Эперхарт откидывается на спинку кресла, скользнув по мне оценивающим взглядом, скрещивает руки на груди. Он не мог не заметить, что я всю неделю рассекала по офису в набившем оскомину бесполом брючном костюме, но к нему в кабинет явилась в платье-футляре. Оно приличное, но оно платье. И по фигуре. Я ненавижу свое решение постирать костюм в четверг. Ну что мешало отложить всего на один день и перестраховаться?
— Хадсон подойдет, — говорю я, но вспоминаю о том, что ответы он любит четкие и однозначные, и поправляюсь: — Но другие зовут меня Валери.
— То есть только мне нельзя? С субординацией у вас еще хуже, чем с ориентированием и пунктуальностью.
— Возможно, вы правы. И мне очень жаль, если я таким образом вас оскорбила. Но называть меня Валери правда не стоит. Как-то это… по-домашнему, не настраивает на рабочий лад. И вы ни на кого из моих домочадцев не похожи.
Мне самой страшно от того, что я несу. Но — о ужас! — в присутствии этого человека у меня будто бы отключается логическое мышление! Итак, согласно оценкам всяких британских и не только ученых, мы откровенно глупеем в обществе людей, нам симпатичных. Пора признать очевидное: каким-то совершенно непостижимым образом Эперхарт мне понравился. И это ничего не значит. Все нормально. Просто гормоны. Это тоже говорят ученые.
— И много у вас этих самых домочадцев? — уточняет зачем-то Эперхарт.
Тут случается секундная заминка, потому что их у меня и правда как-то очень уж негусто.
— Теперь только мой жених.
— Итак, на вашего жениха я не похож. Бог мой, с вами самым невинным образом до такого договоришься, что остается только диву даваться.
Мне приходится облизнуть пересохшие губы и попытаться вернуть разговор в деловое русло. В смысле попытаться оправдаться.
— Боуи сказал, что вы целиком и полностью заняты Гонконгом. И вы не изъявили желания взглянуть на список в начале недели, поэтому я не стала настаивать.
— Хадсон! — Не Валери, ну и отлично. Мне не помешает дистанция. — Я рад, что Боуи для вас нерушимый авторитет, — тянет он ядовито. — Но в таком случае мне непонятно, почему на работу принимал вас я. Или это вы мне нервы таким образом бережете? О, тогда я искренне тронут. Но, право, не стоит, я отлично с ними справляюсь собственными силами.
— И да, отвечая на ваш вопрос, я берегу ваши нервы, — отвечаю я в тон Эперхарту, и уголки его губ неожиданно дергаются вверх, будто он пытается скрыть улыбку. — А теперь можно немного конкретнее, сэр?
— Про мои нервы?
— Не совсем. Про то, как именно мне нужно было действовать в данной ситуации.
— Значит, все-таки про нервы, — тянет он, скалясь в подобии улыбки. — Вы посредник. Это ваша обязанность. Тормошить Кайеда, тормошить меня, тормошить всех, кто участвует в проекте. Вы здесь не для того, чтобы вас все любили: вы здесь, чтобы быть назойливой! Это понятно? Ласковое обхаживание здесь неуместно! А впрочем, — задумчиво стучит он пальцами по столу. — Пожалуй, вас следует проучить. Будете каждый день приходить ко мне с отчетами о выполненной работе в пятнадцать минут седьмого, пока не научитесь.
— Я назойливо присяду, если позволите.
Он делает приглашающий жест рукой, и я почти падаю в кресло напротив начальственного стола, весьма удивленная тем, как один простой разговор может вымотать. По-моему, своими уточняющими вопросами Эперхарт попросту надо мной издевается.
— Простите, но этот трюк вы проделываете со всеми личными помощниками?
Он раздраженно цокает языком, поднимается и наклоняется ко мне.
— Нет, само собой. Вы особенная. Это хотели услышать? — Он говорит это таким тоном, что при его магическом голосе, к которому я, думала, привыкла, это звучит просто преступно. Внутри меня появляется какая-то странная, напряженная пустота.
— Конечно, но не от вас, — выпаливаю я, инстинктивно защищаясь. И, конечно же, нарываюсь на понимающую усмешку.
— Но вы действительно особенная, — продолжает он тем же хриплым голосом, от которого у меня внутри все звенит. — Потому что отвечаете за потенциальный контракт стоимостью два миллиона долларов! — заканчивает он уже с ледяными нотками в голосе.
Я обзываю себя круглой дурой и с трудом возвращаю мысли в нужное русло. Каждый день. Я каждый день буду задерживаться после работы для встречи с Эперхартом и терпеть его намеки, которые ну никак не могут быть случайностью. Ну почему я так охотно ведусь на его провокации?
И вообще, два миллиона долларов?! Неудивительно, что Эперхарт впрягся в это дело лично! Он так и будет меня курировать до самого конца, готовый пожертвовать и Гонконгом, и чем посущественнее!
— Так, теперь что сказал эксперт Кайеда. Я читал письмо, но уже смутно помню содержание.
К счастью, хоть тут я не лажаю: в деталях пересказываю содержание недлинной и нехитрой переписки. Когда дохожу до новости о том, что система еще не готова (не съюстирована, что бы это ни значило), Эперхарт раздраженно цокает языком, фактически доказывая правоту Элейн.
— Сколько времени сейчас в Эмиратах?
— На десять часов больше, — отвечаю я автоматически. — Примерно шесть вечера.
— Это плохо. Ну да ничего.
— Что вы задумали?
Он берет трубку и набирает номер. Опять по памяти.
— Предупредить Кайеда о том, что если он не подписывает с нами контракт до вечера воскресенья по нашему времени, то будет вынужден либо платить больше, либо начинать переговоры с другой компанией, конечно.
— Вы так уверены в «Имаджин Аксесорис»? — уточняю я, не решившись называть некоего Сержио по имени.
— Так-так-так, — довольно тянет Эперхарт. — Кто-то навел справки о конкурентах? Сержио льстивый и трусливый прохвост. Он со мной тягаться не станет. И он мне задолжал.
Это интересно, но спрашивать напрямую я не решаюсь, тем более что в трубке раздаются гудки.
— Господин Кайед, это Эперхарт, — начинает он радушно. — Надеюсь, я не слишком поздно. Увы, у нас срочные новости. В связи с изменениями политики компании, со следующей недели стоимость работ по всем новым контрактам будет увеличена на десять процентов от той, что была выставлена вам два месяца назад в квотейшене.
Несколько секунд ничего не происходит, потому что бедный собеседник переваривает информацию. А я готова хлопать в ладоши из-за вербального шлепка на тему «Ты два месяца тянул с подписанием контракта? Получай, пес!». Боуи говорил, что Кайед рассчитывал на скидку, а тут все в точности до наоборот!
— Надеюсь, эта новость не поставит под угрозу наше возможное сотрудничество, — невинно заканчивает Эперхарт. — Да, разумеется, я понимаю, что обстоятельства вынуждают вас обсудить все в совете директоров, мы ждем ваше решение.
С этими словами он кладет трубку, а я всерьез начинаю нервничать.
