Эх, что-то я развоспоминался, расслабился. А в небе расслабляться нельзя, подобная расхлябанность смертью чревата. Поэтому повспоминали немного и довольно, включаемся в работу! Но это я так, для красного словца. На самом-то деле от своей работы я и не отключался. А вот встряхнуться – встряхнулся. К Кенигсбергу уже подлетаем.
До фортов, по которым мы не так давно огнесмесью работали, не долетели. Сели немного раньше. А было, было желание глянуть сверху, полюбоваться на результат своей работы. Ну да ничего, будем взлетать, тогда и посмотрю. Если не забуду, само собой.
И на этом аэродроме мне уже неоднократно приходилось бывать ранее. Поэтому ни заход на посадку, ни сама посадка никаких проблем не создали. Единственное, так это пришлось усилить осмотрительность в воздухе. Мало ли…
Связь-то так и не получилось с землёй установить. Вот сколько времени пытаемся это дело наладить, а воз и ныне там. Нет, правду сказать, дело сдвинулось с мёртвой точки, сейчас уже далеко не так плохо дела обстоят, как в начале войны. Но всё равно, выводит из себя вот такое ротозейство. Аэродром-то здесь крупный, самолётов на земле вон сколько стоит. На стоянках, я имею в виду. Значит, работа должна быть налажена. Совсем ведь недавно отсюда наш Шидловский уехал… Получается, стоило только начальству отъехать, как вся служба прахом пошла? Ладно, посмотрим сейчас, что у них на КП творится. Если что не так, придётся потом доложить по команде. Ну а как иначе-то? С безопасностью шутить не нужно!
Сопровождающий мой сразу же после посадки вместе со мной на КП отправился. Похоже, так и будет теперь неприметной тенью меня везде сопровождать и приглядывать. Ну и ладно, привык я к подобному сопровождению, не он первый и не он последний, надеюсь. А мне бы заправку согласовать, питание экипажу и насчёт вылета уточнить. Мало ли планы в отношении нас за это время у Батюшина поменялись?
Здесь уже совсем весна. Теплынь и солнце греет вполне ощутимо. И слякоти нет, земля практически подсохла. Ну, под ногами, по крайней мере, ничего не хлюпает. На пригорках солнечных первые зелёные листики мать-и-мачехи пробиваются. Так, глядишь, совсем скоро и цветы какие-никакие появятся…
К сожалению, новых новостей не было, ни плохих, ни хороших, значит и планы начальства в отношении нас не поменялись. А вот бензин был. Поэтому заправили самолёт очень быстро. Только что и успели после заправки пообедать в местной столовой. Первыми мы с сопровождающим там отметились, ну а потом и остальной экипаж подтянулся. Пока их ожидали в курилке, успели знакомых из местной эскадрильи встретить, поболтать немного на общие темы.
Ну и затягивать со стоянкой не стали. Всё-таки нам ещё полстолько лететь. И добраться до места хочется засветло. Нет у меня никакого желания по темноте садиться…
На датском аэродроме нас ждали. И связь мы с местным КП установили заранее, ещё на подходе. Вызывать столичный аэродром начали сразу же после прохода острова Борнхольм. И с третьего раза очередная попытка оказалась успешной. Прямо обидно за наше раздолбайство. Единственное, так это решил не наглеть и не идти напрямую через земли Швеции, а уйти южнее, облететь королевство морем. Так что и Треллеборг, и Мальмё со всеми их красотами остались далеко в стороне по правому борту. Да и ладно.
Сели без проблем. Развернулись в сторону ангаров. И на земле всё отлично – встретили и сразу же обозначили нам место стоянки. Зарулили на указанное место, выключились, самолёт покинули. Дальше сопровождающий наш в дело вступил, с местными общаться начал. Первым делом по моей просьбе насчёт заправки уточнил. Вторым насчёт нашего размещения. Устали за день, уже отдых требуется. Ну и питание, само собой.
Заправить самолёт пообещали завтра с утра, а сейчас всему экипажу предложили усаживаться в машину и отправляться на отдых. Поехали, чего уж тут.
После размещения пришлось остаться в номере, а вот сопровождающий наш ушёл по каким-то своим делам. Мой естественный порыв отправиться с ним сразу же остановил, предложил оставаться с экипажем и отдыхать. Да и ладно, меньше знаешь – крепче спишь. Насчёт сна это я своевременно подметил. День сегодня длинный, пришлось поработать. И, вроде бы особого ничего и не делали – подумаешь, десяток часов в общей сложности, ну или чуть больше отсидели в кабине самолёта, на облака да на землю сверху вволю полюбовались. Не кирпичи ведь грузили… Но это только так кажется. Нагрузка на организм, на нервы ещё какая! Хоть и находишься на одном месте, но зато в постоянной готовности к чему-нибудь этакому, нехорошему. И гул моторов постоянно слушаешь, не изменилась ли тональность в их работе… За показаниями приборов приглядываешь, за их подрагивающими стрелочками… Да и вообще ко всему прислушиваешься, за всем приглядываешь. Ну, мало ли что может в полёте произойти… Например, крылья отвалятся! Смеюсь, но и такие случаи бывали. Так что в каждой шутке есть всего лишь малая доля шутки, а всё остальное чистая правда…
Ну и многие другие факторы, вроде бы и малозначащие в своей частности, но вот когда они все в совокупности… Короче, на взгляд непосвящённого ничего не делаешь, а на самом деле выматываешься до чёртиков.
Ну а с утра началось…
Первым делом меня наш сопровождающий разбудил. Ему-то вчера вольготно пришлось, практически весь полёт, что до Кёнигсберга, что потом до Копенгагена попросту продрых без тени сомнения и без задних ног. Ну а сытому голодного не понять, то есть выспавшемуся… Ну, да ладно, не о том речь. Короче, ворвался сей господин в штатском в мой номер и даже не извинился за свои действия. И первым делом мне под нос газету сунул, раскрытую на нужной странице:
— Читайте, Сергей Викторович!
— Да что читать-то?! — я не то что глаза не успел продрать, я даже толком-то и проснуться не успел!
— Вот здесь же! — и нарушитель моего самого сладкого утреннего сна самым некультурным образом пальцем в нужную статью ткнул.
— Ага… — послушно уставился глазами в чёткие типографские строчки. — Вы издеваетесь?
Отбросил в сторону скомканную газету, решительным движением скинул одеяло и опустил ноги на прикроватный, чисто символический по своим весьма малым размерам, коврик.
— Да вот же! — не успокаивается этот… Эта нехорошая личность. Подхватывает газету, распрямляет скомканные листы и вновь намеревается мне это дело под нос сунуть. — Читайте же!
— Милостивый государь! — не выдержал подобных непоняток. — Потрудитесь отойти чуть в сторону. Это первое. И второе. Если вам невдомёк, то поясняю. Не все в этом номере владеют датским языком. Я вот точно не владею. Потому-то и не могу прочитать то, что вы мне тут под нос суёте.
Раздражение всё-таки вырвалось наружу, как я ни пытался себя сдерживать. Только вот для сопровождающего нашего это моё раздражение мимо пролетело.
— Да? Извините, как-то я не подумал. Тогда позвольте, я вам своими словами перескажу?
— Позволяю, что уж тут, — пробурчал, натягивая брюки и сапоги. Понял уже, что не отделаюсь я от него никак этим ясным солнечным утром.
