Возмущению триликого не было предела, а тяжелые мысли стайкою маленьких уточек проплыли в темных водах сознания: «Как так произошло, что разоблачение настигло в самый неподходящий момент? Погодите-ка, какое разоблачение? Это было величайшее самопожертвование на благо общества! Несчастные создания, не понимающие всего величия и трагизма моего поступка! Я докажу собственную правоту! В конце концов, я – Адвокат!»
Горделиво задравший нос Секундомер и не думал скрываться от правосудия или же отрицать совершённое деяние.
– Сограждане! Должен признать, что отсутствие в Безвременье сего докучливого, а временами опасного призрака – моя заслуга и вина. Я обезопасил нас и наш город от возможных бед, которые нес с собою призрак отрока А. Все вы знаете, что его преступные наклонности не исчезли после казни, но только преобразились и стали более беспощадными по отношению к нам, простым жителям Безымянного города. Да что там! Все вы помните коварную попытку А утопить меня посреди Площади Неведения в самом сердце нашей столицы. Это чудовищно! И я – тот, кто не допустил призрачной вседозволенности! Я отправил отрока в Пустошь, соблюдя все требования к изгнанникам!
Со всех сторон раздались возгласы ужаса, зрители на первых рядах теряли сознание под впечатлением от услышанного. Адвокат – милейший гражданин, всегда приветливый, всегда окажет моральную поддержку, если его об этом не просят. Как такое возможно? Если бы не чистосердечное признание, никто бы не сомневался, что талантливого Защитника оговорили. Но сейчас же даже поспорить не с кем из-за очевидности произошедших событий. Скука, да и только! Одна надежда была на Прокурора, но тот отмалчивался, посему вмешался Судья:
– Наказать презренного Адвоката так, чтобы ему мало не показалось: соизмеримо содеянному преступлению, изгнав в Пустошь зыбучих песков. Немедленно.
За всю историю Безвременья никогда не принимали столь сурового решения. Подобного приговора не ожидал никто из присутствующих, кроме разве что Прокурора, уверенного в том, что теперь ничтожному преступнику воздастся по заслугам. Услышав вердикт, Адвокат впервые испугался, что не помешало ему продолжать доказывать собственную правоту.
Немного придя в себя от столь сильного потрясения, жители повели Секундомера к той самой двери, за которой он оставил Антона. Поначалу определить, кто же наденет изгоняемому на голову мешок и вытолкнет из Безвременья, пытались с помощью игры в «камень-ножницы-бумага». Старый Лорд печально посмотрел на возможных палачей, на доброго друга Секундомера и вышел перед публикой.
– Настали наиболее темные ночи в истории нашего прекрасного города. Теперь придется искать нового адвоката, а ведь старый был чудо, как хорош. Однако ж, как ваш градоначальник, я обязан сам выполнить изгнание, чтобы не позволить замарать руки моим дорогим согражданам.
Под долгие аплодисменты преступник покинул сей мир.
Самопровозглашенный Лорд оглядел толпу в поисках Часоглава, решив не затягивать с отчетом об успешном выполнении приговора, но так и не нашел того. Похоже, правитель исчез сразу, как только Адвокат во всем признался. Странно. Что в этом ребенке такого, что все с ним носятся?
24
Проблуждав какое-то время по городу, Шестерёныш растерянно присел на скамейке около площади. Антон не находился, и он понимал, что дальнейшие попытки его отыскать, скорее всего, останутся столь же неудачными, как и теперешние поиски.
И в самом деле, найти человека, который и сам-то не знает, куда и зачем ему идти – дело дохлое. Тот же хронометр со своими присными даст Шестерёнышу сто очков форы – и всё равно выиграет.
Таким образом, задание, которое поручил мальчишке Часоглав, останется неисполненным, следовательно, он сам навсегда «зависнет» в этом мире. А ведь когда-то он был преисполнен мечтаниями и помыслами!
Хотел много изменить!
Как здесь, да и чего греха таить, ещё и там, откуда в своё время пришёл… Здешний мир, как ему тогда казалось, давал для этого все возможности.
Давал… но какой ценой?!
Да, у него теперь есть «вечная» молодость… но толку с того? Как всё это использовать-то?
Однако, делать нечего… надо идти к Часоглаву. И желательно это сделать до того, как Го первым доложит ему о провале столь, казалось бы, незначительной миссии. Кто знает, как отреагирует на это Правитель?
Он может попросту ухмыльнуться – и окинуть недотёпу презрительным взглядом. Может сослать в далёкие края – на вечное поселение.
А может…
Да чего уж тут гадать!
Что захочет – то и сделает!
Но надо идти…
Путь во дворец был Шестерёнышу хорошо знаком – выучил… за столько-то лет! Так что вскорости он стоял перед одной из дверей, предназначенной для входа рабочих и обслуживающего персонала. Здесь не было строгого фильтра из секретарей и референтов – каждый входящий хорошо знал, куда именно он должен направиться, переступив порог.
Имелись во дворце и другие двери… далеко не столь безобидные! Войдя по незнанию в какую-нибудь из них, можно было никогда более не увидеть утреннего света – выхода назад оттуда не имелось. И никто толком не знал, куда именно пропадают те неразумные, которых подкупила кажущаяся доступность дворца.
«Сюда может войти каждый!» – гласила надпись на фронтоне дворца.
И это было правдой. Войти мог кто угодно – и в любую дверь. Вот выйти… это уже могло стать проблемой. Но об этом же никто не знал?
А так – всё «демократично» и доступно.
«Надо же, какие я ещё помню слова!» – мелькнула мысль в голове у мальчишки.
Мальчишки… ага… сколько лет у тебя за спиною – напомнить? А внешне – пацан-пацаном! Такого же почти возраста, как и твой собственный внук… Антон…
И что теперь с ним будет? Какая судьба ждёт мальчика, когда подручные хронометра, наконец, его схватят?
Уж в чём-чём – а в этом Шестерёныш не сомневался. Он-то имел представление о том, каким хладнокровно жестоким мог быть, как и сам Го, так и все, кто исполнял его приказы. Да что говорить про одного этого хронометра?! Можно подумать, тут у кого-то вообще имеются хоть какие-то проблески сострадания и сочувствия?
«А Брог с Магдой? – ехидно подсказало сознание. – Они были какими-то иными?»
Нет…
Они были такими же, как и все прочие.
Но… неужели тогда есть те, кто может – и рискует, думать не по общему шаблону?
Шестерёныш тряхнул головой – мысли эти, возможно и правильные, были сейчас совсем, однако, не к месту. Надо было что-то делать!
Делать, а не рассуждать!
И он, решительно подойдя к двери, толкнул её от себя.
– Я выполняю особое задание Правителя!
Бзанг!
Тяжелая железная дверь захлопнулась за его спиной – мальчик даже не успел толком ничего понять и осмыслить. Какой ещё, к поросям, заговор?!
