На Западе эти кибератаки остались незамеченными, однако они явили собой будущее войны. С конца 2014 года российские хакеры проникли в сеть электронной почты Белого дома, Госдепартамента, Комитета начальников штабов и многочисленных негосударственных организаций Америки. Вредоносные программы, приведшие к нарушению энергоснабжения на Украине, были внедрены и в энергосистему США. Но американцы обратили внимание на деятельность российских хакеров лишь в 2016 году, когда она затронула президентские выборы.
Самым впечатляющим аспектом российской агрессии против Украины в 2014 году стала информационная война против фактуальности и упорствование в собственной невиновности. Операции были перенесены в США и принесли там более впечатляющие, нежели на Украине, результаты. Украина проиграла информационную войну, поскольку мир не понимал затруднительного положения, в котором оказалась страна. Большинству украинских граждан все было ясно. Но – не американцам.
Во время военных действий российские лидеры прибегли к неправдоподобному отрицанию. Они откровенно лгали, предлагая западным СМИ искать факты. Так, 17 апреля 2014 года Путин категорически заявил об отсутствии россиян на юго-востоке Украины: “Чушь это все. Нет на востоке Украины никаких российских подразделений. Нет ни специальных служб, нету инструкторов. Это все местные граждане. И самым лучшим доказательством этому является то, что люди, что называется в прямом смысле слова, сняли маски”. По иронии, в тот же день в Славянске неизвестные, сняв маски, признались: “Мы спецназ ГРУ”. 23 августа, в разгар летней кампании, когда россияне начали окружать украинцев в районе Иловайска, Лавров заявил: “Мы расцениваем все подобные сообщения [о вводе российских войск на территорию Украины] как проявления информационной войны”. А 29 августа он заявил, что фотографии российских солдат – не более чем “изображения, взятые из компьютерных игр”.
Лавров не предлагал иные, взамен предъявленных ему, факты. Он имел в виду, что фактуальность сама по себе вредна. Об этом же рассуждали в своем манифесте “отцы-основатели” Изборского клуба и российский командир Антюфеев: факты – это западные “разрушительные технологии”, а избавиться от фактуальности означает нанести Западу поражение. Судя по социологическим опросам, отрицание фактуальности притупило у россиян чувство ответственности. В конце 2014 года большинство россиян не испытывало вины за события на Украине.
После всех усилий пропагандистов, призывавших россиян сражаться на Украине, тела погибших в России встретили с молчаливым ужасом. Семьям убитых и раненых дали понять, что если они будут обсуждать случившееся с журналистами, то не получат государственные пособия. Объединение “Солдатские матери Санкт-Петербурга”, которое вело учет военных потерь, правительство объявило “иностранным агентом”. Руководителя “Матерей Прикумья” 73-летнюю [Людмилу Богатенкову], страдающую диабетом, арестовали. Многие журналисты, рассказывавшие о российских потерях, были избиты. К концу 2014 года российские репортеры перестали освещать события (точнее, уже не могли это делать). Перестали появляться списки погибших. Война продолжилась – без лишних глаз.
Внутренняя логика российской войны с Украиной, Европой и Америкой – стратегический релятивизм. Из-за клептократии и зависимости от сырьевого экспорта могущество российского государства не могло расти, а техника и технологии отстали от западных. При этом некоторое влияние можно приобрести, напав на кого-либо другого, например на Украину, чтобы отдалить ее от Европы. Одновременно ведущаяся информационная война имела целью ослабление ЕС и США. Единый рынок, предсказуемая политика и понятные механизмы передачи власти: вот что отсутствовало у россиян и имелось у европейцев и американцев. И если они лишатся перечисленных достижений, то российские потери окажутся приемлемыми, ведь нанесенный неприятелю урон был бы еще больше. Суть стратегического релятивизма в том, чтобы превратить международную политику в игру с отрицательной суммой, в которой умелый игрок потеряет меньше всех остальных. В некоторых отношениях Россия проиграла войну на Украине. Русская культура не знает иного случая, когда представители народов Кавказа и Сибири преодолевали сотни и тысячи километров, чтобы убивать украинцев, говорящих по-русски куда лучше их самих. Российская аннексия Крыма и поддержка Москвой “ЛНР” и “ДНР” осложнила международное положение Украины. Но при всем этом “замороженный конфликт” – далеко не “дезинтеграция” Украины, о которой рассуждали авторы российских стратегических планов, и не широкая экспансия, которую предполагал проект “Новороссия”. Украина применила военную силу и провела свободные, честные выборы, Россия воспользовалась собственными вооруженными силами вместо выборов.
Вторжение сплотило украинское общество. Главный раввин Украины заявил: “Мы столкнулись с внешней угрозой – Россией, и это всех сплотило”. Это преувеличение, но оно демонстрирует важное обстоятельство. Впервые в украинской истории общественное мнение обратилось против России. Во время переписи 2001 года 17,3 % населения Украины назвалось этническими русскими. К 2017 году этот показатель снизился до 5,5 %. Это отчасти обусловлено недоступностью данных относительно Крыма и некоторых районов Донбасса. Но главным образом это – реакция на вторжение. В ходе операций по защите русскоязычного населения Украины погибли тысячи русскоязычных, и это заставило миллионы этих людей назваться украинцами.
Напав на Украину, аннексировав Крым и сбив лайнер MH17, Россия вынудила ЕС и США действовать. Европейские и американские санкции оказались сравнительно мягким ответом на объявленное Россией намерение изменить, как выразился Лавров, “мировой порядок”, однако они усугубили экономический кризис в стране и оттолкнули от россиян их главных партнеров. Путин притворился, что нашел им замену: Китай. Но приобретение Пекином российских углеводородов задешево демонстрирует слабость России. Могущество России зависит от ее способности балансировать между Западом и Востоком. Вторжение на Украину поставило Россию в зависимость от Китая, и китайцам не пришлось ничего делать взамен.
Российские идеологи-евразийцы считают, что США собираются присвоить российские ресурсы. Так, Антюфеев изобразил войну России с Украиной актом защиты от США, посягающих на российский природный газ и пресную воду. Это указывает скорее на его развитое воображение, чем на знакомство с действительным положением в американской энергетике. В самом деле, повышенное внимание к ресурсам выглядит как смещение: ведь не США, а Китаю, соседу России, нужны ее природный газ и пресная вода. Объявив, что международное право не защищает государственные границы, Москва предоставила Пекину свободу действий в приграничных районах. В российско-украинской войне проиграли почти все: Россия, Украина, ЕС, США. Единственным победителем оказался Китай.
29 августа 2014 года – в день, когда Лавров сравнил войну с компьютерной игрой – российские и европейские фашисты и ультраправые политики встретились на отторгнутой у Украины территории, чтобы отметить российское вторжение и одновременно его не заметить.
Международный “антифашистский съезд” в Ялте открыл Сергей Глазьев. К нему (согласно программе) присоединились другие русские фашисты – Александр Дугин и Александр Проханов. Гостями мероприятия стали лидеры европейских ультраправых: Роберто Фиоре из Италии, Франк Крейельман и Люк Мишель из Бельгии, Павел Чернев из Болгарии, Мартон Дьендьеши из Венгрии, Ник Гриффин из Великобритании. Российские и европейские фашисты договорились образовать “Антифашистский совет”. Они отрицали факт вторжения на Украину (встретившись, между тем, в захваченном у нее городе) и то, что Россия воюет на востоке Украины (при этом среди приглашенных оказались российские командиры, явившиеся с поля боя).
