– Ох, похвально, определенно, но ты же сам понимаешь, что она ошибалась? Часоглав не выпускает отсюда свои творения. Вообще-то, начистоту, мало кто хотел бы и вернуться-то.
– Эй, чего вы ржете! Она же не знала!
– Да мы не над ней смеемся, что ты! Я сам когда-то думал так же, хоть и без такой ответственности перед нерабочим механизмом, – все еще хихикал Шестереныш. – Мы над собой смеемся и своими заблуждениями…
После встречи с создателем, солнечная сторона Пустоши зыбучих песков стала еще опасней: приближающиеся стеклянные Стражи начали взрываться, разбрасывая вокруг мелкие осколки, как он и говорил. Судья тоже оказался прав, что утешало и пугало одновременно, поскольку встреча с песочными часами была неизбежна.
Общими усилиями Солнечные часы кое-как удавалось перекатывать на другую сторону, благо, «поза лотоса», в которой застыл спящий каменный истукан, оказалась достаточно удобной для его перемещения. И все же для пущей надежности поверх повязки для глаз Солнечным часам надели на голову тот самый мешок, с которым в свое время изгнали Секундомера, а затем и Антона. Страшной и полезной вещью, все же, стал этот кусок тряпки.
По мере продвижения приближались и Стражи, доводя до безумия своим монотонным шепотом, заставляющим кровь в жилах стыть. Иногда казалось, что этот шепот и есть их главное оружие. А потом – хлопок, и в стороны летят стекляшки.
И вот, наконец, впереди показалась она – долгожданная дверь в никуда посреди бескрайней пустыни. Радостный крик Антона слился с бесстрастным гулом песочных часов:
– Ура! Мы дошли!
– Еще нет, отрок. Перед нами самая тяжелая и опасная часть пути.
Ночная сторона Пустоши уже не позволяла расслабиться и набраться сил. Изгнанники из всех миров слишком хорошо понимали, какую опасность подготовил для них создатель Стражей, ныне мирно лежащий на песке. Каждый «переворот» давался все труднее, поскольку некоторые осколки начали долетать до несчастных, оставляя царапины, а скорость перехода значения здесь не имела. Как ни странно, сейчас выручал всю компанию именно каменный узник, хоть немного прикрывая от ранений.
– Нам надо подумать, как мы будем выходить. Осталось не так много шагов. – В голосе Судьи чувствовалось беспокойство.
– Что там думать? Пройдем через дверь и всё, – Антону очень не понравился этот разговор, и вот зачем Секундомер его затеял?
– Солнечные часы. Где будут они?
– Я понял, о чем ты, – встрял Шестереныш. – Думаешь, дверь может закрыться, и истукан останется на солнечной стороне стоять перед дверью, дожидаясь помощи своих детишек?
– Возможно. Кто-то должен будет вытолкнуть создателя и закрыть за нами дверь.
Повисшая над Пустошью тишина была ужасней шепота песочных часов. Наконец, Шестереныш твердо сказал:
– В том, что все мы здесь оказались, есть моя вина. Значит, мне и быть позади.
– Не люблю, когда за моей спиной кто-то стоит. Я не доверяю этим часам и людям. За спиной стоят только враги. Так что не мешкайте, когда будете вытаскивать Солнечные часы, а затем и меня, – покачал головою Секундомер.
– Господин Судья, так Вы же тоже окажетесь за чужими спинами. Нашими с Шестеренышем.
– Значит, не доверяйте мне, – после некоторой паузы сказал Секундомер.
Больше эту тему никто не подымал. Как и любую другую. Слишком уж тяжелым оказалось вынужденное путешествие, изменив всех его участников.
Последний визит на ночную сторону сулил новые трудности: Судье нужно было поменяться местами с Солнечными часами. И к этому нужно было подготовиться. Вот уже несколько переворотов компания с неимоверным трудом пыталась поставить на место Судьи каменную статую, да так, чтобы не подвергнуть жизнь Секундомера опасности. Методом проб и ошибок, к счастью, не приведших к трагедии, решение было найдено. Весь оставшийся путь Судья держался сбоку от похищенного, и прятался от осколков за камнем, а затем просто ступил назад. По какой-то причине в Пустоши не было возможности вернуться: куда бы ни ступал путник, он всегда оказывался на шаг вперед, а вот положение в группе измениться могло – если стоял справа от компаньона, то и на другой стороне появишься справа от него.
Жуткие стеклянные Стражи почти вплотную подошли к беглецам. Казалось, можно было рассмотреть и пересчитать песчинки у них внутри. А пекло солнечной стороны не поддавалось никакому описанию, от раскаленных песков у Антона уже появились ожоги. Но всё это было ерундой по сравнению с тем, что выпало на долю Секундомера, оставшегося позади Солнечных часов.
Когда Антон открыл дверь, за нею показался какой-то типичный подвал одного из жителей Страны часов: нераспечатанные коробки, какие-то старые вещи. В общем, все как всегда, ничего примечательного. Но сколько же эмоций он вызвал! В первую очередь у Судьи, только сейчас полностью вспомнившего ту – прежнюю – жизнь в мире, до которого подать рукой. Один шаг и он дома! Как же давно это было!
Первым шагнул Антон, а вслед за ним – Шестереныш. Как только ребята оказались за пределами Пустоши, они сходу принялись тащить порядком поднадоевшее и давно мешающее каменное изваяние, упорно не желавшее протискиваться в дверной проем. Антон понятия не имел что такое «каракатица», но в подобных случаях папа всегда называл такие неудобные вещи «растопырившимися каракатицами». К тому же, вес внушительный. Одна морока с ним, но и оставлять нельзя. Мало ли к чему это приведет?
– Ну же, пролезай, болван тяжелый! И на чем ты так отъелся в своих песках? – в сердцах бросил Шестереныш.
С горем пополам, Солнечные часы оказались в темном подвале, а сверху на механизм упал Секундомер с растекшимся по мантии масляным пятном…
Не верящий собственным глазам Антон уставился на стеклянный осколок алебарды, торчащий из спины Судьи, в то время, как Шестереныш захлопнул дверь в Пустошь зыбучих песков.
– Он… что, умер? Господин Судья! Господин Судья!
Мальчишка вытащил осколок и попытался перевернуть раненого. Раздался странный хрип, и прозвучало короткое:
– Дома… Я дома…
– Господин Судья, мы Вас спасем! Не надо говорить, не тратьте силы!
– Прости, что… Толкнул в Пустошь… И спасибо, что дал шанс увидеть дом, невыносимый отрок А…
– Антон. Меня зовут Антон. Пожалуйста, не говорите!
Судья последний раз вдохнул и закрыл глаза.
– Господин Судья! Не надо! Пожалуйста! Очнитесь, я Вас прошу! Господин Судья!
К Антону подошел его спутник и положил ему руку на плечо. Нужно было сказать ребенку какие-то слова утешения, но все они попрятались где-то далеко на задворках памяти и совсем не желали складываться в единую стройную речь. Мальчик никогда не привязывался к местным обитателям, считая их обычными механизмами, достойными лишь насмешки за страстное желание подчиняться глупым порядкам Часоглава. Как он ни отгонял от себя подобную мысль, за время путешествия Антон успел привязаться к чудаковатому Секундомеру, и теперь попросту был подавлен и ошарашен случившимся не меньше своего спутника. Кое-как собравшись духом, Шестереныш обратился к спутнику:
