Параллельно с учёбой Жюль начал работать. Совместным решением отца и сына было превратить антикварную лавку в артефакторную. Тем более, что некоторые диковинные антикварные вещички годились быть переделанными в артефакты.
В лавку потянулись первые клиенты. Все они оставались довольны, и слава о способном артефакторе быстро распространялась по Трэ-Скавелю и за его пределами.
Некоторые места в записях Жюля были похожи на рецепты — настолько тщательно и скрупулёзно описывались в них способы приготовления того или иного артефакта. Яна даже начала улавливать некую логику, хотя иногда ей казалось, что логики нет — Жюль действовал творчески, слушал лишь свою интуицию.
Яна читала всё дальше и дальше и вдруг артефакторная тема сменилась семейной. Описывалось, что у сестры Жюля родилась дочь — Вивьен. На Яну накатило волнение. Интересно это — читать о собственном рождении.
Из записей следовало, что её родители жили не в самом Трэ-Скавеле, а в пригороде. У них был небольшой, но уютный дом. Там-то, оказывается, Яна и появилась на свет. Жюль недолго думал, как поздравить сестру с новорожденной. Что подарить? Конечно же, артефакт! Он сделал парные кулоны — для мамы и для малышки. Тогда он уже поднаторел не только как артефактор, но и как ювелир. Кулоны получились изящными. Белый с прожилками синего камень в обрамлении белого металла…
Артефакт был описан так подробно, что Яне не составило труда его представить. Он просто встал перед глазами и вдруг… на неё нахлынули какие-то смутные воспоминания. Она же видела этот камень, она помнит, какой он гладкий на ощупь.
…Яна бежит по лесу. Быстро-быстро. Вокруг никого. Только деревья — такие высокие, что крон не видно. И странная тишина. Ей страшно, и она отчаянно сжимает в кулачке кулон. Она знает, что он защитит. На него вся надежда…
Деликатный стук в дверь вырвал Яну из воспоминаний. Но ей хотелось ещё немного задержаться в том лесу. Ей хотелось понять, что за эпизод только что промелькнул в голове. Что-то из раннего детства? Что-то очень важное? Но смутные образы растворились, будто их и не было.
— Муазиль Вивьен, — раздался из-за двери голос Бонифаса. — Вас желает видеть посыльный из ратуши.
Чтоб его! Что, интересно, ему нужно? Ничего хорошего с ратушей у Яны не ассоциировалось, но она мужественно направилась к лестнице.
Спустившись на первый этаж, Яна обнаружила, что у входа её ждёт взволнованный и запыхавшийся молодой мужчина в униформе.
— Муазиль Вивьен, — произнёс он, глотая слова, — меня прислали передать, что у монсира Шаброля высвободилось время, и он готов вас принять.
Яна ушам своим не поверила. Не её ли уверяли, что у него ближайший месяц расписан по минутам?
— Благодарю, — кивнула она. — Передайте монсиру Шабролю, что через четверть часа буду.
Посыльный не сдвинулся с места и посмотрел умоляюще.
— Муазиль, ради всего святого, прошу вас отправиться в ратушу прямо сейчас. Меня обещали уволить, если я вернусь без вас.
Отфуболили, а теперь так настойчиво приглашают? Поворот событий был настолько неожиданным, что Яна не знала, что и думать. Однако идти в ратушу без промедления, как её просят, согласилась. Ей же это и самой выгодно.
Глава 25. Символическая жертва бюрократической волокиты
— Низкий поклон Вам, муазиль Вивьен, что согласились идти со мной в ратушу, — всю дорогу благодарил Яну посыльный, — у нас такое творится… — снизив голос, обмолвился он.
К сожалению, что именно творится, конкретизировать посыльный не стал. Оставалось только гадать. Проводив Яну до двери кабинета Шаброля, он испарился со словами:
— Заходите, вас ждут.
Однако сразу заходить она не стала — дала себе пару секунд настроиться. И пока настраивалась, уловила, что в кабинете кто-то разговаривает. Тяжёлая дубовая дверь плохо пропускала звуки, но сложилось впечатление, что разговор происходит на повышенных тонах. Яна даже засомневалась, стоит ли заходить, когда обстановка и без неё накалена. Шаброль кого-то отчитывает, так и Яна под горячую руку попадёт.
Минутное ожидание ничего не дало. Хозяин кабинета продолжал расходиться. И стало понятно: тянуть дальше — себе дороже.
Яна постучала и вошла. Она полагала, что застанет хозяина кабинета сидящим за столом и мечущим громы и молнии в бледного от страха клерка, который стоит, потупившись перед начальником. Однако картина была несколько иная, если не сказать, прямо противоположная. Хозяин кабинета действительно сидел за столом, однако громы и молнии не метал. Потный и красный, как рак, он втянул голову в плечи и подобострастно смотрел на возвышающегося над ним мужчину в чёрном плаще.
— Мне уже не раз поступали жалобы от жителей Трэ-Скавеля, но я и подумать не мог, насколько всё плохо, монсир Шаброль, — суровым начальственным голосом произнёс обладатель плаща.
Его манера держаться, взгляд, движения не оставляли сомнений, что он какая-то очень важная персона — кто-то, кто гораздо выше по положению, чем заместитель градоначальника.
— Когда я прибыл сюда с проверкой, надеялся, что работа городской ратуши налажена, как часы, но что я вижу?! — пригвоздил он Шаброля взглядом. — Разгильдяйство! Безответственность! Самодурство!
Теперь понятно — человек в плаще, видимо, инспектор. Он произносил слова смачно и с чувством, и с каждым его словом Шаброль всё сильнее и сильнее втягивал голову в плечи.
— Какая безалаберность и дармоедство! — продолжал обличать проверяющий.
Его речь звучала патетично, как смертный приговор. Хозяин кабинета уже чуть под стол не сполз. При этом они оба, казалось, даже не замечали Яну.
— Я всё исправлю, — дрожащим голосом пообещал Шаброль. — Видите, муазиль уже здесь. Приму её прямо сейчас.
Внимание обоих мужчин, наконец, переместилось на Яну. Интересно, сейчас, когда инспектор смотрел на неё, его взгляд не казался разгневанным, а наоборот, немного ироничным. Но как только его карие глаза вновь взглянули на Шаброля, в них вспыхнул испепеляющий гнев. Какая стремительная метаморфоза. Удивительно.
— Уж будьте добры, примите, — с назидательным сарказмом выдал человек в плаще. — Заметьте, это не просто муазиль. Эта муазиль — символическая жертва бюрократической волокиты! — пафосно подчеркнул он. — Её пример показателен. Он — прямая демонстрация того, как всё здесь прогнило!
После этих слов картинка для Яны окончательно сложилась. В ратушу прибыл важный начальник с инспекцией. Начал он, видимо, с проверки того, как здесь организован приём горожан, и что же он обнаружил? Разгильдяйство и чиновничий произвол. Яне отказали в аудиенции, хотя в ратуше полно свободных чиновников, которые валяют дурака, вместо того, чтобы принимать горожан. Ах, как проверяющий отчитывал Шаброля и бичевал пороки! Яна смотрела бы и смотрела. Он, вообще, ей понравился. А его живые карие глаза почему-то казались знакомыми.
