дверью.
—О, Семён Иванович, да? Рад вас видеть! Как вы относитесь к тому, чтоб утром отправить меня на выписку?!
Через минуту врач бочком вышел из душевой, неспешно закрыл за собой дверь и встал, прислонившись спиной к стене. Так постоял пару минут, таращась в стену напротив, потом перевёл взгляд на медсестру:
—Марина! У нас же есть запас спирта? Тащи давай в ординаторскую!
—Но… мы же на дежурстве…
—Бегоооом!
*****
Я ехал в автобусе, битком набитом народом, разглядывая в окно улицы города. Честно говоря, южные города у Чёрного моря, типа моего родного, зимой представляют довольно удручающее зрелище. Пожухлая зелень, приглушенные цвета, будто на чёрно-белой фотографии, слякоть и грязь вместо пушистого снега на Севере. В общем, грусть, тоска и безнадёга.
Но сейчас я смотрел на них с удовольствием и ностальгией. Десять лет их не видел! Почти для каждого уголка можно было найти воспоминания. Вот тут меня как-то ночью «принял» патруль тогда ещё милиции, вывернул карманы и отпустил. А вот здесь я всегда боялся ходить вечерами — на десятом этаже этого дома жил один знакомый, который в молодые годы залипал на игровых автоматах, проигрывая каждую копейку; дошло до того что ему коммунальные услуги отключили, даже воду, за неуплату, так он срал на газетку и выбрасывал в окно получившееся, вот я и не любил тут ходить. А вот здесь мы с пацанами подрались с другой компанией из-за щенка — его себе забрал Коля, до сих пор эта псина у него живёт. А вот здесь, уже почти дома, мы залезли в подвал, и я проволокой пропорол себе руку, прибежал, роняя кровь, домой, а мать мне ещё и подзатыльников отсыпала щедрой рукой. Эх, воспоминания.
Наконец моя остановка. Вышел и пошел к себе домой. Честно скажу, с квартирой мне повезло. Ещё в студенческие годы мать через каких-то своих знакомых узнала, что в неплохой пятиэтажке продаётся квартира буквально за гроши. В ней раньше шил какой-то алкаш, бухал как не в себя, водил домой приятелей-бомжей, ввиду отрезанных газа и электричества они жарили собак и кошек, пойманных во дворах, на костре прямо в квартире. Вот эту жуть и продавали, реально за копейки, так что я уже студентом приобрёл себе её. Полгода отмывал, оттирал, отскребал, восемь раз белил потолок, пять раз красил стены и переклеивал обои, сменил напольное покрытие — и получилась конфетка! Потом, правда, с каждым годом я всё больше и больше захламлял её, превращая в свою «берлогу», но это всё равно была приличная двухкомнатная квартирка.
—О, Вася, привет! — у подъезда меня остановили.
—Привет, Маша.
—Брат говорил, что ты попал в аварию и теперь лежишь в больнице!
—Да, было такое. Как видишь, всё не так мрачно, как кажется. — я улыбнулся ей и развёл руки.
—Я рада. — она легонько похлопала меня ладошкой по груди. — А ты как-то изменился, Вася. Правда, не могу точно сказать — как.
—Ну да. Побывав на том свете, неудивительно немного измениться.
—Маша! Ты едешь?! — машкин папик высунулся из машины, вопросительно посмотрел на неё и злобно на меня.
—Тебя зовут, иди.
—Хорошо. Не болей!
—Спасибо! И ты тоже.
Вот же ж. И когда меня машина сбила — я её видел, и сейчас я её вижу. Плохой знак? А, неважно!
Я быстренько поднялся к себе, буквально забежал, перепрыгивая одним шагом целый пролёт. Ух, как классно, когда в тебе бурлит энергия Ци! Шесть секунд — и я уже на своём этаже. Открыл дверь, зашел, оглянулся — и остолбенел. На кухне, возле шкафчика с крупами и консервами, стояло нечто: размером с кошку, круглое, покрытое густыми чёрными волосами тело, такая же круглая голова без шеи, с маленькими розовыми ушами и большим синим носом алкоголика. Тоненькие ножки и ручки, одной из которых она то и дело ныряло в шкаф и таскало оттуда гречку, засовывая себе в рот по две-три крупинки.
—Ты кто такой? — я выпучил глаза на это нечто.
—Я? Я домовик!
—Кто? Домовой?
—Домовик!
—И что ты тут делаешь? Крупу мою жрёшь?! А ты знаешь, сколько она стоит сейчас? — я был испуган неожиданной встречей и вёл себя агрессивно.
—Да ты чо, хозяин, ты чо? Я ж чуть-чуть!
—Ах ты падла! — я взял старый ботинок из ящика для обуви и швырнул его в этого волосатого колобка. Тот ловко уклонился. Я вооружился вторым ботинком. — Ну ты у меня сейчас получишь! Чуть-чуть!
