– Не-ет.
– Макси-им.
– И не проси, – упрямится Никольский.
– Почему?
– Потому что ты, Анна Вячеславовна, так самозабвенно грызлась за этот тендер. Вот теперь и отдувайся, – вот же гад.
– Ну, ты же тоже его хотел.
– Уже расхотел.
– Макс, – шепчу ему на ухо и нежно прикусываю шею.
– Не поможет.
– А так? – прикусываю за ухом и тут же зализываю укус.
– И так не поможет, – в этот момент раздается стук в дверь и входит молодая девушка.
– Максим Игнатьевич, – начинает она, но увидев меня, осекается, – ой, простите, я попозже зайду.
– Ничего, Юль, говори, что хотела, – Юль, блин. У этой Юли, по-моему, пару лишних пуговиц на блузке внезапно оказались расстегнутыми.
– Тут документы на подпись, и Валерий Антонович перенес встречу на завтра.
– Хорошо, положи папку на стол, я посмотрю позже, –пигалица кладет документы и выходит за дверь.
– Это кто? – спрашиваю у Максима.
– Секретарша. Новенькая, но вроде справляется.
– Справляется. Хм. Тебе не кажется, что грудь у этой Юли чуть на твой стол не выпала, – Максим удивлено поднимает одну бровь.
– Я не заметил.
– Никольский, это трудно не заметить.
– Да ладно. Ты ревнуешь?
– Чего? Нет! – восклицаю и тут же понимаю, что этим сдала себя с потрохами.
– Да! Ты ревнуешь, Краснова!
– Никольский, не льсти себе! – но он уже откровенно надо мной смеётся.
– Пошли, – поднимает меня со своих колен и тянет за руку из кабинета.
– Куда?
– Пошли со мной, – мы спускаемся в лифте на подземную парковку.
– Никольский, ты скажешь, в конце концов, куда ты меня ведёшь?
– Прокатимся немного.
– Куда?
– Увидишь.
Спустя двадцать минут мы проезжаем через центральный проспект.
– А ты когда – нибудь мечтала о белом платье и прочей чепухе?
– Нет, – не задумываясь, отвечаю, – блин, только не говори, что…
– Да, мы едем именно туда, точнее сюда, – Максим поворачивает направо, и я вижу здание ЗАГСа. – Какая ты всё-таки догадливая.
– Максим, ты сдурел?
– Нет. Я хотел сделать это дома, но твоя реакция на Юлю просто меня поразила, покорила и никак не могла оставить равнодушным, – с этими словами он достает из бардачка коробочку с кольцами. – Ну что, пошли?
– Нет, Никольский!
– Почему? – смотрю на Максима и понимаю, что логичного и убедительного ответа на его вопрос у меня просто нет.
– Ты даже моего согласия не спросил.
– Хорошо. Спрашиваю. Анна Вячеславовна, согласны ли вы выйти за меня замуж? Фамилию можешь оставить свою, я не против.
– Идиот. Никольский, ты… ты… невозможный.
– Как понимаю, это твое «да», – выйдя из машины, Максим почти «на буксире» потащил меня в здание ЗАГСа.
Если честно, я думала мы просто подадим заявление. Но не тут-то было. Осознание того, что мы сделали, пришло после слов женщины регистратора: «Прошу вас в знак любви и преданности друг другу обменяться обручальными кольцами».
– Никольский, вот что я скажу Рите, а? Сам будешь с ней объясняться, почему мы зажали свадьбу и расписались быстрее их с Кириллом, – произнесла я шепотом, надевая кольцо ему на палец. До конца не веря в то, что происходит.
– Потому что Кирилл – тормоз. Вот поэтому они до сих пор и не женаты, – подавив смех, мы дослушиваем речь регистратора и выходим из здания.
– Ты хоть понимаешь, что мы только что сделали? – сдавлено простонала, когда Никольский меня обнял.
– Краснова, до твоей головы дойдет когда-нибудь, что я тебя люблю или нет?
– Макс-им, – никак не ожидая такого признания, я прижалась к нему, уткнувшись в шею.
– Что?
– Я тебя тоже.
– Поехали домой радовать твою подругу и Матвея из школы заберём по пути.
Эпилог
Можно ли построить счастье, когда под твоими ногами хрустят осколки собственной жизни? Я отвечу – можно. А иногда просто жизненно необходимо. Что же делать с кусками иллюзий, которые неприятно хрустят под твоими ногами? Наступать и ломать такое количество раз, пока они не превратятся в пыль и не смешаются с землей, по которой ты ходишь. А дальше ты можешь строить дом на этом месте, сажать сад или разбить цветник. Там уже, на что фантазии хватит. Это мой рецепт, у вас он может быть другим, но важен лишь результат.
Приносит ли месть счастье? Нет. Она приносит лишь иллюзию, обман, видимость. Она пуста и эфемерна, как мираж в пустыне. Как только ты его догоняешь, он растворяется в воздухе, оставляя после себя лишь след горького разочарования.
Понимала ли я это девять лет назад, встав на тропу возмездия? Нет, не понимала. Потому что месть слепа. Сбросив шоры с глаз в один момент, меня накрыло ужасающее понимание реальности. Оставляя лишь выбор: вставать и идти дальше, приняв руку помощи, или падать стремительно вниз, хоронить себя под тяжестью вины, упиваться сожалением и болью. Я выбрала первое, доверившись тому, кого когда-то считала причиной своих кошмаров. И не ошиблась…
Что придаёт больше силы: месть или любовь? Наверное, всему своё время… Приходит время, как разбрасывать камни, так и время их собирать. Я свои и разбросала, и собрала. А теперь предпочитаю сажать цветы.
Я люблю и любима. Матвей играет с небольшим щенком, которого мы взяли из приюта. Максим по просьбе сына строгает очередную доску для конуры нового члена семьи. А я, водрузив на голову широкополую нелепую шляпу, укрывавшую моё лицо от солнца, высаживаю цветы в клумбу у порога нашего дома. Размышляя обо всем подряд, поглядываю на мужа и сына, восхищаясь ими и завидуя самой себе… Я счастлива! Впервые в жизни я могу с уверенностью сказать, что я счастлива! До максимума пропитана счастьем и любовью, и мне это нравится! Я желаю всем испытать именно это тёплое, сладкое чувство до кончиков пальцев на ногах, потому что нет ничего важней его в нашей жизни.
