Истинным же проявлением власти, убеждало его одно подпольно изданное сочинение, является расправа с собственными родителями, давшими тебе жизнь, благодаря чему разрываются семейные узы "любви". Книга утверждала, что необходимо как можно решительнее выступать против всяких установлений, законов и так называемых благородных чувств, которыми люди прикрывают свое лицемерие. Только восприняв это всем сердцем, можно заслужить себе место в Аду – откуда его, помимо его желания, вернул к жизни отец.
Но скоро он вновь будет там. Еще несколько смертей, особенно две из них, и путь его в обетованную землю вечного мрака будет свободен.
Чем выше поднималось солнце, тем теплее становилось на чердаке.
Над его затемненным убежищем в разных направлениях носилось несколько толстых мух, а некоторые из них уже беспомощно барахтались, попав в те или иные из липких паучьих сетей, растянутых на стыках строительных балок. Вот тогда пришли в движение пауки.
В нагретом узком пространстве полудремотное состояние Вассаго сменилось более глубоким сном с более неистовыми сновидениями. И снились ему огонь и вода, кинжалы и пистолеты.
* * *
Присев на корточки возле угла гаража, Хатч просунул руку между двумя азалиями и откинул крышку регулятора садового освещения. Он установил реле таким образом, чтобы фонари, освещавшие дорожку и кустарник, не погасли в полночь. Теперь они будут светить до тех пор, пока не взойдет солнце.
Закрыв железный ящик регулятора, Хатч выпрямился и стал глядеть на тихую, прекрасно ухоженную улицу. Все здесь было аккуратно и гармонично. Крыши домов выложены плиткой коричневатых, желтоватых и персиковых тонов, резко контрастировавших с крикливыми оранжево-красными плитками на крышах многих старых калифорнийских построек. Оштукатуренные стены были в основном кремового цвета или нежно-голубых расцветок, специально оговоренных условиями "Договорных обязательств", выдававшихся на руки владельцам вместе с актом о передаче прав на пользование собственностью. Недавно выкошенные лужайки были изумрудного цвета, клумбы ухожены, деревья аккуратно подстрижены. Просто не верилось, что в степенную, упорядоченную жизнь этой процветающей общины могут вторгнуться неведомые бедствия из потустороннего мира, казалось немыслимым, что по этим улицам станут бродить какие-то таинственные, мистические существа. Тому порукой была здоровая заурядность их района, подобно мощному оборонительному валу защищающая его обитателей от вторжения мистических сил.
Уже не в первый раз у Хатча мелькнула мысль, что Линдзи и Регина жили бы здесь в полной безопасности – не будь с ними его. Если безумие сумело проникнуть в эту цитадель спокойствия, именно он открыл ему ворота. А может быть, сумасшедшим был он сам; может быть, причудливые, тревожные его состояния были вовсе не психическими видениями, а обыкновенными галлюцинациями его расстроенного рассудка. Хатч мог бы побиться об заклад, что не был сумасшедшим – хотя и не решался полностью исключить возможность оказаться в проигрыше. В любом случае, был он душевнобольным или нет, именно он мог стать причиной грозящих им бед и насилия, и не лучше ли будет для них на время уехать, отдалиться от него, пока не прекратится все это безумие.
Решение отправить их куда-нибудь было мудрым и верным, но внутренний голос нашептывал ему, что этого делать не следует. У него было предчувствие – или уверенность? – что убийца придет не за ним, а за Линдзи и Региной. И, если они – Линдзи с Региной – уедут, этот маньяк последует за ними, а Хатч, оставшись один, станет ждать с ним встречи, которая может никогда и не состояться.
Ну что ж, в таком случае им не стоит разлучаться. И всей семьей, всем до единого, либо погибнуть, либо выйти из всего этого победителями.
Перед тем как отправиться забирать Регину из школы, он медленно обошел вокруг дома, проверяя надежность своих оборонительных систем. Единственной в них лазейкой оказалось плохо прикрытое окно на задней стене гаража. Шпингалет там был сильно разболтан, и Хатч давно уже собирался починить его, но все руки не доходили. Достав из ящика в гараже инструменты, он рьяно принялся за работу, и через некоторое время шпингалет плотно сидел в своем гнезде.
Как он уже говорил Линдзи, у него не было полной уверенности, что убийца из видений придет именно сегодня ночью – может, это случится через неделю, месяц или даже больше, но он обязательно придет. И когда бы это ни произошло – через несколько дней или недель, – лучше быть готовым к его визиту во всеоружии.
2
Вассаго проснулся.
Даже не открывая глаз, он почуял, что ночь уже близко. Что давящее солнце медленно скатывается за горизонт, покидая мир. И когда наконец открыл глаза, последние тающие отблески света на чердаке подтвердили его уверенность, что очень скоро землю окутает ночная мгла.
Хатч понимал, как совсем нелегко вести нормальную семейную жизнь, в любой момент ожидая наполненного ужасами и кровью наваждения, причем настолько сильного, что на какое-то время оно полностью вытесняло собою действительность. Невыносимо тяжко было сидеть в домашней уютной столовой, улыбаться, с аппетитом уплетать сдобу с пармезаном, шутить, стремясь вызвать улыбку девчушки с серьезными серыми глазами, когда мысли все время вертелись вокруг припрятанного в углу за ширмой заряженного автомата или положенного в кухне, на холодильнике, вне поля зрения ребенка, пистолета.
Занимал его мысли и вопрос, каким образом черный человек проникнет в дом, когда придет. Вероятнее всего, это произойдет ночью. На охоту тот всегда выходил по ночам. Нечего было опасаться его визита в то время, когда кто-либо из них отправлялся за Региной в школу. Ну а если он придет вечером, когда никто из них еще не будет спать и везде будет гореть свет, и позвонит или постучит в дверь, надеясь в столь благоприятное для визитов время застать их врасплох, так как они могут подумать, что к ним на огонек заглянул кто-то из соседей? Или он станет ждать, когда в доме погаснут огни и все улягутся спать, чтобы незамеченным проскользнуть через их передовые позиции и неожиданно напасть с тыла?
Хатч пожалел, что не установил в доме охранную сигнализацию, подобную той, какая была установлена в его магазине. Когда после смерти Джимми они продали дом и переехали на новое место, надо было сразу позвонить Бринксу. Антиквариат украшал каждую комнату их дома. Но долгие годы после того как смерть выкрала у них самое драгоценное, их сына, им было совершенно безразлично, украдут ли у них что-нибудь – или все – из того, что украшало их дом.
На протяжении всего обеда Линдзи вела себя как настоящий, испытанный боевой друг. Она и глазом не моргнув уплела за обе щеки целую гору ригатони, словно у нее был зверский аппетит, чего Хатч, как ни старался, не смог сделать, и заполняла беспрестанной и вполне естественно звучавшей болтовней часто возникавшие у него длинные мрачные паузы, короче, делала все, что могла, чтобы сохранить видимость и дух обычного вечера в кругу семьи.
Регина оказалась достаточно наблюдательной, чтобы заметить, что в доме не все ладно. И хотя, как полагала, могла справиться почти с любой ситуацией, тем не менее, не будучи полностью уверенной в себе, истолковала их тревожное состояние как неудовлетворенность ею.
