Принципы тоталитарной идеологии могли излагаться в книгах, брошюрах и научных статьях, могли озвучиваться на собраниях, конференциях, съездах. Но у подавляющего большинства населения статьи и доклады на конференциях могли вызвать только скуку; может быть, эту скуку хорошо скрывали, но суть дела от этого не менялась. Трудно представить себе рабочих, крестьян, школьников, пенсионеров, с интересом читающих статьи и книги диктаторов или слушающих выступления на партийных съездах. Мало кто из простых людей смог бы от корки до корки прочитать книгу А. Гитлера «Моя борьба» или книгу В. Ульянова «Что делать?». Эта литературу могли дочитать до конца только партийные функционеры (и то не все) и специалисты-пропагандисты.
Задачам пропаганды были подчинены все виды искусства и все формы функционирования художественной культуры. Художественное творчество должно было быть поставлено под контроль, и формой такого контроля стали творческие союзы, возникшие в тоталитарных государствах. Творческие союзы создавались и раньше, но тогда они возникали по инициативе самих художников, объединявшихся на основе общих творческих принципов в группы, товарищества. Творческие союзы в тоталитарных государствах возникали в соответствии с партийными и государственными постановлениями. Эти союзы в официальном порядке должны были служить господствующей идеологии, а те художники, которые оказывались за рамками союзов, были ограничены в своей деятельности или вообще лишены права на творчество.
В Германии подобные союзы были образованы в 1933 году, сразу же после прихода национал-социалистов к власти. Эти творческие союзы курировало в первую очередь Министерство просвещения и пропаганды. Контролируемые государством творческие союзы в СССР стали создаваться в 1932 году на основе постановления Центрального комитета (руководящего органа) коммунистической партии «О перестройке литературно-художественных организаций». Сразу же после этого постановления был создан союз архитекторов СССР, в 1934 году был образован Союз писателей СССР.
Союз художников СССР был создан в 1957 году, но до этого существовали союзы художников отдельных республик и регионов СССР. Были созданы и другие творческие союзы.
В уставах этих союзов прямо говорилось о том, что члены творческих союзов должны создавать произведения, утверждающие принципы коммунистической идеологии. Соответственно, в уставах немецких творческих союзов речь шла о другой идеологии. Из подобной установки не следовало, что литературные произведения, кинофильмы, картины должны быть перегружены принципами, идеями, речами, содержащими прямую пропаганду. Об идеях и принципах даже не обязательно было упоминать. Но каждое произведение искусства должно было создавать впечатление превосходства коммунистической общественной системы, должно убеждать, что именно существующий общественный строй обеспечивает лучшую, счастливую, радостную или осмысленную жизнь. Произведения искусства должны были распространять уверенность в гениальности и высоких моральных качествах руководителей режима. Наряду с этими целями, произведения искусства должны были формировать чувство ненависти к противникам идеологии и режима.
Произведения искусства – вместе с учебниками в школах и в вузах – должны были идеологизировать человека. То есть искусство и образование в СССР создавали особые идеологические очки, через призму которых позволялось воспринимать мир. Наглядным образом это демонстрировалось в одном из произведений особого направления в искусстве – соц-арта – пародийного, направления в отечественном искусстве, возникшем в 70-е годы XX века, когда за подобные произведения уже не убивали и не отправляли в концлагеря.
Тоталитарные режимы основаны на массовом страхе перед властью и карательными органами. Но опираясь только на страх, управлять обществом продолжительное время невозможно. Страх парализует волю, понижает работоспособность, вызывает апатию. Тоталитарные режимы нуждались в энтузиазме, воодушевлении. Энтузиазм, скорее всего, может вызвать именно произведение искусства. Воодушевление и энтузиазм могут быть вполне искренними, поскольку вся духовная культура и прежде всего все распространяемые произведения искусства дополняют друг друга. В этой ситуации значительно уменьшается возможность формирования негативного, скептического или равнодушного отношения к режиму и господствующей идеологии.
Творческие союзы, созданные в СССР после 1932 года, включали в свой состав по несколько тысяч человек, которые были обязаны служить господствующей идеологии. Многие художники служили совершенно искренне. Существование этих союзов давало многим людям единственную возможность заниматься творчеством. Но при всем уважении к творческим возможностям каждого человека трудно представить, что все несколько тысяч человек, входящих в Союз писателей СССР, были настолько талантливы, чтобы они могли жить за счет своих книг в условиях свободы творчества и творческой конкуренции. Писателей стало очень много, настолько много, что появился даже анекдот: «При коммунистической власти в Тульской области стало несколько десятков членов союза писателей, а при царизме был всего один писатель – Лев Толстой».
Можно сомневаться в востребованности обществом творчества нескольких тысяч художников и нескольких тысяч членов других творческих союзов. Многим из них при нетоталитарной системе пришлось бы искать себе какую-то другую работу, обеспечивающую какой-то заработок. Заниматься творчеством в этом случае пришлось бы после работы. Но 20–30 лет бедности, через которые прошли импрессионисты и которые довели великих Ван Гога и Гогена до гибели в полной нищете, вряд ли могут воодушевить тысячи людей на подобные лишения. У большинства членов творческих союзов не было уверенности в своей гениальности, не было уверенности в том, что их творчество будет оценено по достоинству потомками.
Тоталитарные режимы давали возможность каждому члену творческого союза заниматься любимым делом, гарантируя пусть небольшой, но надежный заработок. При условии безоговорочного служения идеологии и режиму, конечно. Крушение тоталитарных режимов освобождает художников от этого служения, от зависимости. Но это обретение свободы имеет драматические последствия для людей, привыкших к гарантированной опеке со стороны тоталитарного государства. Поэтому многие писатели и художники в конце XX века испытывали искреннюю ностальгию по тоталитаризму.
Особой формой привлечения художников к служению тоталитарному режиму являлась система государственных наград и премий, которыми отмечались деятели культуры, лучше всего вписавшиеся в рамки идеологии и режима.
Традиция присуждения регулярных официальных премий возникла в 1939 году, когда в СССР была учреждена Сталинская премия (по партийному прозвищу Джугашвили). Премия была учреждена в честь 60-летия диктатора и скромно названа И. Джугашвили своим именем, вернее, своим псевдонимом. Причем диктатор сам участвовал в процессе выбора лауреатов премии. Уже после смерти Джугашвили Н. С. Хрущев, человек, много сделавший для разоблачения его диктаторской деятельности, изумлялся в своих мемуарах: «Это надо было дойти до жизни такой, чтобы самому делить премии собственного имени!»
[123]. Активнее всего Джугашвили участвовал в выборе лауреатов в сфере кино.
