Чтобы подыскать преемника, окружение Ельцина организовало социологический опрос о любимых народом героях массовой культуры. Победителем вышел Макс Отто фон Штирлиц: персонаж ряда романов Юлиана Семенова, положенных в основу нескольких фильмов, в том числе телесериала “Семнадцать мгновений весны” (1973). Владимир Путин, во время работы в КГБ занимавший незначительный пост в ГДР, оказался наиболее похож на вымышленного Штирлица
[3]. Путин, обогатившийся в 1990-х годах на посту заместителя мэра Санкт-Петербурга, был известен в Кремле и считался своим человеком. С 1998 года он работал в Москве; в частности, занимал пост директора ФСБ. Назначенный в августе 1999 года премьер-министром, он не был широко известным человеком и, следовательно, не мог всерьез претендовать на участие в федеральных выборах. Его рейтинг составлял всего 2 %. Появился повод организовать кризис.
В сентябре 1999 года в российских городах взорвалось несколько бомб. Сотни людей погибли. Представлялось вероятным, что преступниками были сотрудники ФСБ. Так, в Рязани местные сотрудники ФСБ задержали своих московских коллег как подозреваемых в подрывах. Однако победил патриотизм, и Путин снова пошел войной на Чечню – российский регион, выходцы из которого, как считалось, виновны в этих взрывах. В 1993 году Чечня объявила независимость и сражалась с федеральной армией, пока не было заключено перемирие. Доказательств, что именно чеченцы имеют отношение к взрывам, не было. Из-за Второй Чеченской войны рейтинг Путина в ноябре вырос до 45 %. В декабре 1999 года Ельцин объявил об отставке и назвал своим преемником Путина. В марте 2000 года, благодаря лояльности телеканалов, махинациям на выборах и атмосфере страха перед террористами и войной, Путин получил абсолютное большинство голосов на выборах и стал президентом.
Политический вымысел пишется кровью.
Началась политика нового типа (называемая в то время “управляемой демократией”), которой россияне овладели в совершенстве и которую позднее экспортировали за рубеж. Заслуга в успехе политтехнологической операции “Преемник” принадлежит Владиславу Суркову – по происхождению наполовину чеченцу, блестящему специалисту по связям с общественностью, заместителю главы предвыборного штаба Ельцина. Он преуспел в дирижировании демократией (когда никому не известный кандидат, пользуясь искусственно вызванным кризисом, приобретает настоящую власть) и продолжил эту практику, когда занимал при Путине ряд постов.
В 2000–2008 годах, в первые два президентских срока Путина, Сурков пользовался контролируемыми конфликтами для приобретения популярности или перестройки государственных институтов. В 2002 году, после того, как при штурме захваченного террористами театрального центра [на Дубровке] погибли десятки российских граждан, телевидение было поставлено под полный контроль государства. После захвата террористами в 2004 году школы в Беслане были отменены губернаторские выборы. Оправдывая этот шаг, Сурков (вслед за Ильиным) заявил, что россияне пока не умеют голосовать. По мнению Суркова, Россия “была не готова и не могла быть готова к жизни в условиях современной демократии”. Тем не менее, по Суркову, российский суверенитет надежнее в сравнении с положением остальных постсоветских государств: ни один из народов бывшего СССР, кроме русского, не имеет “навыка государственного существования”.
Рассуждения Суркова о превосходстве России не соответствовали критериям, которые российские лидеры тогда еще считали значимыми: сходство с Европой, одобрение Европы, сближение с Европой. В 2004 году в Европейский Союз вступили три бывших республики СССР – Литва, Латвия и Эстония, а также несколько восточноевропейских стран – прежних советских сателлитов. Этим государствам, чтобы войти в ЕС, пришлось продемонстрировать свой суверенитет недоступным для России образом: построив конкурентную рыночную экономику и создав государственный аппарат, способный соблюдать законодательство ЕС, и демократию со свободными и честными выборами.
В государствах, вступивших в Европейский Союз, имелся действенный механизм передачи власти. В России его не было. Заговорив о суверенной демократии, Сурков выдал недостаток за достоинство и таким образом “устранил” следующую важнейшую проблему: без подлинной демократии, хотя бы без некоего механизма передачи власти нет причин считать, что Россия уцелеет как суверенное государство. Сурков утверждал, что “суверенная демократия” есть временное состояние, которое позволит России отыскать собственный путь к той или иной западной политической модели. При этом понятие “суверенная демократия” охотно приняли радикальные националисты, например фашист Александр Дугин (он понимал “суверенную демократию” как неизменное положение вещей, как “политику вечности”). Теперь, по мысли Дугина, всякую попытку сделать Россию “демократией без прилагательных” можно сорвать обращением к суверенитету.
Демократия – это процесс смены власти, а демократия “с прилагательным” (“народная демократия” коммунистов, “суверенная демократия” тех, кто пришел после них) – не демократия вовсе. Сначала Сурков храбро пытался это совместить. Он рассуждал о сохранении демократии путем передачи власти подходящему человеку: “В нашей политической культуре личность и есть институт”. Тем же приемом пользовался Ильин: он называл “спасителя” России “демократическим диктатором”, якобы представляющим ее народ. По Суркову, столпами российской государственности являются “централизация, персонификация и идеализация”: государство должно быть политически однородным, а власть вручена достойному индивиду. Сурков, цитируя Ильина, утверждал, что русский народ должен иметь столько свободы, сколько он готов ее получить. Правда, Ильин под “свободой” понимал свободу индивида раствориться в коллективе, покорном своему вождю.
Манипуляция Суркова была возможна в “тучное” первое десятилетие XXI века. В 2000–2008 годах (первые два срока Путина на посту президента) ежегодный рост российской экономики в среднем составлял почти 7 %. Война в Чечне закончилась победой Путина. Государство, пользуясь высокими мировыми ценами на нефть и природный газ, делилось с обществом долей доходов от экспорта. Нестабильность ельцинского правления миновала, и многие россияне закономерно это одобрили. Россия заняла прочное положение на международной арене. После террористических актов 11 сентября 2001 года Путин предложил НАТО помощь. В 2002 году он с одобрением говорил о “европейской культуре” и избегал попыток изобразить НАТО врагом. В 2004 году Путин высказался за вступление Украины в Европейский Союз, мотивируя это пользой для экономических интересов России. Рассуждая о расширении ЕС, он говорил о приближении зоны мира и процветания к границам России. В 2008 году Путин посетил саммит НАТО.
В 2004 году Путин получил на выборах абсолютное большинство голосов и еще на четыре года занял пост президента. Регулярные выборы (вне зависимости от того, были они сфальсифицированы или нет) убеждали россиян в том, что у президентских полномочий есть временной предел, и потому граждане страны были готовы к появлению в 2008 году некоей новой фигуры: возник же в 2000-м из ничего сам Путин! В соответствии с конституцией Путин в 2008 году не мог баллотироваться на третий срок, и он выбрал себе преемника: малозаметного Дмитрия Медведева. Когда Медведев занял пост президента, он назначил Путина премьер-министром. При Медведеве конституцию изменили, и срок исполнения президентом полномочий увеличили с четырех до шести лет. Путин получил возможность избираться в 2012 и 2018 годах. Именно этого он и хотел: “Единая Россия” побеждает на парламентских выборах в декабре 2011 года и на всех последующих выборах; Путин становится президентом в марте 2012 года и в марте 2018 года. Не менее двадцати лет во власти знаменуют собой наступление политической “вечности”.
