Перед выпиской пытаю медсестер насчет Марии и узнаю, что она родила девочку. Счастливая, отмучилась, а мне еще ходить почти три с половиной месяца.
Глава 4 Часть 2
Свадьба. Каждая девушка хочет быть красивой, а в день, когда она выходит замуж, особенно. Мне тоже хотелось быть красивой и поэтому я решила, что могу позволить себе потратить немного денег на прическу и пошла в салон. Я сказала парикмахеру, что сегодня выхожу замуж и попросила сделать мне красивую укладку. Не знаю, чего я ожидала, но точно не того, что увидела. Когда меня развернули к зеркалу то оттуда на меня смотрела тетка лет тридцати. Я заплатила и расстроенная, молча ушла. Мыть голову и по новой укладывать волосы времени уже не было. И поэтому, я как могла с помощью фена и воды исправила произведение парикмахерского искусства. Вышло не очень, но лет пять я все же смогла сбросить. Надела купленное накануне платья и белые босоножки, подкрасила губы. Внешним видом я осталась недовольна, но сделать больше ничего не смогла. Все одно к одному. Даже платье купила не того цвета, что хотела.
Я почти две недели искала себе платье, мне нужно было такое, которое хоть немного бы скрывало мой животик и желательно голубого либо синего цвета. Я облазила все известные мне коммисионки, но так ничего и не нашла. Пришлось купила кримпленовое платье светло-розового цвета. Вот терпеть не могу розовый цвет. Но как бы там не было платье великолепно справлялось со своей задачей, утягивало живот и красиво обрисовывало пышную грудь.
Сережка еще с утра уехал за букетом, и я уже нервничала, мы рисковали опоздать на регистрацию.
Наконец они приехали, и мы готовы выезжать. Ой, нет! Нет Димки, Сережкиного лучшего друга, он должен быть у нас свидетелем. Но ждать мы больше не можем, и Сережка просит быть свидетелем Олега, своего товарища. Второпях забыли взять с собой с таким трудом найденный букет. Но возвращаться плохая примета и я буду выходить замуж без цветов.
Димка подъехал к ЗАГСу уже после того, как мы все сдали паспорта, и поэтому свидетелем все же будет Олег.
К нам подходит фотограф и спрашивает, будем ли мы снимать регистрацию, называет сумму. Мы соглашаемся, все же память на всю жизнь.
Мы стоим с Сережкой рядом. Я даже в босоножках на платформе едва достаю ему до плеча. У сотрудницы ЗАГСа приятный голос, она произносит заученный до автоматизма текст и приглашает нас поставить подписи. Вслед за нами оставляют свои автографы и Олег с Галей. Мы с Сергеем обмениваемся кольцами. С этими кольцами тоже вышла потеха. Мы их не покупали, денег у нас просто на это не было. Сергей попросил кольца у кого-то на время. Мне то колечко спокойно село на пальчик. А вот ему мы одели только до первой фаланги и поэтому Сережка, зажал руку в кулак, пряча маленькое колечко в руке.
На общей памятной фотографии нас шесть человек, ой простите семь. Я с Сережкой, наши свидетели Олег и Галка, моя сестренка Аля, Димка и наш малыш. Если бы я стояла прямо, живот было бы незаметно. Но фотограф поставил меня вполоборота и при взгляде на фото всем сразу становилось понятно, почему невеста через месяц и девять дней после свадьбы стала мамой.
Так как в моей комнате кроме меня проживали еще две совершенно посторонние девчонки, свадьбу справляли мы в комнате у моих однокурсниц. К нашему приезду стол уже был накрыт, не зря мы накануне целый день пекли пироги, жарили окорочка и строгали салаты. Кроме сестренки с моей стороны приехала еще и моя мама, оставив младшего братишку на Юльку. Сашке было всего полгода. Заглянул на нашу свадьбу и отец Сергея. Подарка он нам не подарил. А выпив рюмку за нас, начал выносить мозг моей матушке, говоря, что я не пара его сыну. И чтобы мама забрала меня в ту дыру откуда я вылезла. Интересно, что он при этом имел ввиду?
Сережка мягко выпроводил отца домой, и веселье продолжалось.
Но какая же свадьба без скандалов и драк? Даже такая скромная как у нас.
Маринкин парень приревновал её к кому – то и решил показать, какой он герой. Видимо правильно оценивая свои возможности прыгал он не на того, к кому ревновал, а геройски махал кулаками перед Маринкой. Пришлось парням успокаивать и выпроваживать героя.
А потом мы пошли все гулять. Вот так я и стала Кисляковой. А инициалы у меня кстати остались прежние, как была КАФ, так и осталась.
Счастлива ли я была? Довольна ли? Пожалуй.
Но в моей голове еще долго звучал презрительный голос нашего свидетеля Олега. – Что, охомутала пацана? Совратила? Ему еще гулять бы да гулять. Довольна?
Я не сразу нашлась, что ему ответить.
- Довольна! Только это еще вопрос, кто кого охомутал и совратил. Я его в койку не укладывала и в ЗАГС не тянула. Да и не твое это дело.
- Не мое. Но сучка не захочет, кобель не вскочит.
Рассказывать ему, как у нас все это было в первый раз? А смысл? Я ведь понимала, что так думает не один Олег. Как не крути я старше Сергея, а значит я его совратила.
И поэтому я просто сказала, - Каждый думает в меру своей испорченности. Попроси друга своего рассказать, кто кого и как совращал.
И повернувшись ушла.
Сергей приехал к нам в деревню. Весь день мы с ним гуляли, ходили купаться. Собирали на пригорке за бабушкиным домом ягоды и кормили друг друга. Спать я его уложила в чуланке у бабушки. Там стояла полутороспальная кровать и летом мы там часто ночевали.
Бабушке зачем-то надо было в Чебаркуль, и она рано утром ушла на первый автобус. Я закрыла за ней дверь и юркнула в чулан к Сережке. До этого мы с ним уже не раз ночевали вместе и дальше поцелуев дело у нас никогда не заходило. И поэтому я совершенно не опасалась за свою честь.
- Сережка, ты что в трико спишь? – задала я ему вопрос коснувшись своей ногой его ноги.
Он засмеялся, - Нет, это у меня просто ноги такие волосатые.
Нет, что у него ноги волосатые я видела. Но то что они на ощупь, словно он в трико, для меня стало открытием.
Пригревшись у него под боком, я заснула. Немудрено, бабуля уехала на шестичасовом автобусе.
А проснулась от того, что Сергей судорожно пытался вставить мне между ног, свой вполне готовый к бою пенис.
- Сереж, не надо. Не надо. - просила я его.
- Ну, пожалуйста, милая. Анечка, ну раздвинь ножки.
Я умоляла его остановиться, сжимала ноги, пыталась стряхнуть. Мне бы дуре стукнуть его посильнее, укусить или поцарапать, но Сереженьке ведь будет больно. И случилось, то, что случилось. Крови было вначале немного. Кровь была потом, через минут пятнадцать-двадцать, когда я рыдала, скрючившись от запоздалых спазмов. А Сережка бледный и расстроенный просил прощение и не знал, как облегчить мою боль. Сейчас я думаю, хорошо, что спазмы случились позже. Вот была бы история если бы меня прихватило, когда он был во мне. Думаю, мало бы никому не показалось.
Вот такой у нас был первый раз.
