– Главное, не садись играть с Валери в покер, – полусерьезно предупредила его Софи. – Разденет до нитки!
– В по-окер? – Крис прищурился. – Отличная мысль! Вшестером?
– Я не играю, – покачала головой Лидия.
– Я тоже. У меня на лице всегда все написано, – поддержала ее Пимпочка. – Но я понаблюдаю.
Крис поднял на нее глаза и замер от адресованной ему улыбки…
Легкий порыв ветра вывел его из ступора, и он посмотрел на госпожу Торнвуд.
– Тесса, вы?
– Пожалуй, да. – Она отложила в сторону кисть. – Я давно не играла, но мы же по-дружески? По оболу? Сейчас, только уберу рисунки.
Она быстро просмотрела наброски, три отложила и убрала в папку, остальные скомкала в маленькие шарики и отнесла в мусорное ведро.
– Ну что же, – Крис с треском провел пальцами по краю колоды. – Для начала фишку дилера держу я?
Играла художница хорошо. Пожалуй, даже очень хорошо – рисковала, держа невозмутимое лицо, явно просчитывала комбинации. Через час игры на лежащем перед ней листе бумаги была написана самая большая сумма, сто четырнадцать оболов. Больше дуката!
Крис был так азартен, что все время зарывался и поднимал ставку, словно держал в руках фулл хаус, даже тогда, когда на руках у него не было и намека на сет. Валери была, как и всегда в игре, холодна и расчетлива. Впрочем, ее чуть скучноватая манера не раз обманывала противников на турнирах по покеру.
Четвертым игроком с ними сел один из матросов…
Лидии надоело наблюдать за покером, она встала и подошла к поручням. Мимо шел один из больших кораблей, слегка походивший на «Щит Элагханов», но под галльским флагом. Прищурившись, девушка прочла название: «Принцесса Клевская», порт приписки – Массалия. Помахала рукой белой фигурке, стоявшей у ограждения, и пошла в камбуз к холодильнику. Ей вдруг ужасно захотелось винограда.
Оказалось, что в деревушке Петрокефали есть гостиница – маленькая, совсем простая, обычная кофейня с тремя или четырьмя комнатами наверху. Но это были крыша над головой, кровать и кофе поутру, а дорога до раскопок в Фестосе занимала не больше десяти минут.
– Вот и прекрасно! – Лидия раскрыла общественный кошелек и заплатила хозяйке, толстой пожилой критянке, восемнадцать дукатов за три комнаты. – На две ночи с завтраками, правильно?
– Правильно, госпожа. – Деньги исчезли в загорелой дочерна руке. – Если поздно вернетесь, дверь будет открыта. Чужие здесь не ходят.
Роберт ждал их возле раскопа. Тьма знает, почему, но он волновался, будто сам написал фреску и теперь ждет, что скажет о ней взыскательная комиссия Королевской Академии живописи.
Аккуратно сняв брезент, он повернулся к своим гостям и сказал:
– Ну… вот.
Эрик, стоявший чуть в стороне, вздернул брови: чтобы шеф потерял дар речи, он видел впервые. Давая тому собраться с мыслями, Зеленски заговорил:
– Собственно, главная находка на сегодняшний день, это, безусловно, изображение на фронтальной стене. Оно полностью сохранно, ранее ни одной экспедиции не удавалось находить настолько полные картины, относящиеся к минойской эпохе. Предварительно мы датируем его концом четвертого тысячелетия до Открытия дорог.
– С ума сойти, – пробормотал кто-то из женщин. – А кто это… Кто изображен, мы можем предположить?
– Пока нет, – перехватил нить Роберт, успевший перевести дух. – Мы очень мало знаем о той эпохе. Думаю, можно предположить, что на высоком сиденье со спинкой сидит местный правитель, а перед ним гонец. Рядом с троном женщина, это одна из загадок изображения; вы видите, что она блондинка со светлой кожей, а на всех ранее найденных фресках местные жители темной масти. Ну, и, конечно, надпись. Это те же самые знаки, что использованы на Фестском диске, но надпись не спиральная, а линейная.
– Роберт, можно подойти ближе к фреске? – неожиданно спросила Валери.
– Да, пожалуйста, – кивнул он. – Только… она, конечно, защищена заклинанием, но лучше не трогай.
– И не собиралась, – медленно произнесла девушка, стоя к изображению почти вплотную и разглядывая женский профиль. Наконец она повернулась к спутникам и сказала: – Ее головной убор мешает разглядеть уши, но я готова поклясться, что она эльфийка.
– А еще, если ты повернешься в профиль, все удостоверятся, что ты и эта загадочная дама похожи, как две капли воды, – добавила Лидия.
– Однако… – Тесса подошла ближе и осторожно повернула голову Вэл вбок. – И в самом деле. Дорогой Спенсер, вы уверены, что это не розыгрыш?
Валери ответила с некоторой резкостью:
– Мы знакомы третий день. За это время даже краска бы не высохла…
Согласно законам о культурных ценностях, принятым Союзом королевств еще в 1889 году от О.Д., найденные сокровища следовало законсервировать, тщательно описать и с полной аккуратностью переместить в ближайшую полностью оснащенную лабораторию для изучения. На месте раскопок, уже открытых для публики, например, в Кноссосе, фрески заменяли точными копиями. Фестос пока был закрыт для посещений, и копия не требовалась, тем не менее, Тесса предложила свои услуги.
– Просто из любопытства, – пояснила она. – Все-таки от лацийских работ шестнадцатого века эта отличается очень сильно, мне интересно будет с ней поработать. Ну, и оплата от Эллинского королевства лишней не будет.
Было решено, что госпожа Торнвуд займется копированием, девушки помогут Эрику Зеленски описывать все найденное, а сам Роберт с помощью брата займется подготовкой фрески к переносу в Гераклейон. Художница воспользовалась портальным кристаллом и покинула компанию, чтобы назавтра вернуться с подходящими материалами, а остальные отправились выяснять, насколько домашнее вино южного побережья острова отличается от лозы с севера.
На сей раз Пьеру повезло, и он взял каюту в первом классе. Он спешил, безусловно, но, если бы пришлось опять довольствоваться гамаком в общем кубрике, вопрос хранения наследства стоял бы слишком остро. На капитанский сейф Лавернье не слишком-то рассчитывал: видел он этот жестяной ящик, его бы шестилетний ребенок вскрыл маминой шпилькой за пять минут. До отплытия он сунул документы и краски в свой пространственный карман, но это заставляло его все время дергаться – чем Темный не шутит, свались Пьер с причала при посадке на судно, и загадочная магия желания будет забыта надолго, а может быть, и навсегда.
Новообретенное чувство ответственности перед мировым магическим сообществом так захватило Лавернье, что он даже не пошел на второй завтрак, ограничившись чашкой кофе и стаканом ледяной воды.
Осмотрев каюту, он пришел к грустному выводу, что все в этом мире портится, и морские суда не исключение из этого правила. Ну что это, в самом деле: в каюте первого класса, оцененной владельцами в сто восемнадцать дукатов за короткий перегон между Аль-Искандарией и Гераклейоном, не было не то чтобы сейфа, а даже запирающегося шкафа!
