* * *
Если мелкие животные часто уходили в гигантизм, логично, что некоторые крупные становились карликовыми. Так, флоридские дюгони Nanosiren garciae уменьшились до размера около 2 м и веса 150 кг.
Маленькая тонкость
Вода проводит тепло лучше воздуха, да к тому же обычно не слишком тёплая, а потому существует ограничение для размеров тела водных теплокровных – около 6,8 кг: при меньших размерах потери тепла становятся фатальными (сравнительно некрупные ондатры и выхухоли, конечно, любят нырять и купаться, но подолгу отогреваются на суше). Особенно важна эта величина для новорожденных, ведь им оставаться тёплыми труднее всего. Получается, сирены, десмостилии и китообразные не могут рожать более мелких детёнышей, а взрослые в итоге обречены быть гигантами. Только пингвины, ластоногие и каланы обманывают физику, некоторое время подращивая потомство на суше, и лишь потом запуская его в воду; да и взрослыми они проводят в воде не всё время.
Кроме сложностей терморегуляции, у мелких животных в море случаются и иные огорчения: лопатка одной молодой Nanosiren garciae сохранила серию царапин от зубов акулы. Видимо, неспроста они старались держаться в мелкой воде.
На границе миоцена и плиоцена хоботные довольно сильно подвымерли, но почти от каждой предыдущей группы сохранилось хоть что-то, так что в целом разнообразие более-менее сохранялось. Особое величие обрёл Deinotherium giganteum – один из самых больших слонопотамов всех времён. Неплохо себя чувствовали представители плодовитого рода Stegodon, расселившиеся практически по всей тёплой части Азии и частично Африке; например, очень большой – четыре метра в холке – S. zdanskyi из Китая перебрался в Японию, где в конце эпохи его сменил вдвое меньший эндемичный S. aurorae. Из многочисленных видов Anancus наиболее знаменит A. arvernensis: при трёхметровой высоте этот слон имел почти прямые четырёхметровые бивни! Новые хоботные почти не возникали, только в Новом Свете они немного оживились, занимая места местных копытных: североамериканские Stegomastodon и южноамериканские Cuvieronius из группы гомфотериев были достаточно успешны. В Северной Америке закрепилось и ещё одно специфическое семейство мастодонов Mammutidae в виде Mammut, череп которых стал укорачиваться параллельно и независимо от истинных слонов; в последующем мастодоны дожили до самой границы голоцена. Тенденция к укорочению черепа и исчезновению нижних резцов достигла апогея в группе настоящих слонов: в начале плиоцена по Африке уже бродили Elephas ekorensis и E. recki – первые представители ныне азиатского рода (впрочем, слон Река часто принимается за корень евразийских Palaeoloxodon и зачисляется в этот род). Видимо, изначально этот род был более лесным, чем род африканских слонов Loxodonta, отчего в дальнейшем при осушении климата и саваннизации «элефасы» в Африке исчезли, а «локсодонты» остались.
Приходили в современное состояние и носороги. Конечно, сохранялись и примитивные безрогие клыкастые Chilotherium, но первые места заняли уже вполне узнаваемые рогатые носороги. В Европе это были Stephanorhinus jeanvireti и S. etruscus (он же Dicerorhinus etruscus). В суровом Тибете далёкий предок шерстистого носорога Coelodonta thibetana приобрёл холодостойкие преадаптации, столь пригодившиеся его потомкам в последовавшие ледниковые периоды. В Африке уже паслись вполне узнаваемые белые носороги Ceratotherium mauritanicum в саваннах и чёрные Diceros praecox в кустарниковых зарослях. Лошадей в плиоцене было не так уж много: в Старом Свете продолжали цвести гиппарионы, в Северной Америке это большие Dinohippus, маленькие Nannippus, продвинутые Equus simplicidens и более поздние E. idahoensis (иногда их выделяют в свой род Plesippus).
До конца плиоцена в Азии дотянули последние антракотерии Merycopotamus, но их потомки бегемоты оказались успешнее. В африканских прудах нежились Hippopotamus kaisensis, H. protamphibius и другие виды, а в Чаде жил карликовый бегемотик Saotherium mingoz.
Африка плиоцена, находясь в тепличных условиях, вообще сохраняла довольно архаичный набор фауны. В густых зарослях буша хорошо себя чувствовали свиньи, например Notochoerus euilus, Nyanzachoerus kanamensis и Metridiochoerus andrewsi. Между прочим, они были очень сильными конкурентами нашим предкам – грацильным австралопитекам, осваивавшим ровно те же местообитания и питавшихся ровно той же едой. При этом австралопитеки были маленькими, слабенькими и добренькими, а свиньи – огромными, клыкастыми и злобными.
В Северной Америке мозоленогие стремились к закату. Kyptoceras amatorum с вилкой на носу и длинными гладкими рогами над глазами был достойным завершением ветви протоцератид, но вымер в самом начале эпохи. Более стандартные верблюды могли удивить размерами – Titanotylopus nebraskensis и близкий Gigantocamelus spatulus вырастали до 3,5 м высоты; судя по длинным остистым отросткам грудных позвонков, эти верблюды уже имели горб, хотя и не такой, как у современных верблюдов, у которых горб не определяется подобными отростками. Среди жирафов тоже были свои гиганты – короткошеий Sivatherium giganteum вырастал до трёх метров в холке и полутора тонн веса. Передние рога сиватерия были прямыми колышками, а задние похожи на лосиные, но надувные, так как воздушные полости лобных костей проходили через весь рог. Особенно впечатляющими были рога Bramatherium – целая башнеобразная корона на лбу с торчащими в стороны двумя парами отростков.
Bramatherium
Хороши рога были и у оленей, которые в плиоцене становятся вполне узнаваемыми. Особенно прекрасен Cervalces gallicus, рога которого расходились от головы длиннющими горизонтальными черенками, а завершались широкими ветвистыми лопатами.
* * *
Хищники плиоцена почти не отличались от современных, разве что некоторые по-прежнему были велики. Нашим предкам особенно досаждали бегающие гиены Chasmaporthetes – большие и активно охотящиеся, способные догнать не то что австралопитека, но и антилопу. Страху в Африке наводили Pachycrocuta brevirostris – гигантские гиены весом до 110 кг. Эти монстры были приспособлены для разгрызания самых больших и толстых костей, хотя слоновьи и им были не по зубам. Зато слонов и прочих толстокожих вполне успешно истребляли саблезубые кошки, например гигантские длинноногие Homotherium и чуть более скромные, но тоже огромные Dinofelis. Гомотерии распространились от Африки через Европу аж до Южной Америки.
Pachycrocuta brevirostris
Развивались и настоящие современные большие кошки, например Panthera palaeosinensis с границы плиоцена и плейстоцена, похожая на ягуара своей мощной короткой мордой, а с трёх-четырёх миллионов лет род пантер проник и в Африку. Тогда же на Чёрном Континенте появляются первые гепарды Acinonyx – быстрейшие охотники на быстрейшую добычу. Вторжение пантер повлияло на наших предков больше, чем все саблезубые кошки до этого. Гигантские гомотерии и динофелисы охотились на больших копытных, им не было нужды размениваться на мелких крикливых двуногих обезьян: возни много, а проку мало. Леопарды же просто-таки предназначены есть нас, тем более они здорово лазают по деревьям. С этого несчастливого момента для австралопитеков не осталось безопасных мест и спокойного времени суток. Неспроста их эволюция ускорилась, древесные адаптации стали исчезать, а социальность и интеллект – нарастать.
