— Я постаралась скрыть испуг, но что будет, если он начнет настаивать? Ваша Светлость, придется Вам меня учить, как войско собрать и выдержать осаду. Вы мне любезно предлагали латы, так вот, я дар приму и буду очень благодарна.
— Прекрасно, Лу. Тогда учи меня рожать, — Ги не было смешно, а Лу вот улыбнулась и так светло, сквозь слезы, что он уже собрался с поцелуями напасть, но сдержался, понимая, что не время.
— Вы были правы, милорд. Равноправие пока не для меня. Я меч не подниму и латы на себе не удержу. Хотя и Вам родить ребенка будет сложно, но я так верю в Вас, что может все случиться. Простите, что ругалась, это от глупости.
— И ты меня прости. На роды точно не решусь, а вот мечом махать пожалуйста, — Ги стер с ее щек слезы и заглянул в глаза. — Лу, если ты веришь мне так сильно, как говоришь, то и сейчас услышь мои слова. Ратленд тебя не получит. Торхова пята — сердце земель Лидс. Он не пройдет никак. Забудь о войске, я стану охранять свои границы и твои. Его Величество так хочет, а я хочу того же, что и он. Ну, и тебя немножко жалко. Такой заплаканный осёл, ну прямо наказанье. Глаза опухли, красный нос и вся ты жуткая, лохматая. Не знаю, что Слэйду нравится в тебе, но если б он Ангелочка увидел вот сейчас, то отдал бы обратно локон, еще бы приплатил, чтобы взяла, — она была красивой и Ги приходилось лгать.
Пригладил теплые, шелковистые волосы и в лоб поцеловал. Лу дернулась, а Ги прижал сильнее.
— Милорд, опять Вы прицепились. Пустите, я прошу Вас!
— Миледи, я не отпущу, пока все слезы не исчезнут. Ты хорошо держалась с Ратлендом, Луиза. И пусть всегда так будет. Ты — Данбар свободная и полномочия законны. Не бойся никого и ничего. Меня немножко можно, а вот других не смей, — она подумала недолго, потом опустила голову ему на грудь.
— Спасибо, Ваша Светлость.
— Ги. Называй меня — Ги.
— Спасибо, Ваша Светлость, Ги.
— Упрямая.
— Вы тоже не подарок, Ваша Светлость, Ги.
Лидс очень постарался держать себя в руках, и если учесть, что Лу была так близко, то можно сделать вывод — он герой. Тяжесть женского тела на коленях, грудь, упругая касается его груди, а аромат волос нещадно кровь волнует. Еще и голос окаянный, бархатный так мысли путает, что вот еще минута, и он пошлёт к чертям и благочестие, и невинность Лу! Но, не смотря на наказанье тела, душа его сверкала радостью, пела чудесный гимн о том, как Лу прекрасна, а он, Ги, рядом с ней и все в гармонии и так, как надо.
Они молчали, но в молчании этом скорее было что-то личное, глубоко прочувствованное и не несло в себе неловкости, лишь радость.
— Милорд, пустите. Я не шучу, — голос ее изменился и в нем Ги услышал настойчивость, пришлось спустить ее с колен и встать напротив. — Я благодарна Вам за все. И мне Вас будет не хватать, милорд. Я не забуду никогда наши беседы и Ваше уважительное отношение ко мне. Я стану молиться о Вас в церкви, чтобы все Ваши начинания сбывались, и Вам хватило сил исполнить их. И буду волноваться о Вас, когда Вы на войну отправитесь. Я не хочу, чтобы Вас убили! Вы мне должны еще о Бонке рассказать. Милорд, ну что за тайна?! Поведайте, прошу! Я мучилась ею года два и продолжаю до сих пор. Откройте эту тайну мне, я никому не расскажу! — в начале речи Ги растаял, ну а какому же мужчине будут неприятны такие вот слова?!
Однако при упоминании Бонка Лидс скривился. Он бы ей не отказал, если бы сама та тайна была приличной для ушей малышки.
— Лу, нет. Поверь, в ней ничего такого, чтобы ты могла ей восхититься, — она насупилась и умилила совершенно!
— Спасибо, Ваша Светлость, Ги еще раз. Наверно в сотый. Теперь идите, скоро придет Гуна, нам нужно собираться.
— С тобой поедет Теренс Шу, со слов моих людей, ему можно верить. Но я не могу не подстраховаться и дам тебе еще одного своего человека — Энди Манка. Ему ты можешь доверять, и он поможет навести порядок в рядах твоих теперь уж арендаторов и крестьян. Я знаю, что ты и сама способна, но без мужской поддержки будет туго по началу, — ее глаза сияли таким ярким светом сейчас, что Ги прикрыл глаза.
Она поклонилась ему низко, словно королю.
— Прощайте, Ваша Светлость. Храни Вас Бог.
Он развернулся, чтобы уйти, и уже на пороге, перед выходом в тоннель сказал то, что давно был должен и хотел сказать.
— Ты чудо, Лу. Я никогда не встречал еще девушек, подобных тебе. Тебя забыть мне будет нелегко, а может и не нужно? Я еду в Хатуэй, продолжить осаду, но я буду писать тебе, и также буду ждать ответа, — что она увидела в его глазах, никто не знает, но Ги увидел в ее взоре то, отчего его сердце, закаленное в боях, спорах и интригах, забилось часто и готово было выпрыгнуть и лечь к ее ногам. Нет, ножкам.
Лу подошла и обняла его, привстала на мысочки и прикоснулась к его губам своими, а Ги ответил.
Такие поцелуи забыть нельзя, да это просто невозможно! Когда касание легчайшее, почти неощутимое, бросает к сердцу кровь, а мысли заставляет убегать. И вот уже стал глубже поцелуй и руки крепкие прижали тело к телу и оба их тепла вдруг начинают жарко так гореть, что невозможно оторваться друг от друга. И пальцы волосы ласкают, а языки ведут беседу, ту, которая понятна лишь двоим.
— Леди Лу, я могу войти? — голос служанки слышался кошмаром и окончанием того, что можно волшебством назвать.
Лу отстранилась и покачнулась, Ги поддержал, хоть сам стоял нетвердо на ногах.
— Прощайте, Ги. Доброго пути.
— До свидания, Лу. И да…о Бонке… Я рассказывать не стану, но покажу тебе потом. И обязательно сделаю это, потому, что очень хочу, — он прикоснулся к светлым локонам, прошелся пальцами, лаская, а затем заставил себя уйти.
Тоннель ему казался бесконечным, ноги тяжелыми, а сердце каменным. Быть может, это груз разлуки так действовал на Грозного Ги? Кто знает…
Глава 16
— Лу, ну вот опять ты вся в мечтах. Я не могу понять, что с тобой происходит? Быть может, я смогу помочь? — леди Эмилия наблюдала за Лу. — Ты с самого утра ни слова не сказала, да и глаза печальные. Детка, что случилось?
— Тетя Эм, со мной все хорошо, ты не волнуйся. Сейчас передохну и отправлюсь в Зал. Сегодня жалоба сквайра Дэлени на Кайро.
Уже два месяца Лу владела Торховой пятой и все это время усердно работала. Леди Эмилия была ей подмогой и очень ощутимой. И Теренс Шу и Энди Манк неплохо помогали. Лу счастлива, свободна, небедна, но… И вроде бы все гладко, и пошла торговля и урожай обещал быть обильным и люди, что жили на ее земле не злые, да и работяги. Ну, что ж еще? Живи и радуйся! Ан, нет, всегда найдется то, о чем мечтать и что желать. Да, так устроен человек!
Лу в Зале, небольшом, но очень теплом и чисто убранном, сидела и принимала в ушки те слова, что лили щедро друг на друга два спорщика.
— Дэлени, врешь! Зачем опять? Твои наделы точно у Овальи! А тут смотрю, переползла граница к Плескам! Как же так?
