— Видишь, какой у нас злой сосед, милый, — сказала и засмеялась, увидев насупившегося Сашу.
— Ты с собакой сюсюкаешься больше, чем со мной! — недовольно воскликнул Зверев, разводя руками.
— Ну-у, тебе же не пять лет, — пожала плечами, наконец-то закрывая входную дверь и подходя к Саше.
— Я вообще-то твой парень, — аргументировал он, будто это давало ему какие-то привилегии.
— Хорошо, — пожала плечами, переплетая наши пальцы. — Ну и чего ты хочешь? — спросила, спускаясь по лестнице вниз за Сашей.
— Хочу пригласить тебя на свидание сегодня вечером, — сказал он, а я удивленно приподняла бровь. — Сегодня в шесть, у меня в квартире, я приготовлю такую жареную картошку, просто пальчики оближешь, — протянул он, прикрывая глаза, будто уже испытал гастрономическое наслаждение от одного лишь воспоминания. — Пищалкутоже можешь с собой взять, — сказал Зверев, открывая передо мной дверь такси.
— Еще раз назовешь так мою собаку… — пригрозила ему.
— Хорошо-о, чудище, так чудище, — согласился он, за что и получил тычок в бок. — Ай!
— Увидимся на работе, — сказала, поцеловав его в щеку и, сев в машину такси, закрыла за собой дверь.
Мы с Сашей еще на выходных договорились, что не будем рассказывать о своих отношениях, даже наши друзья ничего не знают. Зверев сказал, что это глупо и совершенно по-детски, но у него не было шансов, поэтому Саша закатил глаза, несколько раз тупо пошутил и согласился на мои условия.
В лицей я приехала первой, так как Саше еще минут десять пришлось ждать такси, он вёл отсчёт, о чем Зверев сообщал мне каждую минуту до того момента, пока сам не приехал на работу. Но разве это могло помешать моему парню заваливать меня дурацкими шутками и горой сообщений, на которые я просто не успевала отвечать. В отличие от Зверева, который целый день заставлял детей наматывать круги по залу, Я наверстывала все то, что дети успели забыть за новогодние праздники.
— Думаю, поставить тебе на телефон рингтон погромче, — услышала знакомый насмешливый голос со стороны двери и, отложив красную ручку, перевела взгляд на Сашу.
— Думаю, отобрать у тебя телефон на время уроков, — усмехнулась, вставая из-за стола. — Ты уже закончил? — удивленно спросила, поправляясь капюшон у парки.
— Угу, ты скоро? — спросил Зверев, обнимая меня за талию.
— У меня еще два урока и проверка тетрадей, — печально вздохнула, надувая губки.
— Я могу тебя подождать, а тетради ты проверишь дома? Обещаю не мешать и тихо смотреть футбол, — сказал он, заставив меня улыбнуться.
— Лучше я проверю тетради здесь, но когда приду домой меня будет ждать самая вкусная картошка в мире, — мечтательно протянула, обнимая Сашу за шею.
— Отличная идея, — кивнул он, чмокнув меня в нос. — Тогда я пошел?
— Иди, только готовь у меня, а то твоя плита двухтысячных годов доверия особо не внушает, — сказала, заправляя выбившуюся из пучка прядь волос.
— Ты просто хочешь, чтобы я проследил за пищалкой, — закатил глаза Саша, а я легонько толкнула его в плечо.
— Сколько раз просила…
— Прошу прощения, — послышался знакомый баритон Александра Петровича и мы, словно ужаленные, отскочили друг от друга.
— Александр Петрович? — удивилась, обычно полковник не ходит по лицею в разгар учебного дня.
— Превет, дед! — кивнул Саша.
— Василиса Владиславовна, мы можем поговорить у меня в кабинете? Приходил участковый по поводу Хроменко, — спросил директор, все еще стоя в дверях.
— Да! Я после уроков зайду к Вам.
— Жду, — кивнул Александр Петрович и ушел.
— Ладно, я домой. До вечера, — сказал Саша и, быстро чмокнув меня в губы, вышел из кабинета.
Аккуратно постучала в дверь кабинета полковника и, услышав грозное «Можно», вошла внутрь. Александр Петрович сидел за большим рабочим столом и перебирал какие-то бумаги. Директор был настолько увлечен своим занятием, что даже не посмотрел кто вошел.
— Александр Петрович, — позвала я и мужчина поднял голову от бумаг, а при виде меня, улыбнулся.
— Василиса, проходи!
Присела на крайний стул у самой двери и нервно начала теребить край юбки. Уж очень меня волновала тема Хроменко и его мамы, что попала в реанимацию по непонятным причинам.
— У меня сегодня был участковый. Мама Артёма вышла из больницы и они с сыном забрали заявление из полиции, — сказал полковник, скрепляя руки в замок.
— И всё? — удивилась я.
— Да, женщина сказала, что просто упала с лестницы, а мальчик все неправильно понял, — пожал плечами Александр Петрович.
— Это с какого же этажа нужно было катиться по лестнице, чтобы попасть в реанимацию! — воскликнула, не в силах сдержать эмоции.
Что за чушь?
— Иногда можно об косяк удариться и сотрясение мозга получить, — сказал мужчина, смотря на Василису хмурым взглядом.
— И Вы в это верите? — спросила удивленно.
— Это не наша семья, Василиса Владиславовна, поэтому, не нам решать, что правда, а что ложь, — сказал Александр Петрович, возвращаясь к работе.
Значит, разговор окончен? Ладно.
— И, Василиса! — окликнул меня мужчина, когда я уже взялась за ручку двери, чтобы выйти.
— Да? — обернулась к нему.
— Мне жаль терять такого талантливого учителя, это твоё призвание. Надеюсь, на новом месте ты станешь наставником для еще большего количества детей, — сказал мужчина, позволив себе тепло улыбнуться.
— О чем Вы говорите, Александр Петрович? — спросила удивленно.
— Я же видел вас с Сашей сегодня.
— Да, но это не значит, что я уволюсь! — воскликнула, все еще не понимая к чему он клонит. — С каких пор увольняют за возможность иметь личную жизнь?
— Не-ет, совсем не об этом, — качает головой Александр Петрович. — Саша возвращается в Москву и я думал, ты поедешь с ним, — пожимает плечами полковник. — Он разве тебе не сказал, он может вернуться к прежней жизни.
ЧТО?
— П-простите, мне нужно…
— Конечно. До завтра, — кивнул Александр Петрович, вернувшись к работе.
Когда зашла в квартиру, повсюду витал божественный запах жареной картошки, а встречать меня выбежало моё золотистое чудо. Сняв ботинки и повесив пальто в шкаф, я прошла в квартиру и увидела Сашу, который перемешивал на сковородке картошку, изредка поглядывая на телевизор, где транслировали футбольный матч.
— М-м, ты уже пришла? Скоро все будет готово и ты попробуешь самую вкусную картошку в мире! — воскликнул он, снимая мой голубой фартук и вешая его на спинку стула. — Иди мой руки, а я поставлю чайник, — сказал Саша, подходя ближе.
