Три шота спустя мы выходим из бара, покачиваясь. Отличное состояние, думать не получается. Все обиды прощены, и, тепло распрощавшись и расцеловавшись с Элейн, я двигаюсь в сторону дома. По добротной синусоиде.
Войдя в наши апартаменты, я первым делом полностью раздеваюсь. Юркнув в кровать, прижимаюсь к спине Клинта всем телом. Алкоголь здорово притупляет чувство гадливости от самой себя, позволяя мне осуществить задуманное. Я глажу знакомое тело, прижимаясь теснее. Наконец Клинт просыпается, оборачивается ко мне. Сонный, удивленный, возбужденный. Внутренне содрогнувшись, я отворачиваюсь, чтобы он не видел моего лица, чтобы не понял, насколько я пьяна.
Когда он берет меня по-моему — сзади — потому что я не могу показывать свое лицо ему сейчас, каждый толчок отчего-то причиняет мне боль. Но испытываю я лишь мрачное удовлетворение. Наказание мне положено. И Клинт теперь будет думать, что свежие отметины на моем теле мог оставить только он, Клинт.
Все. Это последний пункт моего плана. Дальше не представляю, что делать. Я оказалась в ситуации, когда нет правильного и неправильного поведения. Все — неправильно.
* * *
Я просыпаюсь с ужасным похмельем за сорок минут до начала рабочего дня. Ни о каком душе, завтраке или приличном внешнем виде и речи не идет. Первая попавшаяся в шкафу одежда, таблетка аспирина, вызов такси… и балетки. Голова трещит, глаза красные, воспаленные. Клинт искренне не понимает, как бутылка вина могла превратить красавицу в чудовище.
В фойе мне «везет» пересечься с Эперхартом, но именно пересечься. Я подхожу к лифтам, когда из того, в который зашел он, пулей выскакивают уже набившиеся люди. Прежде чем створки закрываются, оставляя босса наедине с CEO-положением, тот бросает на меня мрачный взгляд. Мой внешний вид не оставляет простора для воображения. Небрежность во всем облике так и кричит, что кое-кто расплатился за содеянное, приняв ударную дозу алкоголя.
Мне чертовски везет, что Сибил нынче не до моих душевных терзаний. Осчастливив меня парой злых фраз, она возвращается к общипыванию Донахью, периодически отгрызая по кусочку и от Коннора, чтобы не путался под ногами. По-моему, первый свое заслужил. Не потому, что обсуждал девичью личную жизнь, а потому что дурак, ведь так тупо провоцировать Сибил может только полный кретин. Но мне ли жаловаться.
Целых два дня, пока я нахожусь в полном неадеквате, ко мне вообще никто не приближается, даже телефон и имейл молчат. Правило ежедневного отчета о проделанной работе в шесть пятнадцать каждого дня не забыто, а бесстыдно попрано. Если у Эперхарта есть какие-то ко мне претензии, то пусть вызывает — я ему много что скажу! И про Эннис за стенкой тоже. Сколько ни приглядываюсь к ней, не могу понять, слышала ли. С тех пор как босс вызвал меня в кабинет и поимел, эта женщина полностью игнорирует мое присутствие в офисе. А до этого делала все, чтобы не подпустить к Эперхарту. По-моему, это значит, что она все слышала или догадалась, когда тот ее отослал на обед раньше времени. Похоже, дела плохи.
После блаженных дней, полных ленивого ничегонеделания, начинаются проблемы со сроками поставок для контракта Кайеда, вынуждающие меня болезненно выползти из своего анабиоза на свет. К счастью, решить их удается без участия босса ценой нескольких часов, проведенных в отделе снабжения, и одним вдумчивым разговором с Финли, который нынче в обнищавшем «Айслексе» чуть ли не самый влиятельный человек.
Если честно, в своем состоянии я бы гору передвинула в одиночку, лишь бы только к Эперхарту не приближаться. Не хочу его ни видеть, ни слышать. Не он виноват в моих бедах, но он не дает забыть, как бездарно и бессмысленно я уничтожила четыре года своей жизни. И ужасно злит.
Для него-то я — невнятный эпизод насыщенной личной жизни. И только. Небольшое отклонение от выбранного курса. Было бы круто уметь и мне с такой легкостью списывать свои ошибки в допустимую погрешность.
«Дорогой Клинт, я тут отдалась в кабинете собственному боссу, но ты не переживай, я даже члена его не видела. Не сравню с твоим». Фу! Неужели люди действительно так могут?
Только черная тень надвигающегося брифинга намекает, что пора в срочном порядке принимать какое-то решение. Пока все на паузе. Я обдумываю, обдумываю, обдумываю, но не понимаю, что сделать. Все рассказать — значит с большой долей вероятности потерять и Клинта, и друзей, и работу, и почти все накопления, и это сразу после маминой смерти — отличный такой способ наказать себя по полной программе за страшную, но единственную ошибку. Увы, я все еще что-то там крошечное в себе люблю и не могу так с собой поступить. И да, я надеюсь на волшебное прощение и возврат к прошлому. Я конченая эгоистка.
— Может быть, нам стоит воспользоваться советом твоих друзей и на выходных съездить в горы на велосипеде? — осторожно предлагает Клинт. — Они могли бы даже показать нам маршрут.
Я всю неделю была отстраненно-шелковой, и Клинта это явно напугало. Он несколько раз спрашивал, что он сделал не так, не сержусь ли я на него, а в ответ получал только ироничные смешки. Он сделал не так. Он! Ему даже в голову не приходило, что облажаться могла я.
Смешно вспоминать, но когда-то на заре наших отношений я дико злилась от того, что мы по всему Сиэтлу встречали его бывших подружек. У меня ни с кем до Клинта даже ничего серьезного не случалось. Одна неудачная школьная любовь, пара свиданий в институте. Затем — Клинт. Едва ли он догадается, что я вдруг очертя голову бросилась на босса прямо в кабинете, пока за стенкой сидела его секретарша.
— Хорошая мысль, — одобряю я.
После того, как я надулась на ребят, было неловко всем, кроме, может, ни в каких скандалах не замеченного непробиваемого Финли. Таким образом я собиралась убить двух зайцев: провести максимум времени с Клинтом и уменьшить дистанцию между мной и друзьями.
В отличие от любителей в лице меня, Клинта, Боуи и Элейн, Финли с Коннором прибывают в полноценной велосипедной экипировке. В наличии и шорты облегающие, и очки специальные. Модные — жуть. Я даже начинаю улыбаться.
— Салаги, — скалится Коннор. — Ни к чему не готовитесь как следует и еще удивляетесь, что вас мордой об стол на брифингах.
— Меня мордой об стол никто не возит, но это, — обводит ребят пальцем Боуи, — я в жизни не надену, даже если пригрозят.
Сам парень облачен в рубашку-поло и пляжные шорты, само собой, необычной расцветки. Волосы уложены даже сейчас. Наверное, потому, что такую замысловатую прическу не уложишь — получишь на голове черт-те что. Или потому, что Боуи просто неспособен выпасть из образа.
— Не переживай, Боуи, это нам скорее комплимент. Потому что то, что носишь ты, не наденет больше ни один мужик традиционной ориентации.
— А нам нравится, да, Вэл? — тут же оскорбляется за друга Элейн.
— Чем не доказательство? — легко парирует на этот раз Финли.
— Давайте двигать, — предлагаю я. — Если вы рассчитывали доехать до определенной точки, то сделайте поправку на двух инвалидов в лице нас с Клинтом.
