– Согласен, – улыбается муж и тут же спохватывается. – Кушать хочешь? Тома на плите тебе супчика оставила. Сейчас принесу.
– Да-а, я бы поела чего-нибудь, – тяну нерешительно и изумленно смотрю на суетящегося Годарова. Муж несется на кухню. Хлопочет там. И, вернувшись с тарелкой теплого бульона, садится рядом.
– Тебя покормить? – спрашивает участливо.
– Ложку в руках я в состоянии удержать, – улыбаюсь я и не верю переменам. Куда делся тот надменный властный мужик, который чуть ли не силой притянул меня в ЗАГС? Где тот напыщенный сноб, одевающийся только в бренды?
Хоть на муже его собственная одежда, но вид весьма потрепанный. А на ногах толстые вязаные носки. Серые и невзрачные.
– Зато тепло, – вздыхает Руслан, проследив за моим взглядом, и добавляет поспешно. – Я уже связался с Тимуром. Скоро прилетит за нами.
– Слава богу, тут есть связь, – улыбаюсь я, забирая из рук Годарова тарелку и осторожно зачерпывая первую ложку.
– О чем ты, мамо? – фыркает он. – Чтобы поймать сигнал, мне пришлось переть на горку. Но и там почти не ловило. Я написал Янычару эсэмэску и подкинул айфон. Потом подождал немного и подбросил еще раз. Получил ответ.
– Умный ты, – говорю восхищенно и сама не замечаю, как рот растягивается в улыбке.
– Да не очень, – морщится Годаров. – Хочу вывезти стариков отсюда и не знаю, как предложить. Геннадий Иваныч, святой человек, от денег наотрез отказывается. Говорит, любой бы спас.
– А ты купи у него этот дом, – шепчу я, проглотив пару ложек бульона. Тепло разливается по всему телу.
Хорошо-то как!
– Заплати цену, как за дом в Мироновке. Помоги перевезти скарб и живность…
– Идея хорошая, Света! И как я сам не допер! – довольно фыркает Руслан. – А здесь можно устроить базу отдыха. Охота, рыбалка…
– Тогда и перевозить никого не придется, – шепчу заговорщицки. – Если люди не захотят ехать в город, то придется тебе устроить здесь цивилизацию.
– Что бы я без тебя делал, Света? – деланно вздыхает муж и, забрав из моих рук пустую тарелку, возвращается на кухню. Где-то льется вода, дзынькает металлический тазик.
Годаров моет посуду? Правда, моет? Мой мир переворачивается и уже никогда не будет прежним.
63. Отвези меня обратно к жене
Руслан
– Не хочу уходить, – шепчу, снова целуя руки жены. Она лежит на широкой кровати в палате люкс. Тимур недолго думая посадил вертолет на взлетную площадку самой лучшей клиники города, больше напоминающей отель.
– Иди, – улыбается Света, но не торопится отпустить мои руки. – Дамир ждет.
– И менты, – усмехаюсь криво.
– Ты поедешь на место аварии? – настороженно спрашивает жена.
– Нет, – морщусь как от боли. – Тачку по любому придется менять. Документы восстанавливать. Ничего ценного не осталось. Что я там забыл, Света?
В который раз вглядываюсь в бледное личико жены. Ну, хоть улыбается маленькая зараза! Как же я испугался, когда тащил на себе обмякшее тело. Слава богу, дядя Гена на рыбалку выехал. Не спалось ему… И на том спасибо! И, конечно, Тамаре. Она уж расстаралась.
– Жаль, Егоровы с нами не поехали, – словно читает мои мысли жена.
– Не хотят они в городе жить, – вздыхаю я. – Но теперь им от цивилизации не спрятаться. Крышу нужно перекрыть на доме. Геннадий Иванович жаловался. Мотор новый на лодку купить и поставить вышку сотовой связи. А то случись что, и помочь некому.
– А базу строить планируешь? – интересуется жена, чтобы поддержать разговор.
– Весной начнем. Сначала придется все посчитать. Посмотреть, в какой сегмент рынка впишемся…
– А можно работать на иностранных туристов. Они любят все аутентичное…
– Хорошая идея, малыш, – тянусь к жене. Обхватив руками лицо, целую в нос, глаза, лоб. – Люблю тебя, – шепчу, отстраняясь насилу. – Я вернусь вечером, Свет. Дела порешаю и к тебе, – заверяю устало.
– А Дамир? – печально вздыхает она.
– Заеду в Мироновку, не переживай. Если врачи разрешат, привезу к тебе.
– Пока лучше не надо, – мотает головой Света. – Я потерплю.
– Хорошо, – снова тянусь с поцелуями и, наконец, оторвавшись от любимой, решительным шагом выхожу из палаты.
Киваю парням из собственной службы безопасности.
– Никого постороннего не впускать. Только по нашим пропускам.
Пацаны стоят наизготовку, всем своим видом показывая, что несут службу. Я пока не знаю, кто и почему на нас напал? Кто выступил заказчиком. А поэтому укрепил оборону и заставил прошерстить всю прислугу в Мироновке. Кто-то ж знал, куда мы сами поперлись на ночь глядя.
По дороге в полицейский участок заворачиваю к олдам. Им, конечно, пока ничего не известно. Но нужно предупредить. Успокоить. Пусть лучше от меня узнают лайт-версию, чем из газет и из телека.
По привычке захожу в старый дом, спрятавшийся под перголами, увитыми виноградом, и сразу же попадаю в крепкие объятия деда. А из кухни со всех ног ко мне несется Агата.
– Слава богу, вы живы! Мы так волновались!
«Стопэ! – отмечаю мысленно. – Откуда пошла инфа? Только двое суток прошло с момента аварии. Я никому ничего не сообщал. Мои юристы уже связались с полицией. Никто не должен был опрашивать родственников. Или дело в другом?»
Перевожу взгляд с деда на бабку. Дамир держится браво. А вот на лице Агаты проскакивает по-детски виноватое выражение.
Последний раз я такое видел, когда она вручила трехлетнему Артурке бутерброд с черной икрой, и у брата началась аллергия. Мать тогда долго убивалась и причитала «ему нельзя!».
– Покормите меня, – прошу, вздыхая. Есть не хочется совершенно. Но это прекрасный способ докопаться до истины. Пока будут хлопотать вокруг меня, глядишь, и проболтаются.
– Конечно-конечно, – лопочет бабушка. – У меня шулюм. Ты же любишь. Еще горячий. Сварила недавно.
Стащив с плеч куртку, лениво прохожу на кухню.
– Рассказывайте, – бросаю, садясь за стол. И как только передо мной бабка ставит тарелку ароматного супа, добавляю нетерпеливо. – Я жду. Колитесь.
Бабка с дедом изумленно переглядываются между собой. Знаю я их зыркалки! Небось, поговорили между собой мысленно.
«Я не говорил».
«Я тоже!»
– Как ты догадался? – тихо спрашивает Дамир. Давит взглядом. Ухожу от ответа, прихлебывая супец. Кабы знать еще, о чем речь?! Но виду не подаю, держу паузу, как в лучших театральных традициях.
Первой не выдерживает бабушка.
– Мы хотели вас помирить со Светой. Вы любите друг друга, но словно на разных языках говорите.
