Другое объяснение: дороговизна детей-рабов. То, что выдержит взрослый, превратит в негодный для торга труп недоросля. «Ужасно», – скажет главный надсмотрщик про разбазаривание ресурсов. Тогда получалось, что дети либо уже проданы, либо где-то в палатках. Вряд ли в «господских» шатрах для них выделили место.
«Отсеит ли гномье чутье детей, если таковые есть в лагере, от взрослых?» – засомневалась Хэйт.
Оговорка про вместительный инвентарь – она была не только про то, что груз в виде экипировки туда спокойно поместится.
– Как побегут, я цели буду помечать, мне отсюда удобно, – Мася как мысли подруги прочла. – Сортировать буду по наличию оружия. Гномы крайне полезные!
И замолкла, не дождавшись ответной похвалы. Больше никто ничего не говорил, и даже не шевелился лишний раз.
Шерри зависла на мгновение над центром лагеря работорговцев. Затем пошла на снижение.
По мере снижения стали слышны звуки лагеря. Короткие: «Р-ж-ж», – от лошадок; окрики надсмотрщиков, стоны и мольбы рабов. Лязг железа – это кому-то захотелось размяться. А еще гул, смех, выкрики и музыка из центрального, самого большого шатра.
Это треньканье на фоне стонов так вызлило Хэйт, что ее всю перекосило.
«Про пир во время чумы тут бы обязательно зеленая вставила», – сердито подумала глава Ненависти. – «Погодите, устроим вам скоренько и песни с плясками, и хиханьки с хаханьками».
Шерри спустилась на достаточную высоту – спустилась никем не замеченной.
«Шэ-а-а-а-а-а!»
И клубы тьмы, жгутами во всех направлениях.
«Шэ-а-а-а-а-а!»
«Шэ-а-а-а-а-а!»
– Побежали, – облегчение в голосе Спиритуса.
– По меткам работаем, – деловитое высказывание гномы.
Верно: обитатели лагеря ломились, куда глаза глядят, бездумно и отчаянно. Спотыкались о натянутые веревки, утыкались в матерчатые стены. Кому-то не повезло вбежать в костер.
«Шэ-а-а-а-а-а!»
С ревом горящий человек покатился по земле, пытаясь сбить пламя.
– Добить, – велела Хэйт. – Сторонний урон, похоже, снимает эффект ужаса.
Обожженный орал вполне осознанно. Кроме воплей о боли и горении в выкриках проскочило и: «Нападение!»
Вниз полетели стрелы – и ругань стрелков. Гринвичу выделили отдельное место, тогда как Монк устроился за спиной Хэйт. Спиритус, с его худосочным телосложением, примостился так, чтобы основное пространство уступить Кену. Но даже так лучникам было неудобно вести обстрел, стрелы уходили мимо целей.
«Шэ-а-а-а-а-а!» – особенно яростно выдала Шерри и задрожала всем телом.
– Советую приспособиться к неудобствам, и побыстрее, – истолковала дрожь ужаса Хэйт. – Пока недовольные не отправились вниз своим лётом в поисках удобств.
Стрелы от этих слов более метко лететь не стали, зато ругань сменилась едва слышимым зубовным скрежетом. Впрочем, цели с пятой парни более-менее приноровились. А до того основной воздушный урон выдавал Спиритус.
Вообще, как выяснилось, если испуганную цель зафиксировать «корнями» (останавливающей лозой), то дебафф ужаса не снимается, а меткость лучников повышается. Еще бы, по неподвижной-то цели, точнее, по цели, стоящей в «корнях» и дрожащей, что тот осиновый лист на ветру. Увы, высокие (для Хэйт) уровни убегающих (от шестидесятого до девяностого им попадались на глаза) не позволяют качественно, надежно и с первого же применения стопорить лозой.
Зато обилие разного швырятельного из инвентаря гномы впечатляет и радует: тут и кислота, и яды, и горючие смеси, и фляги с эффектом ошеломления. Но и гномке не так сладко, как ожидалось: неуправляемые фигурки разбегаются, что те таракашки, а тратить на каждую отдельную цель кучу снарядов – расточительство.
«Шэ-а-а-а-а-а!» – Шерри сместилась по указанию Маси, добавила тьмы и жути.
План красиво и быстро проредить ряды противников с воздуха разбивался о суровую разницу в уровнях и неприспособленность лучников к стрельбе со спины шепчущего ужаса. Однако, кое-какие потери вражины несли, что не могло не радовать.
Хорошо вышло, когда гномка поймала троих беглецов: ошеломила, обсыпала воспламеняющимся порошком и дала команду: «Огонь». Лучники сработали огненными стрелами, а Хэйт помогла угольками. Ярко, сочно вспыхнули факелы…
– О! Реально высадить нас тут? – Кен заметил деревянную конструкцию неясного назначения, вроде как смотровая вышка с площадкой, но больно неказистая и низкая, чуть выше шатров. – И гнать, если получится, в нашу сторону бегунов?
– Высадить – легко, – хмыкнула Хэйт, когда Шерри зависла над указанной точкой. – Осваиваем прыжки без парашюта, друзья.
– Я с ними, – со вздохом выдал Монк, все приключение просидевший за спиной Хэйт. – Ошибся, перестраховался, тут от меня толку нет.
Распуганные бандиты не палили в источник страха, не до того им было.
– И я тогда с ними, – подумав, сообщила гнома. – Если навалятся на парней, им пригодится щит. Я отпишу координаты в чат, чтобы наши постепенно двигались сюда.
Вызвался остаться на вышке и Спиритус. Он и спрыгнул точнее всех на смотровую площадку.
– Мы остались вдвоем, моя умница, – сказала Хэйт питомице. – Отожжем?
– Шэ-а-а-а-а-а! – ответила тьма.
«Мы выловили и вывели в безопасную зону полсотни рабов», – появился в кланчате отчет Рэя. – «С их слов, еще человек двадцать пленников должно быть. И около сотни разбойников. Мы часть вырезали, потерь нет».
«Шэ-а-а-а-а-а!» – жгуты Шерри спеленали ткань большого шатра.
Возможно, ткань была не простой, а защищенной, зачарованной. Потому как только от направленного на шатер ужасающего шепота наружу, спотыкаясь и падая, повалил люд.
Хэйт не размышляла долго: на выходе образовалась замечательная давка, грех был бы этим обстоятельством не воспользоваться.
– Если меня убьют, сразу же улетай, не дай себя ранить, – велела глава Ненависти питомице. – Сразу же!
Вы применили умение: Безумие архимага.
Скакнула вниз шкала здоровья, а пальцы уже творили волшебство, прожимая пиктограммы.
Трясина, ядовитые испарения, призыв изначальной тьмы, камнепад. Кто-то исхитрился выскочить из общей свалки – лозу ему и приласкать угольками, кулаком каменным да тленом. Тем, что потолще – персонального яду от ядовитой пыльцы и незаживающих язв от когтей мрака.
Кто-то куда-то рыпнулся? Сад камней, вас никуда не отпускали.
– Вниз!
И спрыгнуть, чтобы побыстрее. Желательно не сдохнуть от урона при падении… Но это мелочь, риск того стоит.
Сад камней так прекрасен: обезображенные гримасами ужаса лица и совершенно немыслимые позы. Жаль, некогда особо любоваться.
