Нет! Не вспоминать! Не вспомина…
Но перед глазами снова замелькали картинки-видения, словно в калейдоскопе, отщелкивая моменты в обратном порядке.
Вот Живые Клинки вновь приезжают на очередную полевку, с волнением обсуждая, что в этот раз сюда же приедет принц Эрик. Но мне плевать, ведь я снова тону в небесно-голубых глазах в обрамлении коротких светлых ресниц, улыбаюсь, с замиранием сердца рассматривая такую родную ямочку на щеке…
Следующий кадр. Мы с Уиллом на берегу невероятно красивого лесного озера, скрытые от любопытных взглядов его палаткой, так удачно расположенной почти у самой воды. С тихим плеском окунаемся, чтобы уже там дать волю своим чувствам, с жадностью набрасываясь друг на друга, впиться в губы страстным поцелуем, а затем продолжить начатое на берегу, надеясь, что стоны удовольствия не будет слышно за звуками ночного леса. И лишь луна освещала наши переплетенные обнаженные тела, да похожие на уток птицы были свидетелями нашей страсти. Тогда я еще была до безумия счастлива…
Нет! Только не сейчас, не снова! Нельзя допустить повторения… Бежать!
Но я уже не в силах совладать с тем, что клубится внутри, причиняя почти физическую боль, пытается прорваться наружу, убеждая, что тогда станет легче. И я уступаю. Крик отчаяния и ярости вырвался из моей груди, а вместе с ним что-то еще. Темное, злое, нематериальное, что волной стремительно разошлось от меня во все стороны, разметая деревья в щепки, а вместе с тем и уничтожая все живое на несколько метров вокруг.
В лесу на некоторое время повисла гнетущая тишина. Мое сердце заходится от паники, я бессильно падаю на колени, не способная выдержать все это. До ужаса боюсь даже подумать, что… Но нет. Где-то за уцелевшими деревьями вспорхнула птица с ветки. Что-то прошуршало в дальних кустах, а ветер донес слабые крики какого-то ночного животного, которому не посчастливилось стать поздним ужином для хищника.
Лес продолжал жить, несмотря на попытки одной неконтролирующей себя демонессы совершить нечто противоположное со всеми его обитателями.
Я тихо заскулила, крепко зажмурившись, чувствуя, как сквозь ресницы проступают слезы и текут по мокрым щекам. Изо всех сил била кулаками землю, чувствуя, как в ладони впиваются щепки и сосновые иголки. В последний раз шмыгнула и, поднявшись, вяло побрела вперед, пытаясь найти в себе силы продолжить бег.
После выброса стало немного легче. Эмоции никуда не делись, но ненадолго притупились. Я их воспринимала как нечто отдельное от меня, весь этот безумный коктейль из ненависти, ярости, обиды и боли предательства…
Пока мной овладела странная апатия, отсекая остальные чувства, я уже нарочно прокрутила в голове воспоминания, подбираясь к самому главному. Откуда-то пришло знание, что меня все равно не отпустит, пока не просмотрю все снова, до самого конца…
Во время этой полевки мне больше не ставили тренировки с Уиллом, заменив их сражением с несколькими магами, которые забрасывали меня огненными шарами или чем-то еще таким же неприятным. Предполагалось, что все это я обязана отбивать клинками и, уворачиваясь, наносить удары. Уилл в это время тренировал четверых других демонесс, занимавших первые места в рейтинге. Тайра едва ли не кривилась во время этих тренировок, не справляясь с новым навыком. Трое других смотрели на мужчину с немым восторгом, пытаясь выполнять все его команды как можно точнее. И хоть он общался со всеми одинаково, мимоходом одаривая то одну, то другую спокойной нейтральной улыбкой, мне почему-то было очень неприятно и обидно от всего этого. Но меня утешало, что ночью Уилл все равно будет принадлежать лишь мне одной.
Вечерняя тренировка обычно заканчивалась тем, что нас ставили друг против друга в спарринги. Мы с Тайрой значительно оторвались по боевой мощи от остальных, поэтому нас ставили только в пару. Я не могла назвать ее подругой, но отношения были хорошими, в гарнизоне мы изредка перебрасывались ничего не значившими репликами. Да и пару раз я уступала ей первенство, давая возможность прогуляться со своим наставником… Вот только на этой полевке по вечерам она была какой-то слишком уж задумчивой и молчаливой.
А вчера нам сообщили, что утром наконец-то прибудет принц Эрик, которого задержали дела. Я уже успела забыть о нем, наслаждаясь временем, проведенным с Уиллом. Мне показалось, что Тайра несколько встрепенулась от этой новости и что-то задумала. А на вечернем спарринге воспользовалась подлым приемом и нанесла колотое ранение в бок.
Да, я сама виновата — не успела парировать, но и она могла придержать меч. На что рассчитывала — непонятно. До приезда принца все зажило бы в любом случае. А вот на встречу к Уиллу я, естественно, не смогла пойти. Он заглянул ко мне после ужина, который мне пришлось пропустить, заботливо поинтересовался моим самочувствием и поспешил уйти, пока его никто не заметил.
Ночью я внезапно проснулась, словно от какого-то толчка, но, прислушавшись, ничего необычного не услышала. Зато обнаружила, что моя рана почти зажила, остался лишь некрасивый шрам, от которого через пару часов не будет и следа. Выбралась из палатки и, стараясь не попадаться караульным на глаза, осторожно направилась к Уиллу, предвкушая, как он обрадуется, когда проберусь к нему в постель.
А вот там уже меня ожидал сюрприз в виде разгоряченных обнаженных тел, объятых страстью, сплетшихся воедино. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать увиденное. А заодно удостовериться, что я на самом деле вижу Уилла и Вторую…
Но тогда мне еще не было так мучительно, просто невероятно больно. В тот момент я больше не понимала, как так? Видимо, у меня было настолько изумленное и шокированное лицо, что Вторая не выдержала, насмешливо фыркнула, выглядывая из-за спины Уилла.
— Не могла до утра отлежаться? Имей совесть, не только же тебе хочется, — легкомысленно пожала плечами, принявшись не спеша одеваться, сдувая постоянно падавшую на глаза прядь волос.
— Но как же… — я все еще не понимала, хватая воздух широко открытым ртом, не в силах надышаться, чувствуя, как внутри что-то будто ломается с тихим хрустом, как будто трескается скорлупа, высвобождая… что?
Уилл со вздохом потянулся к рубашке, валявшейся рядом с ним, но бросил эту затею, сообразив, что одеваться уже бессмысленно. Поморщился, устало потерев глаза.
— Элис… Вот зачем ты смотришь сейчас так осуждающе? Между нами ничего не изменилось, следующая ночь будет полностью твоей. И та, что после нее — тоже. И все остальные ночи до полевки. А Вторая сама предложила… Но сегодня ты не смогла прийти — что мне прикажешь делать? — Уилл вновь поморщился, несмотря на виноватый тон.
