– Это не я, Года! – вопит Толян. – Честное слово! Мамой клянусь!
– И тетей Зоей, – криво усмехается Суровый.
– Я в почтовый ящик снимок бросил. В окно постучал и сбежал. А бабка вышла на улицу. Достала фотку и в дом вернулась. Я наблюдал. Она ее долго рассматривала, улыбалась. А потом к ней какая-то девка пришла.
– Да ну? – цежу нехотя.
– Мелкая такая. Школьница, наверное. В толстовке черной до колен, короткой куртке и в капюшоне. Плечи еще так смешно втягивала, – хмыкает Толян, передразнивая.
– Брехня, – мотаю головой. – Не было там никакой девки. Я лично просмотрел все записи с камеры наблюдения.
– А она из соседнего переулка вынырнула. Соседка, наверное. Или ты по всей Мироновке следилки и прослушки установил?
– Врешь ты все, – бросаю, ощерившись. Пытаюсь вспомнить, кто живет на соседних улицах. Нет там таких мелких старшеклассниц. Да и не было никогда.
– У меня все, Макс, – киваю Суровому. – Заканчивай с ним и вези в ментовку. Я сейчас договорюсь.
– Хорошо, – бурчит он. – Но мы сначала поговорим. А потом нашего друга на нары пристроим. Не беспокой людей понапрасну.
– Договорились, – морщусь устало. Чувствую, будто все силы ушли. Ничего не осталось.
Из-за этой жадной мрази я чуть не потерял Свету и сына.
Твою мать! Нужно ехать домой. В ногах валяться. Просить прощения. Вот только Свете тяжело пришлось. Простит ли? Я бы сам себя точно на хрен послал!
Эта история не прошла для меня даром. Я мысленно обвинял жену во всех грехах. Относился пренебрежительно. И думал, что не могу ее полюбить. Хотя, скорее всего, влюбился давно, иначе бы не писал ей дурацкие эсэмэски.
Света, девочка моя, сможешь ли ты простить меня?
Всю дорогу домой я думаю, с чего начать. Объясниться в любви? Или рассказать о Толяне?
Нет, сказки дедушки Хмыря подождут. Это точно! А значит, нужно сесть и спокойно поговорить. Признаться в чувствах и вымолить прощение. И отменить процедуру развода!
Какого хрена!
– Завтра забрать из суда документы. Развод отменяется, – сев в машину, отправляю сообщение адвокатам.
И тут же смотрю на зажегшийся экран айфона.
Янычар! Мой личный психолог, мать его!
– Я уже отбыл, – говорю торопливо. – Не смог тебя дождаться. Мне к Свете надо.
– Ну и правильно, – вздыхает Тимур. – Она куда-то уезжать собралась. Мне Люба вскользь обмолвилась.
Уезжать? Куда?
Чувствую, как сердце останавливается от страха. Я не хочу. Не могу расстаться с женой. На фиг развод и разлуку!
Дома сразу прохожу в кабинет. Открываю по удаленному доступу Светин ноутбук. И найдя билеты в Питер, быстро их аннулирую.
– Хватит, приехали! – рычу в бешенстве. Мне бы успокоиться и только потом поговорить с женой. Но я должен видеть ее сейчас. Немедленно. Сказать ей.
Взбегаю на второй этаж и врываюсь в детскую.
Жена сидит на ковре с ребенком. Дамир что-то строит из кубиков. А увидев меня, прячется за спину матери, смотрит настороженно. Маменькин сынок мой наследник.
Сжав кулаки в карманах, устало прислоняюсь к стене.
– Что-то случилось? – удивленно спрашивает Света. Берет Дамира на руки. Шепчет что-то ласковое.
– Ты никуда не едешь. Я против! – заявляю решительно. Бледная и испуганная, она прижимает к груди ребенка. А тот уже готов разреветься. – Вы остаетесь здесь. В моем доме. Я аннулировал билеты.
– Мы разводимся, не забыл?!
– Хорошо, что напомнила! Завтра твой адвокат заберет из суда заявление. Развода не будет! Я передумал.
Меня страшит собственная ярость. Но я не могу отпустить жену и сына. Иначе просто сдохну.
– Ты ничего не хочешь объяснить? – спокойно спрашивает она. – И что случилось с твоей чудесной регатой? Яхту утопили?
– Да хрен бы с ней! – выпаливаю, падая на колени.
Обнимаю жену, притягивая к себе.
– Я передумал, девочка, – шепчу яростно. – Давай попробуем начать все заново. Нет смысла разбрасываться чувствами.
Света опускает ребенка на ковер, и он тут же начинает карабкаться на меня. Подхватываю сына одной рукой, а другой все так же прижимаю к себе жену.
– Ты не пожалеешь! – обещаю порывисто.
– Какие чувства, Руслан? – усмехается она. А в глазах плещется боль.
«Я залечу, любимая, – мысленно молюсь я. – Только дай мне шанс. Я им воспользуюсь на все сто!»
– Я люблю тебя! Всегда любил. Только не понимал. Дурак я набитый, Света. Прости меня, – выдыхаю жарко.
– Ты с ума сошел? – смотрит неверяще. Потом переводит взгляд на часы.
– Дамиру пора купаться и спать, – отрезает непримиримо.
– Давай искупаем вместе, – предлагаю, поднимаясь вместе с ребенком. Тяну за собой Свету.
Она не противится, не вырывается. Только когда моя ладонь ложится ей на талию, смотрит обалдело.
– Ты там шишек нанюхался со своим Толиком? – фыркает изумленно.
– Нет, я понял кое-что. Сейчас Дамира уложим, и я расскажу. Нам о многом нужно поговорить. Об Эверсли и Тиндере тоже.
– Только не начинай, – отмахивается она болезненно.
– Нет, любимая. Я намерен поговорить откровенно. Обещай, что выслушаешь.
– Давай попробуем, – нехотя кивает Света, забирая у меня Дамира.
Усевшись на край ванны, включаю воду. Пробую, не горячая ли. А сам во все глаза пялюсь на жену и сына.
Моя семья. Единственная. Никакой другой не хочу.
58. Руслан, тебя подменили?
Света
Слушаю мужа и до конца не понимаю, о чем он говорит. Какой Толик с Эверсли и Тиндером? И каким боком к нашим бедам любительница желтой прессы Зоя Федоровна? Люди пошутили? Вот только мне до сих пор обидно, больно и ни капельки не смешно.
– Такие шутки могут запросто жизнь сломать, – замечаю тихо. Поднимаю глаза повыше. Пробегаю взглядом по книжным полкам, покрытым красным лаком красным деревом. Отчего корешки книг кажутся более яркими. Залипаю ненадолго на старинной резной лесенке и, сморгнув слезы, бросаю устало. – Мне, наверное, повезло. Хлопоты о Дамире отвлекли. Твои родственники помогали. А будь я одна, точно бы не справилась.
По лицу Руслана пробегает гримаса боли.
– Ты права, – роняет он неохотно. – У нас в классе девчонка училась. Рита Николаева. Какая-то дальняя родственница Сурового. Так вот о ней поползли нехорошие слухи. Сначала перешептывались одноклассники, потом сплетни дошли до родителей. Те потребовали убрать ее из класса и из школы. И как итог, Рита вышла в окно. Было следствие, и тогда выяснилось, что кто-то заведомо опорочил девчонку.
