Я знаю, что в голове у моего мальчика, и знаю, что бороться с этим бессмысленно. Нужно наблюдать и следить. Драс следит, хоть и делает это осторожно, но я слежу тоже, потому что я снова не верю никому. Потому что он может пропустить что-то, а я – нет.
- Пишешь новую головную боль для нашего охотника? – Драс вышел в кухню щуря глаза и подошел ко мне сзади. Обнял за плечи и, вроде пытался прочитать написанное.
- Ну, ничего не поделаешь. Чем раньше они будут учиться, тем лучше, - мы не спорили, но иногда я понимала, что перегибаю только по его взгляду, и отступала. Он умеет смотреть со стороны, а я нет, не умею. Я максималист.
- Сегодня последняя дорога в сторону Уклама и Сориса, и если успеть вернуться, а не как в прошлый год – задержались на три дня, а тут вскрылась вода, мы проведем спокойно два месяца в твоей любимой изоляции.
- Ты же не едешь? – мне показалось, что он начал разговор издалека, и сейчас вот-вот скажет, что ему тоже нужно ехать.
- Нет, ты что, у меня здесь охотник на белого волка, который только и ищет возможность сигануть в лес. За ним уже трое следят - двое не справляются. Мне приходится доплачивать, - он налил две кружки чая, сел рядом и засмеялся, я засмеялась с ним – от сердца отлегло, а я уже хотела начать разговор о Даре, о том, что надо быть внимательнее.
- Да, и юный строитель, который застроит здесь весь пол, как только ты уедешь, потому что она считает, что чем больше она построит, тем больше ты ее похвалишь. Знаешь, чем я занимаюсь, пока ее нет дома?
- Спишь? – он пытался меня рассмешить, и мне это очень нравилось. Я помотала головой, он сделал сосредоточенное лицо и сдался: - Ну, тогда я не знаю, когда ты спишь.
- Нет, Драс, я разбираю первые ее постройки, о которых она уже забыла.
У нас есть пара часов утром, чтобы поговорить, обсудить дневные дела. Утром мы отдохнувшие, теплые, обновленные после ночи, забывшие о вчерашних заботах, которые казались вчера невыполнимыми. Вечером у нас снова будет много таких проблем, но утром они опять перестанут быть невыполнимыми.
Мы завтракаем, вместе выходим к лошадям, хоть он один может запрячь их, отмести снег с дорожки до ворот, но я всегда выхожу тоже, чтобы продлить это тихое, волшебное время, когда в нашем мире нет никого, кроме нас и этих двух светлых голов, что спят сейчас обнявшись, и станут злейшими врагами в первую секунду, как только сон развеется. Я аккумулирую в себе это тихое счастье, которое подпитывает меня на целый день, впитываю в себя каждый взгляд Драса, его смех, сонное дыхание и запах детей, пофыркивание лошадей и треск дров в очаге.
Начал подниматься дымок из труб домов. Это всегда происходило примерно в одно время – я смотрела в окно и улыбалась тому, что до этого момента, я, словно крала у всех немного времени, чтобы этот город побыл только моим.
Глава 3
Таары, что были у нас в плену, отошли от наших берегов первой же весной, после нашего переселения в Зарам, как мы им и обещали - живыми, здоровыми и с запасом продуктов и воды в дорогу. Но ушли не все. Те, что увидели здесь больше возможностей и перспектив для себя, остались и влились в наши ряды. Это люди, что работали на рудниках, на производстве стекла. Правитель не отправил за ними лапах, и судьба оставшихся на юге северян была нам не известна. Была надежда, что южане добрались, и мы ждали, что правитель ответит тем же. Но прошло уже пять лет, как они отчалили.
- К нам на время бездорожья приедут Бран, Оми и Юта, они тоже идут в поход, - в дом ввалился Гор. Он возмужал, стал увереннее, но до сих пор соблюдал субординацию – панибратства между ним и Драсом не было. Сига – его сестра и моя лучшая подруга, так и не вышла замуж, потому что Гор отвергал все предложения, что поступают его сестре, да и она, похоже, не стремилась.
- А тебя на время бездорожья лучше отправить в Сорис, Гор, - Я влезла вперед Драса с ответом, и они оба посмотрели на меня. Драс спросил:
- Почему это, он мне здесь очень нужен, и в походе будет нужен – надо срочно проверить все перед тем, как мы будем отрезаны здесь.
- Потому что, иначе, Сига не сможет выйти замуж, Драс. Он отверг уже предложений десять, не меньше, а ведь некоторые из них - очень достойные мужчины.
- Сири, я уважаю твое мнение, как и все здесь, но моя сестра заслуживает лучшего, чем эти дикари и лентяи…
- За тебя она замуж выйти не может, Гор, поэтому, ослабь немного вожжи, дай ей возможность выбирать самой, - я одевала детей, которых сейчас в нашу школу отвезут Драс и Гор, раз уж все равно поедут вдвоем.
Я проводила их и в тишине продолжала писать учебник. Это вам не печатать в ноутбуке и править, стирая все неправильное одним движением. Каждая ошибка заставляла переписывать все заново. На исписанных бумажках я писала черновик, а потом, на скрепленных в подобие книги листах писала на чистовую. Надо дать идею на тему печати. Может и придумают, как сделать оттиски. Но это нужно больше для расширения количества книг. А нам пока нужно разнообразие. Дети растут и рождаются новые. Сейчас у нас есть целых три учительницы, одна из которых Сига.
Когда начиналась зима, у меня было больше времени на мысли – нет работы в полях, советов по огородам и скоту. Сейчас у нас эдакий сплав городского крестьянства и ремесленников, что работают только на себя. Но, кроме этого, есть государственная работа. Это добыча и обработка руды, это производство стекла, охота, поля, которые принадлежат Зараму, и конечно, образование, армия и скот.
Крестьяне или ремесленники могут подрабатывать на наших «государственных» работах, если хотят. Мы установили ценовую политику, к которой приходили все эти годы. Люди на государственной работе получают зарплату и могут дешевле покупать мясо, что приносят государственные охотники и держат в государственных дворах, хлеб, что печется в государственной пекарне из муки, что выращена на государственных полях.
В общем, примерно все понятно, но работы еще много, так как экономика пока не выходит в плюс. Сваливаю все на короткий для развития срок. Все дети обязаны учиться, и учатся бесплатно. Медицина у нас на уровне травников, но некоторые случаи лечатся уже под наблюдением – ведем записи. Памятуя случай с использованием пенициллина, что я смогла вырастить на хлебе, у нас всегда есть этот раствор. Постоянно думаю о том, что было бы у меня медицинское образование, моя жизнь была бы спокойнее.
Учителя, одновременно с проведением уроков, учат новых учителей. Пока учат тому, что знают сами, плюс методам обучения. Я раз в месяц передаю им новую информацию, которую они внедряют в программу. Летом все учителя переходят работать на поля, и дети старше десяти лет так же, помогают в сезон сбора урожая. У нас эдакий мини Советский Союз. Политолог из меня не очень, но какие-то правила и законы, сдерживающие наш строй, имеются, спасибо социальному образованию и умению расчертить структуру со стрелочками – наконец они мне пригодились.
Больше года мы с Драсом и остальными карлами корпели над сводом законов. Теперь у нас было несколько книг, которыми пользуются судьи. Пока, слава природе, в нашей тюрьме был только один человек. Он никогда не выходил из сруба, и никогда не разговаривал ни с кем в течение этих лет. Я пыталась найти в себе силы, чтобы заговорить с ним, чтобы предложить ему варианты, где он дает нам все свои знания, но тогда мне пришлось бы что-то ему пообещать, а я не хотела, чтобы он видел наш город, наш новый мир без рабства и унижения. Я боялась, что он может все испортить.
