— Лу?
— Ги, ты можешь надо мной смеяться, если хочешь…. - и замолчала, будто бы в раздумья погрузилась.
— От яда я не умер, теперь грозит мне смерть от любопытства. Лу, малявка, говори…
Она отставила поднос, уселась поудобнее и посмотрела прямо Ги в глаза, вздохнула глубоко и решительно ответила.
— Я абсолютно ничего не знаю о том, как мне с тобой себя вести. Когда я не была женой, была свободной, я делала все так, как мне хотелось и как я чувствовала. А теперь я не могу понять, что нужно. Вдруг тебе вздумается меня отчитывать за слишком жаркий поцелуй? Или не к месту? Или я сделаю не так? Никто меня не научил, как быть женой сиятельной особы. Нет, я понимаю, что должно происходить между супругами, но мне бы описание или трактат на счет правил поведения. Может у высокородных есть какой-то протокол? Или отведены часы для этого? Я спросила у тёти Эм, она смеялась долго, но так и ничего мне не сказала! Глупо?
Сейчас Лидс совершил свой самый главный в жизни подвиг. Он не засмеялся! Хотел ужасно последовать примеру леди Эм, но смех сдержал, поскольку видел, что Лу серьезна, а значит, выслушает и тем самым даст ему возможность вот прямо здесь сложить основу для будущих поступков. Он глаза прикрыл, чтобы не засмеяться, принял серьезный вид и высказал Луизе то, что той так нужно было слышать.
— Нет правил, Лу. А если бы и были, я запретил тебе придерживаться их. Мы выяснили, что наш брак сложился по любви, а это значит, что когда бы ты не захотела ко мне прийти и целовать, я буду рад тебе и даже больше. Есть некие ограничения разумные, вот, к примеру, я на поле брани, машу мечом, а тут приходишь ты и требуешь любви. Конечно, меч я брошу и рвану к тебе, а враг меня ударит в спину. Ну, или я у короля и идет Высочайший совет, а тут ты просишь меня отвлечься. Я, конечно, тебе не откажу, но обратно меня уже не пустят. Вот, собственно, и все ограничения. Во всех остальных случаях ты можешь требовать любви и моего внимания, а заодно и исполнения супружеского долга.
— Ты не шутишь, Ги? — вопрос для Лу серьезный и ей не верилось, что столько есть свободы у нее.
— Я не шучу. Ну, а теперь, поскольку у нас тут еретическое равноправие, ответь и ты, когда мне требовать любви? Быть может, у ослов свои причуды? — она заулыбалась Ги ей в ответ.
— Графиня Суррей нас с сестрами учила, что жена не может мужу отказать. Но, если ты спросил, то отвечаю честно — все, как и у тебя. Если будет угроза жизни или важные особы вдруг ко мне приедут, то я, пожалуй, буду вынуждена отказать тебе.
Они немного помолчали, а потом раздался смех, да громкий, заразительный! Лу радовалась, что Ги уже не так и бледен, как раньше, а он прекрасно принял истину простую — сил придает ему не мясо с хлебом, а его жена.
— Отлично. С главным разобрались. Еще вопросы, герцогиня? — Лу поморщилась.
— Я не могу пока принять, что я такая Светлость. Ты можешь говорить мне — Лу? Или миледи. Мне нравится, когда по имени зовешь. Я понимаю, что прилюдно тебе придется меня титуловать, но тут я никого не наблюдаю, кроме нас, а потому прошу не обращаться так официально.
— Принято. Я для тебя — Ги. Ну, а прилюдно, как обычно. Протокол один для всех, — Ги наблюдал за ней, а Лу устроилась на его постели уверенно, уселась так, как делала всегда.
И ножки маленькие снова болтались в воздухе, не доставая пола. Одна туфля свалилась, а там чулок, который чётко обрисовал ступню и пальчики малюсенькие на ногах.
— По хозяйству я знаю, что нужно делать. Все есть в «Своде». Ги, я могу тебя просить об одолжении? — Лидс засмотрелся на ступню, а потому ответил с заминкой, и как-то очень уж мечтательно.
— Все, что захочешь.
— Можно мне работать с травами, снадобьями и ароматами? Мне нужно небольшое помещение, желательно в пределах замка, но в отдалении от самого строения.
— Мне можно будет приходить туда? — он так спросил из уважения, а сам-то точно знал, что любопытство его туда погонит сразу!
— Конечно. А куда мне нельзя ходить?
— Ты можешь быть везде, где пожелаешь, но я просил бы воздержаться от походов в казармы, — он видел по лицу, что ей мгновенно стало любопытно, и высказал все сразу, пока она не попросила, ведь отказать он ей не смог бы. — Только со мной. Лу, обещай.
— Я обещаю.
— Я верю тебе, — ответный взгляд показал, что и она поверила.
— Ги! Я тебя заговорила, а ты голоден. И еда остыла. Сейчас! — она сползла с постели, нащупала ногой туфлю и побежала к двери.
Там отдала приказ нести горячей пищи снова и вернулась на постель, чему Ги рад был.
— Сейчас все принесут, а я пойду.
— Куда? — насупился.
— Ну, как куда…. Туда…. К себе. Или как?
— Зачем?
— Ну…я и так у тебя уже довольно долго.
— Ты хочешь уйти? — и взгляд такой послал Луизе, что ей пришлось опять краснеть.
— Я не хочу, Ги. Мне плохо, когда я не с тобой. Но что на это скажут?
— Кто скажет? И что? Жена должна быть у постели мужа, когда тот болен. А, когда не болен, то в его постели. Это твое право, как герцогини Лидс. Забыла, что замужем? — похоже, не привыкла. — Если честно, когда мне Морт сказал, что у меня теперь есть Ее Светлость, я переспросил. Вот если бы он мне сказал «Ослу», тогда бы я все сразу понял.
Она немножко похлопала ресницами, приняла все то, что он сказал, и улыбнулась той счастливою улыбкой, что Ги любил в ней.
— Значит, я могу сидеть тут сколько влезет?
— Ты можешь жить тут.
Слуги принесли обед для Ги, а Лу пошла к столу, где все еще стояли миски-склянки, и налила отвар для мужа в кубок. Пока он ел, Луиза замечала и слабость рук, и бледность Ги. Потом, когда ушла прислуга, она присела рядом.
— Тебе нехорошо сейчас, я знаю. Я приготовила отвар, ты выпей и поспи. Я буду рядом и никуда не отойду. Ни на минуту! — бледный Ги кивнул и с помощью Луизы проглотил лекарство.
— Ты обещала рядом быть, но ты ведь и сама устала. Морт рассказал, что ты уснула за столом, и знаю, что спала недолго. Иди ко мне.
Ги дернул Лу к себе и уложил под боком, обнял и в волосы уткнулся, вдохнул их аромат и успокоился. А Лу опять и сжалась и зажмурилась и замерла. Ги поднял ее лицо к себе за подбородок. Луиза приоткрыла один глаз, чем рассмешила снова и умилила и напомнила щенка.
— Ты меня боишься, — он не спрашивал, он знал ответ. — Я не обижу. Никогда.
Она пыталась улыбнуться и как-то даже получилось.
— Не тебя, Ги, а того, какой ты сильный. Мне кажется, что ты способен убить меня одним движением руки. Я знаю, что никогда не сделаешь такого, но внутри все скручивается и …я не нарочно, — детские кошмары, о них Ги помнил.
— Ты привыкнешь. Спи, Лу. Тебя я стану охранять, — Лу слышала его тихий голос, ощущала тепло от рук его и тела и успокаивалась.
