- С чего ты взяла, что я полезу в твой дом?
- Были случаи.
- Были и сплыли. По рабочему плану вопросов нет. Занимайся линией. Нужны допресурсы, сообщи, подумаю. Переезд в другое здание запрещаю. Все. Свободна, - Мишка очень хотел вызвать в Занозе хоть какую–то реакцию, кроме той, что видел.
Машка отстранено смотрела на него. Ни злости, ни презрения, ни обиды. И это пугало его сильнее, чем, если бы Заноза вздумала пристрелить его или лупануть по голове табуреткой. Вот и говорил ей то, на что обычно гордая Машка реагировала криком и протестами.
Она не среагировала! Никак! Вообще! Мишка изменился в лице и покрылся холодным потом. Слила…Она его просто слила и никогда не простит. Даже не смотря на свою адекватность и трезвые суждения! Да, ёкарный бабай!
- Как скажешь. Я могу идти?
- Иди, - после ее ухода, Мишка жадно выпил три стакана холодной воды и уселся в кресло, запустил две пятрени в волосы.
Пошли трудовые будни. День за днем пытался Волохов найти подход к обожаемой Занозе, раз пять менял тактику и в «молоко». Нет, он не лез к ней с разговорами, не извинялся, не ходил по пятам с коровьими глазами, но изворачивался, как мог. То наезжал без причины, то требовал полного отчета, придирчиво изучая составленные ее документы, то вызывал к себе, а потом делал вид, что забыл зачем. Машка не бесилась, по крайней мере, вслух. И постепенно Мишаня начал впадать в тяжелое, мужицкое отчаяние. То, которое выражалось не так сильно, как женское, но точило и выпивало силу, требуя много выдержки и терпения.
Машка злилась на него ужасно! По вечерам сидела на своем крылечке и бубнила без остановки! Иной раз и матерком, тем, что научилась у Черединцева –старшего. Вот в эту пору ей бы понять, что медленно, но верно эмоции, которые испытывала она по отношению к Юре, плавно сместились в сторону Мишки! Да не любовь!!! А постоянные мысли и воспоминания о Волохове. Думала она о Мишане куда чаще, чем о Юрке! Маруся радовалась, что боль от любви к Юре пошла по ниспадающей, а вот о том, что ей плохо при мысли о Мишке думать она не желала.
А думалось… Вечером ходила на прогулки со своей бандой – Еленка, близняхи, Мазур – и вспоминала. Вот банька, откуда Мишка пёр ее на спине. А вот школа, о которой Мишка ее расспрашивал. А здесь он сшиб ее на пробежке. Когда одним утром увидела в магазине сырки, те что ели вместе на порожке администрации, сникла как –то. Начала уже догадываться, что без Волохова ей в Орлах не так хорошо, как казалось. Скучала, натуральным образом. По посиделкам с ним, по беседам и по тому, как Волохов понимал ее с полуслова. Даже по его улыбке, будь она неладна! Ходит теперь, как бирюк, злой и брови насуплены. Может, случилось с ним что, а? Машка терялась в догадках и не смотря на свою злость, как–то даже переживала о Мишке. Прав был дед Самбрера! Ой, прав!! Отходчивая!
Миновал май, июнь пришел, теплый и ласковый. Без караульной жары и с приятными летними грозами. Зеленью окутало Красные Орлы и не только ею! Вечерами слышны были смех и вздохи влюбленных парочек. Машка то и дело натыкалась по углам и за баньками –сараюшками на целующихся парней и девчаток. Реагировала странно. Если с точки зрения анатомии, то, простите, секса не было у барышни долгонько. Может потому и смотрела она недобро на счастливую молодежь? Зависть? Ну, а чёж нет… Мазур пытался ухаживать, а Машка сказала ему твердое нет. Альбертик взгрустнул, но ее решение принял и постарался сдержать свои порывы.
У Мишаньки тяжелее шло. Ему, знаете ли тоже, от долгого воздержания туго приходилось. А Заноза хорошела день ото дня. И бесила этой красотой и манила! Мишка дошел до того, что перестал закрывать дверь в свой кабинет. Машка – то свою никогда не запирала. Вот если сдвинуться немного в кресле, то в открытую дверь кабинета можно видеть Машкину макушку, которая торчала над монитором компа. Вот и буравил он взглядом ту макушку, пока Заноза не видела.
Однажды взглядами столкнулись. Мишка своего не отвел, смотрел прямо, а Марусю слегка подкинуло, но она тоже как –то не смогла спрятать глазки и … Потом на Машку накатила злость и она снова нырнула за монитор, правда, не поняла с чего бы это щеки у нее загорелись? Не иначе Волохов мысленно проклинает. Глупая! Когда проклинают, горят ухи, а не щеки!
Дня два спустя после «гляделок» село начало догадываться о положении дел. Приметили, что давно уж не было «концертов» от Волохова и Кан. С той Захаровской вечеринки как–то подзабыли селяне о коллективном решении «свести» Мишку и Машку. Сгруппировались на ментальном уровне и понеслось.
- Михал Андреич, доброго вечера. Погодка–то какая, а? Прямо в радость. Одна Маша Кан ходит печальная. Не из- за Вас ли? Раньше вроде вместе везде ходили, - отважная жена Протасова -среднего решилась первой сказать свое слово.
- Печальная? Не заметил, - и пошел подальше от бабы, чтобы не прожигать свой мозг еще больше.
- Манька, а чегой–то Волохов такой сердитый? Ты его выгнала что-ль? Смотри, дойдет мужик до ручки! Лови его потом в Краснухе! – смеялись работницы птицефермы, проходя ввечеру мимо Машкиного дома.
- Откуда мне знать, с чего он такой? Я ему не мамка, - отбрехивалась Маруся.
- Как с чего? Мужик глаз на тебя положил, а ты нос воротишь. Смотри, Мань, желающих на него много найдется! – и идут, смеются – заливаются.
У Машки даже глазик дернулся. Вот ведь, глупые! Чего городят?!
И все в таком роде до тех пор, пока Волохов не озверел и не гаркнул. Народ притих, но сплетенное жужжание усилилось в кулуарах! Неужто, правда, любовь случилась, но не состоялась? И селяне начали наблюдать внимательно, иной раз, забывая о своих делах.
- Илья, как там? – Мишка решил позвонить на фабрику после полудня и узнать о Кан.
Она не появлялась в кабинете своем уже дня два и Мишка скучал. Реально! Сидел здоровый, взрослый мужчина, наделенный властью и полномочиями, умом и силой, а вздыхал, как пацанёнок. Милота, скажете вы? Ну, кому милота, а кому казнь египетская.
- Гоним шкафы под Дворец культуры и стулья. Все вывозится в срок, - Бекасов – младший не понял, что Волохова интересовало совсем другое.
- Хорошо. А как с новой линией?
- Как, как, ху..к! Марья возится, как ненормальная. Сидьмя сидит с ней. Сегодня разложила чертежи какие –то и говорит у нее смена «концепции». Уж не знаю, что это за концепция, но злится Машка капитально. Я, было, сунулся к ней, а она меня отбрехала и послала…э…ну, куда надо туда и послала.
- Понял тебя.
Глубоким вечером попёрся на фабрику. Что? Не увидел Машку у дома, а стало быть, с работы еще не возвращалась. Ну и соскучился. Хоть на стенку лезь.
Машка сидела на полу под линией, мордашка чумазая, волосы раскудрявились, сама ругается, но тихо, сквозь зубы. Мишка даже головой помотал, до того красивой она виделась ему. Вот иди, сгребай в охапку и целуй до смерти. Хоть до своей, хоть до ее. Неважно.
- Маш, помощь нужна? – Маша не ожидала прихода Волохова, дернулась, но в руки себя взяла скоро.
