— Да, Клинт. Жалкая, трусливая, инфантильная дура… Вроде я перечислила все, чем ты меня наградил за последний час. Приятно, наверное, что вся такая ущербная я больше не твоя забота.
Клинт кивает и поднимается на ноги.
— Я соберу свои вещи и уеду к утру.
Четыре года жизни. Вдумайтесь. Четыре! Это очень много.
Клинт действительно уезжает рано утром, я его не провожаю. Расстались мы ужасно. И осадок остается такой, что после бессонной ночи я падаю на кровать в одежде. Просыпаюсь в двенадцать дня, как будто едва успев коснуться головой подушки. Ужасный зной уже осел на коже неприятной липкостью. Все еще измученная, я ругаю себя за то, что не догадалась включить кондиционер. Я была бы не прочь проспать весь день, раз уж все равно мудро взяла отгул. А еще лучше — месяц. Но мне нужно замести следы того, насколько все плохо.
Найти силы на то, чтобы принять душ полностью и соорудить на голове что-то удобоваримое, не выходит. Не верится, что мои волосы в последний раз встречались с шампунем в доме Эперхарта, что это вообще было со мной в обозримом прошлом. В итоге я скручиваю пряди на затылке как попало, облачаюсь в самый темный и мрачный из своих летних нарядов и цепляю на нос очки, закрывающие половину лица. В таком виде я ни единого раза не хорошенькая девушка, но плевать. Хорошо, если никто даже не заподозрит при виде меня, что перед ним Валери Хадсон. Я не хочу ни с кем видеться, ни с кем говорить.
Странно, насколько по-разному люди переживают сложности. Сибил орет, впадает в ярость и требует компенсации из-за каждого затыка по контракту. Я, изменив и потеряв последнего близкого человека в своей жизни, хочу просто заползти под землю, и чтобы меня вообще никто никогда не трогал. Налаживать ничего не хочется. Во всяком случае, выйдя из дома на солнечную улицу, я испытываю самую что ни на есть физическую боль. Давлю в себе порыв вернуться в кондиционируемое полутемное помещение и плюнуть на то, что без машины на острове делать вообще нечего. А машину, само собой, забрал Клинт.
Первую часть дня я еще держусь, не допуская жалость к себе на достаточно близкое расстояние. Этого хватает на то, чтобы арендовать веселенькую желтую машинку и заставить себя купить новое платье — иначе завтра не будет никакого стимула вставать на работу. Но затем энтузиазм сдувается, и уже к четырем часам дня я обнаруживаю себя на диване, заедающей мартини мороженым за просмотром фильма Титаник. Иными словами, достигаю дна несколькими способами сразу. И именно в этот момент раздается стук в дверь.
На пороге какая-то незнакомая хорошенькая темноволосая девица в белой майке, в квадратном вырезе которой видны отлично развитые полушария грудей.
— Привет, — тянет она напряженно и заглядывает мне за плечо. — Ты, наверное, Валери? А Клинт дома?
— Клинт уехал. А вы, собственно, кто? И зачем вам мой… — заминка. — Клинт?
— Ох, простите, я Анна. — Она протягивает руку, но я не спешу ее пожимать. — Живу этажом выше. Клинт обещал помочь мне подключить новый телевизор. Так он здесь?
Телевизор, значит, подключить? Мне становится плохо и горько. Скучно ему тут, значит, было! И так обидно становится, что я перед этой Анной в совершенно непотребном виде, со съехавшим пучком и в одежде, которая делает мою бледную кожу откровенно нездоровой.
— Он уехал с острова. Придется вам пригласить специалиста. Удачи с телевизором, Анна. — Грохот захлопнувшейся двери.
Клинт задрал нос, «благородно» оставив мне кольцо, а я и не возражала: это мой первый и единственный аргумент в пользу того, что контракт не был нарушен. Я уже готовилась отдавать за эту ставшую ненужной безделушку деньги, но… оставил и оставил. Мне активы могут понадобиться в любой момент. На оплату неустойки!
Но сейчас я это самое кольцо-ширму снимаю и зашвыриваю куда-то в угол. Клинт мог бы и сказать, что не я одна развлекалась за его спиной! Черт-черт-черт! Я все-таки слишком совестливая, доверчивая, трусливая, ущербная, неспособная о себе позаботиться. Даже если Клинт не спал с этой девкой, все равно мечтал залезть к ней в трусики. А ведь была уверена, что он намного меня лучше. И правда дурочка. Будто я одна чувствовала холод там, где должно было быть жарко и всегда бывает жарко, когда я с Райаном.
«Привет тебе от Анны и ее телевизора».
Такое сообщение я отправляю Клинту и отключаю телефон. Нет, не больно. Разве что от того, что все было ложью. О, теперь я тысячу раз подумаю, прежде чем согласиться выйти замуж. Четыре года сделали из нас с бывшим женихом глядящих налево лгунов. А что случается после десяти лет брака, сложно даже представить. Я так не хочу. И все лучше понимаю маму, выбравшую одиночество.
Подумав, убираю в холодильник остатки мороженого и теперь уже налегаю только на мартини. Чтобы утром с трещащей головой ползать по комнате в поисках того самого выброшенного кольца.
Восстановиться после такого разрыва оказывается сложнее, чем я думала. Казалось бы, было заранее понятно: сделано страшное, отношения не вернуть, а единственный выход — разойтись. Но вдруг разрыв ударяет тебя обухом по голове. В апартаментах гулко и пусто, в душе будто кошки нагадили. И даже чувство любви к другому человеку омрачено этим мерзким, грязным, громким расставанием. В такой ситуации кто чем занимается, но самый простой и полезный вариант — переключиться, уйти в работу.
Именно это я и делаю. Несмотря на отсутствие Эперхарта, задерживаюсь на работе, тормошу народ, все время обсуждаю с Финли способы быстрой доставки материалов на остров, что оказывается основной проблемой. Лучшим он видит выкупить все, не экономя, напичкать машину до отказа и привезти лично. К слову, почему бы и нет? Этим я и занялась бы на беспросветно тоскливых выходных, если бы Финли не посоветовал сначала выяснить, какой именно груз будет доставлен в пятницу и на сколько контрактов его хватит.
Наверное, мне стоило бы догадаться, что такое дело, как разбор комплектующих по контрактам, не может пройти без внимания босса, но… я все равно не ждала его на работе так скоро. Две недели — сказал доктор, вообще-то.
С той памятной ночи, когда отдалась Райану намеренно, добровольно и с огромным энтузиазмом, я впервые вижу его внезапно, влетая в кабинет менеджеров в растрепанных чувствах. Разгоряченная бегом, чуть не врезаюсь ему в спину.
— Хадсон, какое счастье, что вы почтили нас своим присутствием, — рычит босс.
— Я не опоздала, — кидаю я выразительный взгляд на часы. Минута в минуту. Но не опоздала же!
Я никак не могу приспособиться к одинокой жизни. В чем-то это проще, в чем-то сложнее. Я сожгла тосты к завтраку, поэтому вынуждена была по пути заехать в булочную. Это отняло время. А затем я застряла в фойе в ожидании лифта на целых пять минут. И я так и не позавтракала, к слову!
Сибил сидит на своем месте, медленно одной рукой стягивает с ручки и надевает обратно колпачок, кривя губы в удовольствии. Она счастлива, что меня линчуют. А еще она наверняка две ночи провела с Эперхартом. У нее есть причины выглядеть такой довольной.
