– Это сложно, – вытерев глаза, я махнула рукой, позволяя вееру спрятаться,– но у деда много сил и он очень переживал.
– Что за подарок?
– Веер тенгу. Такой есть только у мужчин. Сильное оружие. Дед прислал мне свой собственный. Очень могучий предмет.
– Не сомневаюсь. Если у хозяина вещички хватило сил отправить его сюда, – Хакон протянул руку, поймав иероглив, висящий в воздухе. Рисунок исчез в ладони, тихо треснув на последок.
– А это что?
– Руны. У меня мало магии, но кое-что все же могу.
Мы гуляли еще какое-то время, выйдя на пустырь за дворцом, где гудел ветер.
– Какие у тебя планы дальше?
– Нужно найти способ снять ожерелье.
– Мама сказала, что Брисенгамен не причинит тебе вреда.
– Да, но я не привыкла оставлять право выбора за украшением, пусть и волшебным. Не знаешь, с чего можно начать?
– Стоит заглянуть к цвергам. Среди них все еще есть великолепные мастера. Что-то да подскажут.
– Поможешь мне? – вопрос сорвался с языка быстрее, чем я успела его обдумать. У меня не было прав просить Хакона о такой услуге, а у него не было оснований согласиться. Он и так помог мне сверх меры.
– Конечно, – мужчина широко усмехнулся, переведя взгляд с бескрайнего серого неба на меня, – как только ты мне оплатишь прошлую услугу, как обещала.
Задумавшись, нахмурившись на мгновение, я фыркнула.
– Мне показалось, что это больше шутка.
– Совершенно точно нет, – Хакон стал вдруг серьезным, оказавшись буквально в шаге напротив, протянув ладонь к лицу. – Я не шутил. Ты так прекрасна, так невероятна. Сильная и хрупкая одновременно, настолько чудесная, что у меня перехватывает дыхание. Ты же не откажешься от своих слов?
– Мое слово нерушимо, – тихо отозвалась я, невольно прижимаясь к ладони, прикосновение которой вызывало волны тепла.
Хакон шагнул еще ближе, осторожно обвив талию свободной рукой и притягивая ближе. Меня окутало свежестью и теплом, я невольно вытянулась, пытаясь поймать больше тепла, больше той нежности, с которой меня держали крепкие руки.
Касание было таким легким, неспешным, что я и правда почувствовала себя хрупкой, почти хрустальной, чего, кажется, не бывало никогда.
Терпкий, пряный вкус на губах, от которого вдруг закружилась голова. Горячее, смешанное дыхание. Я не ощущала пространства вокруг, не замечала ветра, а словно растворялась в этой нежности. Ладони вдруг заскользили по телу, вверх по спине, по плечам, прижимая ближе, разгоняя кровь до головокружения. Поцелуй из нежного, легкого стал вдруг таким жгучим, страстным, что сердце в ушах гремело набатом. Я плавилась, вцепившись пальцами в одежду Хакона, не доверяя ногам. Крылья за спиной трепетали, кожа горела.
– Невыносима,– Хакон чуть отстранился, крепко обнимая и не позволяя упасть. – Я готов спасать тебя раз за разом, если ты будешь меня так благодарить.
А я коротко рвано дышала, пытаясь сообразить, где мои ощущения, а где то, что навязывает Брисингамен.
Хакон.
С того момента, как я оставил птицу, уйдя переговорить с отцом, никак не мог отделаться от зуда в пальцах. Эта девица не просто интересовала меня своим необычным видом и завораживала смелостью, безрассудностью характера, она умудрилась так пробраться в мои мысли, что в каждый момент времени ее образ маячил где-то не переферии, если не заполнял все пространство.
– Что скажешь? – отец крутил в руках руны, играя с магией, как с мелкими камнями. Иса, Хагалаз и Турисаз менялись местами, рассыпая разноцветные искры. Великан сидел в кресле у очага, обдумывая ситуацию.
– Для нас это не плохо. Но как будет девочке? – Хагалаз поднялась выше, растянувшись в переливающееся ломкое стекло.
– Мама сказала, что ожерелье не может навредить.
– Брисенгамен не может. Могут асы, которые хотят ожерелье в свои владения.
– Дьярви не станет.
– Ты так плохо знаешь его или слишком хорошо о нем думаешь, сын? – на меня посмотрели удивленным взглядом.
– Девочку оберегает слово Дьярви, данное ее деду. И не забывай, она сама не так проста.
– Но при этом она лежала утром в твоей постели едва живая. Девочку нужно защищать, какой бы сильной она тебе не казалась. Она все же не у себя дома, а среди наших девяти миров хватает опасных мест.
– Думаешь, мне стоит ее сопровождать пока она носится по мирам?
– Думаю, ты меня не послушаешь, если я скажу, что не стоит, – отец усмехнулся, и сжал в ладонях две оставшиеся руны. Они треснули, осыпаясь на пол синим искрами. Что ж, в этом он прав. – Но должен тебе сказать, что Трюд час назад вытянула из кладовых золотые браслеты и гребни, из тех , что шли в ее приданном. И в мастерских развернули красные ткани, готовясь шить тебе новые постели.
– Это она поторопилась, конечно, – не сказать, что я был сильно недоволен маминой инициативностью, но это казалось несколько преждевременным.
– Не знаю. Я видел, как ты смотришь на эту птицу. Трюд определенно права, – заканчивая разговор, отец махнул рукой, позволяя дальше думать самому. Комната за несколько мгновений наполнилась негустым, сизым туманом, показывая, что Снор будет отдыхать и посторонним тут больше не место.
Выйдя из комнаты, я в задумчивости остановился у ближайшего окна. Ситуация становилась все запутанней, но единственным желанием было увязнуть в ней по горло, а можно и по макушку. Только, как сделать так, чтобы Натсуми была со мной согласна? Даже если мне удастся разбудить сердце девицы, маловероятно, что тенгу согласится остаться здесь.
Решив, что девица получила достаточно времени для подготовки ко сну, на мгновение замер перед дверью собственной комнаты. Поцелуй разбудил в моем теле вполне определенные желания, но я не почувствовал полноценного отклика от Нацуми, чтобы рассчитывать на что-то большее сегодня. Глубоко вздохнув, зная, что это будет не легкая ночь, толкнул дверь.
В полумраке занимая место в собственной постели, я с замиранием ждал, как поведет себя маленькая ворона, еще не глубоко упавшая в сон. Я знал, что сердце девицы ведет себя сегодня не так, как она привыкла, и поцелуй мог выбить ее из привычного равновесия, но очень хотел, чтобы Натсуми первая коснулась меня.
Когда две маленькие, ледяные ладошки проскользнули под одеялом, прижавшись к груди, я не сдержался, удовлетворенно выдохнув. Узоры вспыхнули на коже, вытягивая холод, так щедро собравшийся в мерзлых пальцах вороны. Дав ей всего несколько секунд для успокоения, обнял ворону и притянул под бок. Так у меня был хоть какой-то шанс выспаться.
– Мы же решили сперва направиться к цвергам? – спорить с ней было сложно. Ворона не повышала голос, а только чуть приподнимала бровь, одним этим жестом демонстрируя все, что думает по этому поводу.
