Наверх я поднимаюсь мрачнее тучи. Сотрудники разбегаются кто куда, боясь попасться на глаза.
Но разве мне сейчас есть дело до этих жирных пингвинов, когда ничего не сходится, блин!
Два борзых типа решили меня устранить и никак не ожидали моего появления в Эверсли. А то бы придушили там же.
Вот как сюда вяжется Света? Каким боком? Пестов решил нагадить учительнице сына? Зачем?
Захожу в кабинет и сразу натыкаюсь на негодующий взгляд жены.
– Руслан, уже полчаса прошло. Нас же ждут…
– Минутку, и едем, милая, – выдыхаю, обнимая ее. Всего лишь на секунду утыкаюсь носом в темечко. И чувствую, как напряжение отпускает, а потом охватывает с новой силой.
Насилу оторвавшись от желанной женщины, захожу в сортир. В ужасе смотрю на бледную перекошенную морду в зеркале.
Кто-то хочет моей смерти? Плевать! Но какое отношение к этому имеет моя жена?
А когда машина медленно выруливает на проспект и тащится вдоль тротуара с черепашьей скоростью, Света резко поворачивает голову.
– Кто-то знакомый? – спрашиваю лениво.
– Моя учительница идет. Нина Александровна. Она у меня русский и литературу преподавала…
“Хорошо хоть не “глубокую глотку”, – вздыхаю украдкой.
– Ты, небось, у нее в любимчиках ходила? – интересуюсь с ехидцей.
– Это мама моей Кати, – оживившись, объясняет Света. – Мы дружили с первого класса…
– Которая слила директрисе скан нашей переписки? – беру след, словно ищейка.
– Так ничего не доказано, Рус, – печально вздыхает Света и смотрит на меня изумленно. – Ты думаешь, что это Катя?
– Круг подозреваемых сужается, малыш, – замечаю снисходительно.
Выйдя из машины, подаю руку жене и кошусь на парней из охраны.
– Там скандал, Артурыч, – мимоходом бросает Гриша, сопровождающий олдов.
– Сейчас всех помирю, на фиг! – рычу, поднимаясь по мраморным ступенькам. И войдя в фойе, украшенное искусственным виноградом и плетеным забором, натыкаюсь на злые лица родственников.
– Где вы были? – рявкает отец. А Дамир даже смотреть не хочет в нашу сторону.
Пьяненький тесть глумливо усмехается, наверняка решив, что между кладбищем и кафе мы с его дочерью успели поваляться в койке.
Дурак ты, Дима! Совсем жизни не понимаешь.
– Колесо пробило, чуть в аварию не попали, – ляпаю первое, что приходит в голову. Встречаюсь взглядом с Игорьком, нашим водителем. Он кивает, соглашаясь подыграть.
– Да за малым, – вздыхает тяжко. – Хорошо, шиномонтаж нормальный попался рядом.
– И в офис пришлось заезжать, – вскользь замечаю я. – Кошелек дома забыл.
Вижу, как теплеет взгляд отца, а Дамир разворачивается всем корпусом. Бабушка, всхлипывая, обнимает нас со Светой.
– Берегите себя, дорогие мои, – кудахчет, вытирая слезы.
И лишь одна моя жена смотрит на меня изумленно. Молчит, но я кожей чувствую ее негодование. Хочу взять за руку, но Света мастерски увиливает.
Ладно, потом разберемся!
И только на пути в Мироновку понимаю, что за два часа поминок жена ни разу не обратилась ко мне. Не сказала ни единого слова.
– Может, объяснишь, что происходит? – кошусь на строгий профиль, когда Игорек выруливает с трассы на дорогу к деревне.
– Ты соврал! – неожиданно взрывается Света. И закрыв щеки ладонями, складывается в три погибели.
– Как ты мог, Руслан?!
38. Нападение
Светлана
– Вот еще! – негодующе огрызается Руслан. – Давай, поучи меня, девочка!
В голосе мужа проскакивают злые колючие нотки. А меня трясет от негодования. Агата поверила. Дамир. И даже мой отец.
Стыдно-то как, господи!
Машина тормозит у крыльца. Руслан выходит и, не подав мне руки, стремительно шагает к дому. Застывает около ступенек. Ждет, недовольно морщась.
– Мне нужно зайти к себе, – бросаю, не доходя до мужа пары шагов.
– Ладно, – кивает он и, круто развернувшись, взбегает по ступенькам.
Голова гордо вскинута. Губы поджаты. Полы пальто развеваются на ветру. Только короны не хватает.
По широкой аллейке, засаженной туями, устало бреду к нашему с бабушкой дому. На автомате открываю дверь и, ввалившись в прихожую, кидаю сумку на маленький пуфик.
Пол затоптан грязными следами. Скорая, полиция, безопасники мужа. Сколько тут народу прошлось за эти страшные дни! Но дом еще не утратил бабушкиного присутствия. Кажется, она вышла на минутку и скоро вернется. Вон халат валяется на диване. А рядом стоят тапочки с пушистыми носами.
Стянув пуховик, прямо в сапогах прохожу в зал. Медленно опускаюсь на диван и, прижав к себе халат, рыдаю от дикой безысходности.
Ее нет! Моей бабушки больше нет! Как в это можно поверить? Свыкнуться с этим? Как жить дальше? Терпеть диктат Руслана? Сосуществовать рядом с ним ради красивых тряпок и статуса? Конечно, нет!
– Зачем ты ушла? Кому открыла дверь? – спрашиваю у портрета, висящего на стене. Бабушка там молодая, красивая. Смеется радостно и влюбленными глазами смотрит в объектив, за которым, по семейным преданиям, стоял дед.
«Вот такая она, любовь», – думаю я, всматриваясь в счастливое и доброе лицо.
Как больная, тяжело встаю и бреду на кухню. Механически убираю со стола кучу использованных шприцов и ампул, оставшихся после приезда скорой. И вздрагиваю, заметив бурые пятна.
Все произошло здесь! Ой, мамочки!
Выскакиваю как ошпаренная. Ни минуты не могу тут находиться. И оказавшись посреди коридора, растерянно смотрю в зеркало. Взъерошенные волосы, безумный взгляд, белые дрожащие губы. Хороша!
«Нужно взять себя в руки и двигать в большой дом к Руслану. Ты все-таки его жена», – пилит меня совесть бабушкиным голосом. А в душе ухает разочарование. Муж не пришел за мной.
«Не будь дурой! – укоряю себя мысленно. – Возьми что нужно и иди к нему. Вы не поссорились. Он никого не прогонял. Тебя саму понесло прочь».
С трудом переставляя ноги, тащусь в свою комнату. Открываю комод и в ужасе смотрю на знакомую фотку, лежащую поверх моего белья. Снимок из гадского клуба. Как-его-там!
Кто-то пришел в дом с этой фотографией! А когда бабушка догадалась, что это подделка, убил ее. Вот только кто?
Мозг лихорадочно выхватывает еще ряд несоответствий. Но я пока не могу сообразить и составить вместе все пазлы. Нужно подумать. Посоветоваться с мужем!
Слышу, как открывается дверь. Кто-то входит в дом. Руслан! Больше некому!
Торопливо бегу навстречу и не могу скрыть радости. Хорошо, что я вышла замуж за Годарова!
