Более всего бюджетники страдали от перекачки огромных денежных сумм федерального бюджета в нерентабельные сферы экономики. В соотношении доходов и расходов государственного бюджета стала складываться тревожная экономическая ситуация. От рентабельных, прибыльных предприятий поступали реальные налоги, но они во многом шли на поддержку бесперспективных производств и ВПК. Возник бюджетный дефицит. Реальных денег на выплату зарплат бюджетникам стало не хватать. И тогда начали произвольно повышать зарплаты бюджетников и печатать все больше и больше денег, не подкрепленных реальными доходами и налогами.
Деньги обесценивались, началась инфляция, достигавшая огромных размеров, уровня гиперинфляция. Высокая инфляция неизбежна в переходный период – так было во всех странах. Собственно, инфляция была высокой в 1988–1991 годы, когда цены на продукты выросли в 5–10 раз. В 1992–1993 годы инфляция очень долгое время была сверхвысокой.
Почему же команда Гайдара пошла на гиперинфляцию, поддерживала убыточные предприятия, взаимозачеты и другие негативные экономические явления? Потому что весь этот негатив был навязан реформаторам правительством России помимо их воли и желаний. Кто же мог диктовать свою волю правительству? Все тот же могущественный директорский корпус с помощью своего лобби в министерствах и Верховном Совете. Многие директора ВПК и сами были в составе Верховного Совета. Кроме того, в Верховном Совете оказалось много депутатов, которые сознательно противились реформам или по идеологическим соображениям, или из-за политических интересов.
Последнее тоже неудивительно. Верховный Совет России избирался в 1990 году Съездом народных депутатов почти в тех же условиях, что и Верховный Совет СССР. И в этом Верховном Совете оказалось много людей, настроенных антиреформаторски и антидемократически.
6. Политическое двоевластие 1992–1993 годов
Депутаты Съезда народных депутатов России избирались весной 1990 года, в их числе оказалось много депутатов, подобранных партийной номенклатурой. И хотя сама КПСС прекратила существование, но ее идеология и политика остались в умах и привычках этих депутатов. Отсюда их неприятие и даже саботаж реформ.
Самое печальное, что в руках этих людей находились мощные политические и даже экономические рычаги. С юридической точки зрения именно Съезд утверждал бюджет и принимал изменения к нему. Именно Съезд утверждал (или не утверждал) кандидатуру главы правительства. Имея такие полномочия и такой состав депутатов, Съезд и Верховный Совет принялись всячески саботировать и тормозить реформы. Во главе этой антиреформаторской кампании постепенно оказался сам председатель Верховного Совета Р. Хасбулатов, ставший председателем в сентябре 1991 года благодаря поддержке Ельцина. Но в начале 1992 года Хасбулатов встал на сторону противников реформ, команды Гайдара и президента России. Довольно скоро противостояние между президентом и Верховным Советом во главе с председателем приняло открытый характер.
Реформаторам не только мешали выводить экономику и страну из кризиса, их несправедливо и целенаправленно обвиняли во всех трудностях и в первую очередь в тех, которые создавались Верховным Советом, директорским корпусом, и в тех, которые были связаны с затягиванием реформ в 1980-е годы. Следует заметить, что многие члены Верховного Совета вели себя искренне, не понимая сути и смысла реформ, поскольку не ориентировались в правилах рыночной экономики. На одном из заседаний Гайдар, выслушав несколько очередных критических замечаний депутатов (все они носили пропагандистский характер, но некоторые были искренними, от души), вышел на трибуну и заявил, что депутаты требуют взаимоисключающих вещей. Например, они требуют уменьшить налоги в бюджет и одновременно требуют увеличить расходы из этого бюджета. Иными словами, от правительства требовали: собирайте денег меньше, а выплачивайте больше.
Разумные доводы Гайдара не действовали на депутатов Верховного Совета, большинство из них продолжало обвинять его команду и его лично во всех бедах.
В декабре 1992 года президент России, желая снизить политическое противостояние, был вынужден предложить другого главу правительства. Им стал В. Черномырдин, бывший вице-премьер, создатель и председатель правления концерна «Газпром».
Новый премьер поначалу казался более приемлемым новому Верховному Совету, но затем началась критика и его действий. В этих условиях президент России согласился на всенародный референдум, где были поставлены вопросы о том, доверяют ли граждане ему лично и политике реформ. И удивительно, но в эти труднейшие в материальном отношении дни большинство граждан России, участвовавших в референдуме, выразили доверие президенту и политике реформ по созданию свободной рыночной экономики. В состоявшемся в апреле 1993 года референдуме граждане России показали себя мудрее депутатов из несвободного тоталитарного прошлого, показали, что стремление к свободе выше сиюминутных материальных расчетов.
Несмотря на это Верховный Совет пошел на еще большую политическую конфронтацию с президентом. Помимо экономических проблем, две политические силы разделяла проблема принятия новой Конституции России. В стране действовала Конституция коммунистического периода, но она не отражала новую реальность, а главное, сама не была легитимной по двум основным причинам:
1. Это изначально была Конституция Российской Социалистической Федеративной Советской Республики (РСФСР), а страна уже не была социалистической и называлась Российская Федерация. Но дело даже не в наименованиях. Простое дополнение в текст Конституции устранило бы эту проблему. Дело в том, что эта Конституция имела своим фундаментом Конституцию Советского Союза, принятую 7 октября 1977 года, которая определяла все принципы Конституции РСФСР, принятой чуть позже. Этого фундамента не стало даже формально в конце декабре 1991 года, когда Советский Союза официально перестал существовать как субъект права. То есть Конституция РСФСР повисла в воздухе: с юридической и политической точек зрения она превратилась в какой-то промежуточный документ.
2. Вся система законов РСФСР и Советского Союза была нелегитимной с самого начала, что берет начало с разгона Учредительного собрания в январе 1918 года и с отсутствия реальных выборов органов власти в последующий коммунистический период.
Верховный Совет России был согласен с необходимостью принятия новой конституции страны, но желал такую конституцию, которая бы увеличила власть самого Верховного Совета, а также власть различных Советов на местах. Но подобная система всевластия Советов воскрешала неэффективную и недемократическую политическую систему власти коммунистического периода, поэтому президент предложил другой вариант Конституции, который одновременно был более современен и учитывал исторические аспекты развития России. Но Верховный Совет саботировал принятие подобной Конституции.
Верховный Совет был не одинок в борьбе против президента и реформ. Против реформ боролись и все реакционные, антидемократически настроенные люди, и политические силы, в том числе экстремистского характера. Сразу же после проведения апрельского референдума, в начале мая 1993 года в Москве состоялись акции оппозиции, где некоторые оппозиционеры вели себя очень агрессивно, провоцируя насилие. Был убит один из милиционеров, поддерживавших порядок в день митинга. Агрессивно настроенные оппозиционеры активизировались – и это на фоне противостояния Верховного Совета России президенту и правительству. В стране наступила ситуация, похожая на период двоевластия в 1917 году. И опять Совет (только не Петроградский во главе с Л. Бронштейном, а Верховный во главе с Р. Хасбулатовым) готов был пойти на беспорядки и паралич исполнительной власти. Ситуация становилась критической.
