— Ты снова уходила.
— Тогда кто нагрел мое сиденье? — поинтересовалась Марти, глядя на него с откровенным сомнением.
— Я говорю совершенно серьезно. Ты уходила. Примерно так же, как и Скит, но все же не совсем так. Я лишь назвал имя, только сказал: «Доктор Ен Ло», — и он оказался совершенно потерянным, бормотал что-то насчет правил, обижался на меня за то, что я нарушаю эти правила. Но ты крепче и поэтому ждешь, пока я произнесу слова, которые должны идти следом, и если не слышишь нужного стихотворения, с помощью которого ты открываешься для приема команд, то выходишь из этого состояния.
Марти глядела на него, как на сумасшедшего.
— Я не спятил, — заверил он.
— В тебе сейчас определенно гораздо больше сверхъестественного, чем в то время, когда я вышла за тебя замуж. Что там за ерунда насчет Скита?
— В «Новой жизни» вчера произошло кое-что весьма странное. У меня не было возможности рассказать тебе об этом.
— Теперь у тебя есть такая возможность.
Дасти мотнул головой.
— Попозже. Давай-ка сначала разберемся по порядку; я попробую доказать тебе, что нечто все-таки происходит. У тебя во рту есть конфета?
— У меня во рту?
— Да. Ты уже проглотила последний кусочек или же у тебя во рту все еще что-то остается?
Она вынула языком полурастаявшую конфету из-за щеки, высунула язык, показав Дасти кусочек шоколада, и снова спрятала его в рот.
— Но разве тебе не будет лучше съесть нетронутую конфету? — поинтересовалась она, в очередной раз протянув мужу пакетик.
— Проглоти конфету, — попросил Дасти, забрав пакетик у нее из рук.
— Знаешь, иногда мне нравится, когда они тают во рту.
— Ты сможешь дать растаять следующей, — нетерпеливо сказал он. — Ну, давай, глотай ее.
— Определенно, у тебя в крови пониженный сахар.
— Нет, просто я раздражителен по натуре, — возразил он, вынув конфету из пакетика. — Ты проглотила?
Марти сделала по-театральному выразительный глоток.
— У тебя во рту нет конфеты? — требовательно спросил Дасти. — Ничего не осталось? Совсем?
— Да, да. Но какое это имеет отношение к…
— Раймонд Шоу, — произнес Дасти.
— Я слушаю.
Глаза ее сразу расфокусировались, лицо застыло неподвижной маской, рот остался приоткрытым на полуслове: она ждала слов хокку, которых он не знал.
Вместо того чтобы прочесть стихи, Дасти дал ей конфету, просунув кружочек шоколада между приоткрытыми губами и несжатыми зубами на язык, который даже не пошевелился от прикосновения сладости.
И лишь после того, как Дасти отклонился от нее, Марти моргнула, попыталась закончить фразу, которую Дасти прервал именем «Раймонд Шоу», — и почувствовала, что у нее во рту конфета.
Судя по всему, в этот момент она ощутила примерно то же самое, что и Дасти, когда волшебным способом обнаружил в руках книгу, которую за мгновение до этого уронил на пол приемной. Он тогда от потрясения чуть не швырнул ее в дальний угол комнаты, но в последний момент сдержался. Марти не смогла сдержаться: она задохнулась от неожиданности, поперхнулась, закашлялась и с силой выплюнула конфету, угодив прямо Дасти в лоб.
— Мне казалось, что тебе нравится, когда они постепенно тают, — только и смог сказать он.
— Она тает.
Дасти вынул «Клинекс» и тщательно стер шоколад со лба.
— Ты отсутствовала в течение нескольких секунд, — сообщил он.
— Да, я отсутствовала, — согласилась она; ее голос дрожал.
Состояние подъема, в котором она пребывала после сеанса, исчезло. Она нервно обтерла губы тыльной стороной ладони, отогнула противосолнечный щиток, чтобы рассмотреть лицо в маленьком зеркальце, но сразу же отшатнулась от своего отражения. Откинув щиток на место, она съежилась на сиденье.
— Скит? — напомнила она мужу.
Со всей возможной краткостью Дасти рассказал ей о падении с крыши дома Соренсона, о страницах из блокнота в кухне Скита, об эпизоде в «Новой жизни» и о своем недавнем открытии: что он испытывал по крайней мере краткие периоды потерянного времени.
— Выпадения сознания, фуги — все равно, как их называть.
— Ты, я, Скит… — сказала Марти и поглядела на ничем не примечательную книгу в мягкой обложке, лежавшую на приборной панели. — Но… Промывание мозгов?
Дасти остро сознавал, насколько невероятной должна была казаться его теория, но события последних двадцати четырех часов придали ей достоверности, хотя от этого она не стала менее нелепой.
— Может быть, и так. С нами что-то произошло. Что-то… с нами произошло.
— Но почему с нами?
Он посмотрел на часы.
— Пожалуй, нам лучше отправляться. Я должен встретиться с Недом.
— А чем Нед может помочь во всей этой истории?
— Ничем, — ответил Дасти, включив зажигание. — Просто я попросил его кое-что сделать для меня.
Когда Дасти стал задним ходом подавать автомобиль с места на стоянке, Марти снова заговорила:
— Вернемся к главному вопросу. Почему мы? Почему это произошло с нами?
— Конечно, я понимаю, что ты думаешь. Маляр, разработчик компьютерных игр и несчастный придурок Скит. Кто может извлечь пользу из того, что поломает наши мозги, начнет управлять нами?
Взяв злосчастную книгу с приборной панели, Марти спросила:
— А зачем они в этой истории промывали парню мозги?
— Его превратили в убийцу, который никогда не сможет указать управляющих им людей.
— Ты, я и Скит — убийцы?
— Ли Харви Освальд, до тех пор пока не застрелил Джона Кеннеди, был, по крайней мере, таким же никем, как и мы.
— Ну и дела, спасибо.
— Полностью с тобой согласен. И Сирхан-Сирхан. И Джон Хинкли.
Независимо от того, какого цвета было море, сохранило ли оно свою окраску серо-черного мрамора с тех пор, как Дасти в последний раз взглянул на него, он почувствовал, что теперь, когда успокаивающая обстановка приемной психиатра осталась вдали, его настиг новый спад в настроении. Когда на выезде со стоянки он подошел к будке кассира, стоявшей рядом с легким полосатым шлагбаумом, перегораживавшим проезд, крошечный домик показался Дасти обителью угрозы, наподобие блокпоста на отдаленной, богом забытой границе где-то высоко в балканских горах, где одетые в камуфляжную форму головорезы с автоматами привычно грабили, а порой и убивали путешественников. В будке сидела милая женщина лет тридцати, с приятным лицом, немного полноватая, с заколкой в виде бабочки в волосах, но Дасти испытывал параноидальное ощущение: она была кем-то совсем не тем, кем казалась. Когда шлагбаум взлетел вверх и машина выкатилась со стоянки, он готов был поверить в то, что не менее чем в половине автомобилей, проезжавших по улице, скрывались шпионы, которые должны были следовать за ними по пятам.
