– Мальчик мой, Судья не для того пожертвовал жизнью, чтобы мы с тобой опустили руки и забыли, зачем вернулись. Твоя сестра все еще у Часоглава и мы должны ее спасти.
– Угу…
Антон встал с пола и еще раз посмотрел на Судью. Почему-то у того оказалось такое спокойное лицо, не было видно страха или… Что там перед смертью могут испытывать люди? И механизмы…
Только споткнувшись о Солнечные часы, мальчик вспомнил о них. Странное дело, но здесь они стали выглядеть как-то иначе… уже не таким громоздким каменным истуканом! Под утончившимся основанием появились… ноги? Или что-то похожее? Часы стали выше и как-то… стройнее, что ли?
Правда, ни ходить, ни говорить здесь они так пока и не начали.
Хм… а стоило ли в таком случае, их вообще сюда тащить? Может быть, они здесь так и останутся – мрачноватой безмолвной фигурой?
– А с этим что делать?
– Пусть пока здесь посидит, не потащим же мы его сразу во дворец Часоглава. Самим бы для начала осмотреться…
28
– И как ты собираешься туда попасть? – Шестерёныш с интересом посмотрел на мальчика.
– Ну… в прошлый раз я просто вошёл…
– Угу – с регалиями Соискателя. И где ты собираешься их получить в этот раз? Кстати, что-то я сомневаюсь, что тебя пропустят с ними на бал. Это, всё же, несколько иное мероприятие…
– Ну, а ты что скажешь? Ты-то ведь тут часто бывал, да?
– Бывал… – нехотя согласился тот. – Только ведь на всех дверях, которые я знаю, тоже стоит вооружённая охрана. Которая внимательно расспрашивает каждого входящего. Ты уже придумал, что будешь им отвечать?
– Нет…
Шестерёныш пожал плечами.
– Тогда и не умничай!
Он присел на корточки и начал что-то рисовать на песке. Потом, не поднимая головы, спросил.
– Помнишь, мы тогда тоже искали способ проникнуть к Часоглаву? До того, как ты зарегистрировался в качестве Соискателя?
– Да…
– И я тогда сказал тебе, что не надо будет лазить по всяким там шахтам и лестницам…
– Ну… что-то такое, да, было…
Спутник Антона пояснил свои слова.
Во дворце Часоглава есть несколько лифтов. Которые, как и всякие механизмы, требуют своевременного обслуживания и необходимого ремонта. Это относиться не только к самим лифтам – надобно обслуживать ещё и многочисленные вспомогательные системы, каждая из которых является очень важной для бесперебойного функционирования этого хозяйства.
А в процессе этой работы периодически возникает необходимость подъёма и спуска всевозможных тяжелых и габаритных запчастей. Не затаскивать же станину мотора в парадный лифт – она там всё попереломает и испачкает смазкой стены.
– Ты хочешь сказать…
– Есть ещё один лифт – и он поднимается гораздо выше тронного зала. Почти под крышу.
И нужно это сооружение именно для доставки запчастей – пассажиров он не перевозит. Поэтому там нет красивой отделки, а пол сделан из обычных досок – такой можно легко починить или вовсе поменять, если он будет испачкан или испорчен.
– Он опускается в подвал – не затаскивать же запчасти прямо с улицы? И останавливается не на всех этажах – чего туда-то поднимать? Только там, где есть какие-нибудь крупные механизмы. И возникает необходимость их ремонта или замены.
– И на нём можно подняться наверх? В тронный зал?
– Во-первых, нельзя – он там не останавливается. Во-вторых, лифт поднимается над тронным залом. А я знаю, где расположены входы в вентиляционные каналы – человек маленького роста туда вполне пролезет.
Антон лихорадочно заметался по улице.
Пробраться в лифт, потом, по вентиляции, в тронный зал…
– Бал проводят не в тронном зале – тремя этажами ниже. Там есть специальный Зал Мероприятий. Для такого случая в нём ставят уменьшенную копию трона Часоглава. Правда, и на этом этаже наш лифт не останавливается… но спуститься вниз по вентиляции – вполне возможно. Там даже лесенки есть! Ведь каналы тоже надо периодически чистить…
Оставался, правда, вопрос – как попасть теперь уже в подвал?
Впрочем… тут сработала уже смекалка Шестерёныша.
И уже через час они стояли у каких-то ворот, а спутник Антона колотил в них кулаком.
– Чего вы так расшумелись… Ой! – смутился открывший ворота будильник. – Простите, я вас не узнал…
– Ничего страшного… – важно ответил Шестерёныш. – Вал редуктора готов?
– Готов! А вот червячную передачу ещё не собрали…
– Поторопитесь! У меня Регламентные Работы начались! Как я буду их исполнять?
Прибежали ещё и ходики – они тут были кем-то, вроде сменного мастера. А также несколько будильников – каждый из которых занимал какую-то важную (для данного места) должность. И наперебой начали извиняться за задержку.
– Хорошо… – нехотя согласился спутник Антона. – Но вал редуктора вы должны доставить немедленно!
И через полчаса мальчишки тряслись в кузове грузового… г-м-м… Антон даже как-то и затруднился назвать это сооружение… Одно было понятно – сей агрегат перевозил тяжелые грузы. И сейчас в кузове у него лежал большой деревянный ящик с нужной запчастью.
Остановившись перед воротами, которые закрывали въёзд в подвал дворца, водитель агрегата посигналил – в воздухе разлилась трель красивого звонка. Это было так необычно, что Антон даже заслушался!
Приоткрылась калиточка, и на улицу выглянул будильник-привратник.
– В чём дело? Почему шум?
Не торопясь, придерживаясь руками за кузов, Шестерёныш слез на землю.
– Вообще-то, это я вас должен спросить – почему задержка? Вы, что, не в курсе того, когда во дворце начаты Регламентные Работы?
– А почему это должно меня вообще как-то интересовать? – удивился привратник. – Не сомневаюсь, что это важное и нужное мероприятие, но оно проводится не охраной дворца…
– Возможно, – сухо ответствовал мальчик, в этот момент выглядевший необычайно по-взрослому. – И вы, разумеется, тоже не в курсе того, что именно я всегда занимаюсь именно доставкой соответствующего оборудования и запасных частей для подобных нужд?
– Ну, вас-то я помню… – смутился привратник.
– Тогда в чём дело? Я не понял! Мне надобно обратиться к начальнику охраны дворца? Дабы он разобрался во всем этом – и наказал кого следует!
Привратник икнул и скрылся за дверью. Несколько мгновений – и тяжёлые створки ворот дрогнули, расходясь в стороны.
– Другое дело… – проворчал Шестерёныш, забираясь в кузов.
Он пояснил Антону, что во дворце всегда существовал – и существует, надо думать, и поныне – строгий порядок пропуска посетителей.
