Каким образом Владимиру Путину, всемирному лидеру ультраправых, удалось привлечь на свою сторону влиятельных представителей левых? Россия формировала клише для воздействия на “склонности” (как выражаются специалисты по кибероперациям): то, чему люди, учитывая их речь и поступки, скорее всего поверят. Одной части аудитории можно объяснять, что Украина – это еврейский проект, а другой части – что это фашистский проект. На чувства левых воздействовали через социальные сети. Пилджер написал статью под впечатлением от найденного в Сети текста о предполагаемых зверствах украинцев в Одессе, написанного якобы врачом, – при этом не было ни врача, ни описанных им событий. Исправляя напечатанное, редакция “Гардиан” отметила лишь, что источник Пилджера – фиктивный аккаунт в соцсети – “впоследствии был удален”. Это вовсе не то же самое, что признать: популярнейший в газете текст 2014 года об Украине оказался переводом на английский язык российской политической фантастики.
В январе 2014 года младший редактор “Гардиан” Шеймас Милн заявил, что на Украине “чрезвычайно важную роль в манифестациях играют ультраправые националисты и фашисты”. Эти слова соотносились не с украинскими репортажами “Гардиан”, а с российской пропагандой. Милн проигнорировал стремление примерно миллиона граждан Украины противопоставить олигархии верховенство права, и для традиционно левой газеты это странный ход. Даже после того как Путин признал, что на Украине действуют российские войска, Милн утверждал: “зеленые человечки” – в основном все-таки украинцы. На встрече дискуссионного клуба “Валдай” в 2013 году российский президент заявил, что русские и украинцы – “один народ”. В 2014 году Милн по приглашению Путина выступил там модератором.
При этом ни Милн, ни Пилджер, ни Коэн, ни ванден Хувел, ни Ларуш, ни Пол в своей интерпретации событий не вышли за рамки, предложенные каналом RT. Пол и Ларуш подпали под влияние российской пропаганды. Даже те, чьи статьи (в Nation или “Гардиан”) ближе всего к настоящей журналистике, оставили без внимания материалы российских и украинских репортеров. Ни один из указанных американских и британских авторов не ездил (обычная журналистская практика) на Украину. Те, кто разглагольствовал о заговорах, переворотах, хунте, лагерях, фашистах и геноциде, предпочел избежать контакта с действительностью. Поступив так, они поставили под удар и себя, и свои страны.
В 2014–2015 годах в Англии, США и Европе невероятно много времени было потрачено на обсуждение того, существует ли на самом деле Украина и действительно ли на нее обрушилась Россия. Российские лидеры извлекли полезный урок из своей победы в информационной войне. Напав на Украину, Россия одержала важнейшие свои победы не на поле боя, а в умах европейцев и американцев. Ультраправые политики распространяли российскую пропаганду, а левые журналисты помогли познакомить с ней политический центр. После этого один из левых журналистов попал во власть. В октябре 2015 года Шеймас Милн, выступивший в роли модератора на заседании клуба “Валдай”, стал помощником по связям с общественностью Джереми Корбина, главы Лейбористской партии. Корбин и Милн не сумели убедительно выступить за членство Великобритании в составе ЕС. Избиратели предпочли выход из ЕС, что немало порадовало Москву.
В июле 2016 года, вскоре после референдума о Брексите, Дональд Трамп заявил: “Запомните – Путин не собирается [нападать] на Украину”. Российское вторжение на Украину началось еще в феврале 2014 года – сразу после того, как снайперы расстреливали украинцев в Киеве. Благодаря именно этим событиям у Трампа появился новый руководитель избирательного штаба. Янукович сбежал в Россию, а его советник Манафорт оказывал услуги пророссийской партии на Украине до конца 2015 года. Новые наниматели Манафорта из “Оппозиционного блока” представляли ту часть украинской политической системы, которая желала вести дела с Россией в то самое время, когда Россия захватывала Украину. Манафорт совершил образцовый переход на другую работу: в 2016 году он уехал в Нью-Йорк и занялся кампанией Трампа. В 2014 году Трамп знал, что Россия вторглась на Украину. После общения с Манафортом он заговорил о невиновности россиян.
В то время Линдон Ларуш и Рон Пол говорили о том же самом: Россия не сделала ничего дурного, в российском вторжении (которого, возможно, и не было) повинны европейцы и американцы. Коэн летом и осенью 2016 года на страницах Nation защищал Трампа и Манафорта и мечтал, что однажды Трамп найдет с Путиным общий язык и они изменят мировой порядок. Противодействие лживости и фашизму российской кампании против Европейского Союза и США (избрание Трампа стало ее частью) казалось для левых естественным. Увы, в 2016 году мало кто из них всерьез воспринимал Трампа – возможно, потому, что авторы, мнению которых они доверяли, предстали не критиками, а скорее участниками российского похода против фактуальности. Судьба Украины стала предупреждением, которое осталось незамеченным.
Когда в США появился кандидат в президенты из мира фантазии, украинцы и россияне увидели знакомое явление, но среди американских правых и левых мало кто обратил на это внимание. Когда в США Москва пустила в ход приемы, опробованные на Украине, мало кто из американских правых и левых заметил это. В итоге США потерпели поражение, Трамп стал президентом, Республиканская партия была ослеплена, а Демократическая партия потрясена. Россияне подарили Америке политическую фикцию – но американцы сами на нее напросились.
Глава 6. 2016 год: равенство или олигархия?
Нужно возвести все практически возможные препятствия против заговоров, интриг и коррупции. Можно, естественно, ожидать, что эти самые смертельные враги республиканского образа правления проявятся более чем с одной стороны, но их главный источник – желание иностранных держав достичь ничем не оправданного влияния в нашем руководстве. Разве не наилучший для этого путь протолкнуть своего собственного ставленника на пост высшего должностного лица Союза?
[8]
Александр Гамильтон, 1788 год
Беда идет и убыстряет бег
В почете злато, гибнет человек
[9].
Оливер Голдсмит, 1770 год
Путинский “режим вечности” бросил вызов политическим добродетелям, лишив Россию механизма передачи власти, подрывая европейскую интеграцию, напав на Украину, чтобы воспрепятствовать созданию новых политических форм. Но венцом его усилий стали кибероперации в США. По причинам, связанным с неравенством в Америке, российская олигархия в 2016 году одержала ошеломительную победу. И неравенство стало еще большей проблемой американцев.
К возвышению Дональда Трампа привела атака тех “самых смертельных врагов республиканского образа правления”, которых опасался Гамильтон. Российские лидеры открыто поддерживали Трампа. В 2016 году российские элиты с удовольствием говорили: “Трамп – наш президент”. Телеведущий Дмитрий Киселев ликовал: “Восходит новая звезда – Трамп”. Евразийцы высказались в том же духе. Так, Александр Дугин опубликовал видеоролик In Trump We Trust [“В Трампа веруем”] и призвал американцев голосовать за него. Алексей Пушков, председатель Комитета Госдумы по иностранным делам, выразил общие чаяния: “Трамп… может увести западный паровоз с накатанных рельсов”. Некоторые россияне пытались предупредить американцев об опасности. Андрей Козырев, бывший министр иностранных дел, объяснял: Путин “понимает, что Трамп растопчет американскую демократию и ослабит или даже уничтожит Америку как опору стабильности и главную силу, способную его сдержать”.
