Спасаясь от змей, хищных динозавров и первых птиц, предки шуршали в листве и лесной подстилке по ночам, отчего развили отличное обоняние, но едва не потеряли зрение.
66 миллионов лет назад на планете произошло грандиозное вымирание. В основном оно затронуло моря, но и на суше было нелегко. Полностью вымерли динозавры и птерозавры, птицеподобные энанциорнисы и конфуциусорнисы. Причины вымирания были многообразны: изменение климата – похолодание и увлажнение, обновление флоры, дрейф континентов, изменение геохимии, падение астероида в качестве добивающего фактора – всё вместе сложилось и привело к одной из самых эффектных смен биосферы за всю историю планеты.
XV. Кайнозой, 66 млн л. н. – современность.
Палеоген, начало кайнозойской эры. После некоторого похолодания и вымирания динозавров климат снова потеплел, достигнув в середине палеогена оптимума, когда за полярным кругом росли тропические леса. В этот период звери совершили рывок от карликов до гигантов. Существовало множество странных млекопитающих, непохожих на современных; среди них появляются предки нынешних приматов.
Первые приматоморфы, 66–57 млн л. н.: Purgatorius ceratops, 66 млн л. н.; Purgatorius janisae, P. pinecreeensis, P. unio, P. titusi, P. coracis и P. mckeeveri, 66,5–63,3 млн л. н.; Pandemonium hibernalis и P. dis, 66,043–63,3 млн л. н.; Palaechton nacimienti и Anasazia williamsoni, 63,3–60,2 млн л. н.; Palaechton woodi, 60,2–56,8 млн л. н.
Древнейшие приматоморфы палеоцена были существами размером с мышь, с мозгами меньше грамма, бодро прыгавшими по ветвям и питавшимися как насекомыми, так и фруктами. Жизнь на деревьях обеспечила достаточную безопасность, отчего появилась возможность рожать меньше детёнышей и дольше их выращивать, что, в свою очередь, стало залогом социальности, способностей к обучению и, в итоге, появления нас. Переход ко всеядности способствовал развитию памяти и любопытства – важнейших признаков человека.
XVI. Первые обезьяны, 56–30 млн л. н.: Archicebus achilles, 55,8–54,8 млн л. н.; Teilhardina demissa, T. belgica, T. tenuicula, T. magnoliana, T. asiatica и T. brandti, 56–48,6 млн л. н.; Anthrasimias gujaratensis, 55–54 млн л. н.; Eosimias sinensis, 45 млн л. н.; Eosimias paukkaungensis, 37,2 млн л. н.; Biretia fayumensis, 37 млн л. н.; Bahinia banyueae, 34 млн л. н.; Apidium bowni, 31,5–31 млн л. н.; Apidium phiomense, 30,2–29,5 млн л. н.
Эоцен – время климатического оптимума; вся Земля была покрыта тропическими лесами, изобильными фруктами и насекомыми. Появление сравнительно бодрых древесных хищников – первых хищных птиц и сов, креодонтов, миацид и виверравид – привело к быстрому вымиранию малоподвижных плезиадаписовых и полуобезьян. Выжили только самые бодрые, способные быстро прыгать и живо соображать. Активное древолазание с дальними прыжками стимулировало развитие вестибулярного аппарата, бинокулярного зрения и хватательной кисти с ногтями на пальцах, что в далёком будущем пригодилось нам для освоения прямохождения и перехода к трудовой деятельности. Главное 't, прогрессировали мозг и поведение.
Пресс хищников и другие факторы способствовали увеличению размеров тела, переходу на листо-фруктоядность и дневной образ жизни.
В это время, вероятно, отделилась линия широконосых южноамериканских приматов.
XVII. Первые узконосые, 30–28 млн л. н.: Aegyptopithecus zeuxis, 30,2–29,5 млн л. н.; Saadanius hijazensis, 29–28 млн л. н.
Олигоцен – время похолодания; тропические леса сокращались, фауны изменялись. Многие группы примитивных млекопитающих, в том числе приматов, полностью вымерли, оставшимся пришлось эволюционировать. Обезьяны увеличились и внешне стали похожи на макак, хотя имели мозг, как у лемура. Они полностью перешли на фрукты. Они передвигались по деревьям подобно современным мартышкам, имели ловкие пальцы и хвост умеренной длины. Первые узконосые приматы были последними общими предками мартышко– и человекообразных обезьян.
XVIII. Неоген 23,03–2,58 млн л. н. Середина кайнозойской эры. Несмотря на продолжающееся похолодание, климат был гораздо теплее нынешнего, в Европе паслись слоны и носороги. Постепенно тропические леса сменялись саваннами и степями, в которых распространились фауны открытых пространств, частью которых оказались и наши предки.
Первые человекообразные – проконсуловые, 27,5–15 млн л. н.: Rukwapithecus fleaglei, 25,2 млн л. н.; Kamoyapithecus hamiltoni, 27,5–24,2 млн л. н.; Proconsul africanus и Kalepithecus songhorensis, 20–19 млн л. н.; Proconsul heseloni, 18,5–17 млн л. н.; Nacholapithecus kerioi, 16–15 млн л. н.
Время позднего олигоцена и раннего миоцена всё ещё было идеальным для обезьян. Огромные тропические леса покрывали почти всю Африку. Изобилие листвы и фруктов делало жизнь приматов просто райской. Избегая древесных хищников, в том числе первых кошачьих, обезьяны реализовали две стратегии: одни стали бегать по ветвям быстрее и превратились в мартышкообразных; другие увеличились в размерах и стали человекообразными проконсуловыми. Потяжелевшие обезьяны утратили былую прыткость и вместе с ней – хвост. Внешне первые человекообразные были больше похожи на макак: четвероногие древесные фруктоядные с руками и ногами одинаковой длины, мордой и мозговым отделом одинакового размера, с размерами мозга, как у павиана.
XIX. Продвинутые человекообразные, подготовка к спуску с деревьев, 14–10 млн л. н.: Kenyapithecus wickeri, 14–12,5 млн л. н.; гоминоиды из Туген Хиллс, 12,5–12,4 млн л. н.; Nakalipithecus nakayamai, 9,88–9,8 млн л. н.
Похолодание и осушение климата проредило леса; одновременно обезьяны продолжали увеличиваться в размерах. Из-за этого они перешли к вертикальному лазанию с опорой на ноги и придерживанием руками за окружающие ветви; появилась способность поднимать руки выше головы. С этого момента пути высших человекообразных разошлись. Одни остались жить в тропических лесах, став гориллами и шимпанзе; их челюсти и клыки резко увеличились, они освоили брахиацию, руки резко удлинились, а кисти специфически изменились для ходьбы с опорой на согнутые пальцы. Другие – наши предки – сохранили более генерализованный вид с более короткими руками и не с такой большой мордой; именно их потомки в будущем вышли в саванну, а вертикальное лазание стало залогом прямохождения.
XX. Австралопитеки, 7–3 млн л. н. Климат становился всё холоднее и суше. Леса в Африке почти исчезли, а их жителям несколько миллионов лет подряд пришлось осваивать открытые пространства. Большая часть приматов вымерла, но в Африке, где изменения были не столь катастрофичными, самым везучим удалось приспособиться к жизни в появляющейся саванне, вернее, в подобии парка, где невозможно было передвигаться только по кронам, а надо было периодически спускаться.
Ранние австралопитеки, 7–4 млн л. н.: Sahelanthropus tchadensis, 7,2–6,8 млн л. н.; Orrorin tugenensis, 5,88–5,72 млн л. н.; Ardipithecus kadabba, 5,8–5,2 млн л. н.; Ardipithecus ramidus, 4,51–4,32 млн л. н.; Australopithecus anamensis, 4,2–3,8 млн л. н.
