Оставшись в меньшинстве, Крис горевал недолго. Он догнал Софи и пошел с ней рядом, обращая ее внимание на особенно яркий цветок или передразнивая птичью трель.
Белые стены ущелья, поросшие соснами, кустарником и травой, постепенно сменились практически голыми бурыми скалами, сходящимися все теснее. Кое-где из скалы вдруг росла ель или куст можжевельника, отчего камень вокруг казался еще более диким. Дорожка, извивавшаяся между склонами, тоже изменилась: теперь это было почти полностью пересохшее русло реки, заполненное белыми валунами.
– Ну, вот, – сказала Софи, остановившись. – Когда-то воин, занявший позицию в этом месте, мог удержать целую армию. Это и называется Железные ворота.
– Зачем бы армии понадобилось сюда лезть? – поинтересовался Крис.
– Для того чтобы, подойдя к берегу на кораблях, легко попасть во внутренние области острова!
Молодой человек лишь пожал плечами: завоевания древних воинов, как и идеи древних философов, были ему равно чужды.
Валери приложила ладонь к скале.
– Надо же, такая жара, а камень прохладный и будто влажный. Вообще страшно подумать, какой поток мчится по этому пути ранней весной!
– Пойдем дальше! – Лидия сделала несколько шагов вперед. – Корабль уходит из Агиа Румели в половине шестого, не хочется ночевать неизвестно где.
Таверна действительно нашлась сразу же после того, как путники прошли через самое узкое место ущелья.
Небольшой домик, пожалуй, даже не домик, а сарай, небрежно сложенный из камней, окружали громадные кипарисы и сосны; рядом дымился очаг и несколько мангалов. Одуряюще пахло жареным мясом, свежим хлебом и апельсинами. Под деревьями в тени стояли грубо сколоченные столы и скамьи, но гостей было немного; видимо, основная часть туристов уже прошла дальше, к морю. Заказав кувшин белого вина и бараньи ребрышки, молодые люди уселись поудобнее, и Крис разлил вино по стаканам.
– Вроде бы никуда мы не бежали, шли потихоньку, а ноги гудят, – прислушалась к себе Софи.
– Завтра будем валяться на пляже и лениться, – пообещала ей Вэл.
Лидия пошла внутрь домика, где хозяин таверны разливал вино и резал хлеб. К крохотной раковине была подведена вода, только холодная, конечно, но все же над раковиной висело зеркало, флакон с жидким мылом был полон и бумажные полотенца были здесь же. Девушка смахнула со щеки невесть как прилипший к ней листик и посмотрелась в зеркало: лицо, конечно, раскраснелось, но вроде бы не обгорело…
В этот момент в зеркале отразился мужчина, стоящий за ее спиной: высокая сухощавая фигура, белая одежда, серебристо-седые волосы, завязанные в низкий хвост, темные очки… Появление здесь именно этого человека было настолько невероятно, что она зажмурилась и потрясла головой. Открыла глаза, но увидела позади лишь серую каменную кладку.
На ее счастье, Крис тоже решил помыть руки, иначе бы Лидия лопнула, переполненная информацией о неожиданной встрече. Стоило девушкам остаться одним, она схватила подруг за руки и прошептала:
– Помните записку, которую я нашла в ателье?
– Это которая «в следующий вторник»? – подняла брови Пимпочка.
– Именно. Так вот, там, – она кивнула головой в сторону каменного сарая, – я видела Мэтра!
– Кого-о? Да быть этого не может! – Вэл даже вскочила, но тут же снова села на скамью. – Он же из Люнденвика никогда не выезжает, даже в Лютецию на показы!
– И тем не менее, это был он.
– Ладно, пусть это был он. Но мы сидели здесь, и из этой будки, – Валери кивнула в сторону домика, – никто не выходил. Кроме толстого критянина, который жарит мясо, но он не похож на Мэтра ничем, кроме количества рук и ног!
– Не знаю, может, он ушел порталом…
Вернувшийся не вовремя Кристофер не заметил смущения Лидии, что ее только обрадовало.
– Ну что же, пойдем дальше! – сказала она бодро и встала. – Корабль готов, благоприятен ветер…
Суденышко болтало на волнах, словно щепку, несмотря на солидную загрузку. На гору Гигилос навалилось темное брюхо грозовой тучи, и, стоило выйти из залива Румели, волны стали бить в левый борт, раскачивая кораблик и перехлестывая через ограждение палубы. Но Лидия не замечала брызг, как не чувствовала и качки: она стояла, вцепившись в поручень, и, не отрываясь, смотрела в море. Перед ее глазами крутилась картинка: ее собственное отражение в зеркале и высокая фигура в белом за спиной.
Что это было? Она действительно видела господина Фабьена Дорле, Мэтра Дорле, видела там, в крохотном каменном сарае посреди заросшего соснами ущелья? Неужели это и в самом деле связано с той самой запиской. Честно говоря, если бы не эта писулька на квадратном листке зеленовато-голубой бумаги, они вполне могли бы пойти по этому маршруту в другой день, а то и вообще поленились бы. Просто сочетание «Самарья» и «вторник» засело в голове…
– Не переживай, – погладила ее по плечу Софи. – Вернемся в Люнденвик, и все выясним. Пойдем лучше внутрь. Там даже сесть можно, да и посуше слегка.
Лидия оторвалась от поручней и последовала за подругой, мысленно давая себе слово – до конца отпуска не думать о том, как Мэтр мог оказаться на Крите…
Роберт сидел на веранде бунгало, которое занимали они с Крисом, и ждал возвращения брата. Ну, не совсем так: себе самому он мог признаться, что более всего ему хотелось обсудить с Валери результаты его сегодняшней работы над спиральными текстами. В самом деле, очень разумная девушка! И предложенные ею математические методы последовательно приближали его… их обоих, да! приближали к полной и единственно достоверной расшифровке содержания надписей на чашах, а, следовательно, и диска.
Доктор Василидис приезжал сегодня не зря: боли исчезли окончательно, и не вернулись даже после довольно интенсивной тренировки, завершившейся часовым заплывом. Так что завтра можно будет забрать у Криса машину и съездить в Фестос и Маталу, в первый раз после травмы. Конечно, Аллан и Никос, его помощники, регулярно и подробно докладывали Роберту, как идут дела на раскопках, но увидеть все самому – это же совсем другое дело! Увидеть, удостовериться, что там все в порядке, хорошенько накрутить хвост рабочим… а потом можно будет и пригласить брата и его подруг съездить туда.
Он досадливо поморщился и обозвал себя старым лицемером: пора уже было признаться хотя бы в душе, что его интересует только одна из девушек. И интересует чуть больше, чем просто «сильно».
Совсем немного времени потратил Пьер Лавернье на то, чтобы изучить содержимое сейфа. Хватило пяти минут, чтобы удостовериться, что внутри железного ящика нет ничего, кроме картонной коробки с двадцатью четырьмя тюбиками и толстой растрепанной тетради большого формата. Он заглянул в коробку, с минуту разглядывал ее содержимое, покачал пальцем тюбик с ярко-желтой наклейкой и надписью «Стронциановая желтая», вздохнул и решительно убрал краски в сейф. В живописи он разбирается весьма приблизительно, так что начинать надо со знакомого. С магии.
