— Тут похоронили жену Хеопса? — предположила Норма.
— Нет. Жены и дети фараона покоятся в тех маленьких пирамидках, что прилепились к подножию этой пирамиды.
— Тогда при чем тут царица?
— Петров считает, что здесь находились жены фараона на протяжении сорокадневных странствий души усопшего. На тот случай, если бы они ему понадобились.
— Для секса? — полюбопытствовала Норма.
— В качестве жертв, — сказала Сабрина. — Чтобы умилостивить гневных богов в случае чего.
— Представляю, как бедняжкам было страшно…
— Да, женщинам древности не позавидуешь.
— О женских проблемах поговорите позже, — предложил Быков. — Нужно поторапливаться. Время поджимает.
— И в самом деле! — спохватилась Сабрина. — Внутри пирамиды вредно долго находиться. Я это по себе знаю. Был у нас в одной экспедиции любитель острых ощущений. Он вбил себе в голову, что должен провести в пирамиде ночь, чтобы набраться мистических ощущений.
— И как? — спросила Норма. — Набрался?
— Ага. С избытком. Утром его с трудом вытащили наружу. Он упирался, мысли его путались, он пытался пересказать какие-то видения, посетившие его в усыпальнице. Совсем спятил. Пришлось отказаться от его услуг, а ведь неплохой археолог был…
До Быкова голос Сабрины доносился издалека. Рассказывая, она карабкалась наверх по лестнице, которая теперь стояла торчком. Когда они выбрались в наклонную галерею, достаточно широкую и высокую, чтобы стоять свободно и прямо, Быков сказал:
— Лично я ничего подобного не ощущаю.
— Я тоже, — поддержала его Норма. — Только ноги с непривычки дрожат. Я все-таки ныряльщица, а не альпинист. — Она посветила фонарем на свои белые штаны и ахнула: — Ну и вид! Колени продраны, вся в пыли…
— Пыль веков, — сказал Быков. — Разве ты не испытываешь благоговения?
— Друзья, здесь не место для шуток! — остановила их Сабрина. — Хотите верьте, хотите нет, но в пирамидах лучше не проявлять неуважения к их хозяевам.
— Ты серьезно? — спросила Норма… почему-то шепотом. — Считаешь, что нас кто-то может слышать?
— А ты разве ничего не чувствуешь?
Быков демонстративно скривился и стал озираться, давая понять, что рукотворная галерея интересует его больше, чем рассуждения на потусторонние темы. Стены, освещенные фонарями, были сложены из тщательно подогнанных каменных блоков, а облицовочные плиты свода уложены так, что каждый последующий слой заходил на предыдущий, по принципу черепицы.
— Здесь были ловушки, — сообщила Сабрина, когда они достигли ровной площадки, где она открыла дверь в сварной решетке, перегораживающей галерею. — Глубокий колодец, который давно замаскировали, и опрокидывающаяся плита в потолке. Наверху было заготовлено столько песка, чтобы засыпать грабителей с головой. Но это еще не все. Есть еще один секрет, о котором мало кто из египтологов знает. Его разгадал Петров…
Подведя товарищей к проходу между глыбами, Сабрина объяснила, что они установлены на специальных пазах, чтобы свободно скользить по каменному полу.
— Сейчас эта система не работает, — сказала она. — Но тысячу лет назад один неосторожный шаг на плиту стоил бы вам жизни. Глыбы или раздавили бы вас, съехавшись, или навсегда закрыли бы вам выход обратно.
— Что-то подобное описано в романе «Копи царя Соломона», — пробормотал Быков. — Я их, кстати, отыскал однажды.
— Где же сокровища? — поинтересовалась Норма.
— Внутри горы, — ответил он. — Не удалось достать. Обвал случился.
После его слов все трое невольно подняли взгляд к потолку, который скрывал сотни тысяч камней, нагроможденных над ними.
— Хочу обратно, — неожиданно произнесла Норма. — Под водой я чувствую себя гораздо увереннее.
— Сейчас пойдем, — пообещала Сабрина. — Взглянем только на главную усыпальницу.
Они проникли в большое помещение площадью около тридцати метров. Свод находился примерно на пятиметровой высоте, так что дышалось здесь легко. Стены были отделаны темным гранитом, лоснившимся и искрившимся в лучах электрического света. Мрачное очарование усыпальницы было столь сильным, что никто из троих не проронил ни звука. Быков взял из вялой руки Нормы фонарь и приблизился к одинокому красноватому саркофагу, установленному у дальней стены.
— Он пуст, — заговорила Сабрина, и голос ее отдался эхом под высоким каменным сводом. — Когда в девятом веке воины одного из халифов ворвались в пирамиду, проломив ее стену тараном, здесь уже было пусто. Ни надписей, ни украшений, ни погребальной утвари, ни самой мумии фараона…
— Куда же все делось? — спросила Норма.
— Это очередная тайна пирамиды Хеопса, — сказала Сабрина. — И далеко не последняя. Как выяснилось недавно, в пирамиде должно быть больше помещений, пустот, чем принято считать. Ко второй погребальной камере ведет узкий вентиляционный ход. Ученые, запустив туда робота с камерой, обнаружили, что отверстие уходит вглубь пирамиды на десятки метров и упирается в гладкий блок с медными ручками.
— А что за ним? — шепотом спросила зачарованная Норма.
— Пока неизвестно, — сказал Быков, тоже читавший об этом открытии. — Тут вообще больше вопросов, чем ответов. Другие специалисты с помощью гравиметра установили, что реальный вес пирамиды Хеопса меньше, чем тот, который определили математики. Понимаешь, что это значит?
— Нет, — призналась Норма.
— Это значит, что в пирамиде есть не открытые до сих пор помещения, например за тем же блоком с медными ручками… Или где-то еще. Может быть, именно там обитает душа Хеопса?
Быков хотел засмеяться, но у него перехватило горло. Ему вдруг почудился какой-то глухой звук, после которого пол ощутимо дрогнул под ногами.
— Что это? — пролепетала Норма.
— Предупреждение, — ответила Сабрина, сердито сверкнув глазами на Быкова. — Говорила же я, что здесь лучше не зубоскалить. У Петрова, между прочим, имеется своя теория насчет пирамид. Их возводили для того, чтобы обеспечить душам покойных вечное существование. Давно известно, что пирамиды, благодаря своей форме, являются огромными естественными генераторами земной энергии. Египетские жрецы не могли этого не знать. Пирамиды строились для концентрации колоссальной энергии. Сейчас мы буквально купаемся в ней.
— Я хочу купаться в ванне! — нервно заявила Норма. — Пошли скорее отсюда, пока какие-нибудь плиты не сдвинулись и нас не засыпало.
Быков хотел поддержать ее, напомнив о лимите времени, но вместо этого оглушительно чихнул. «Пыль столетий», — подумал он, воздержавшись, правда, от комментариев. К этому времени он достаточно проникся атмосферой пирамиды, так что ему было не до шуток. Здесь действительно было не до шуток. В усыпальнице фараона присутствовало нечто, не поддающееся объяснению, но ощутимое всеми фибрами души и порами кожи. Что-то, не допускающее легкомысленного отношения.
