- Я хочу жить собственной жизнью. И воспитывать Асю, как нормального ребенка.
- Я не возражаю. Воплоти свои мечты в жизнь. Но только в Егоршино, пожалуйста. Под моим неусыпным контролем.
28. Стопэ, Агурец!
Аня
- Вот еще!
Выдергиваю ладонь из плена. Смотрю с вызовом.
- Почему вы мне приказываете? По какому праву? Мы с вами даже не родственники. И Ася моя вам приходится внучатой племянницей. Что вам от нас надо? Говорите прямо!
- Ничего, - спокойно улыбается Глеб, снисходительно убирая с моего лица тонкую прядку. Отмахиваюсь, как от комара. Хотя эта особь мне еще крови попьет. – Нужно успокоиться и трезво посмотреть на ситуацию… Ты чуть не угодила в ловушку! Хватит валять дурака. Сосредоточься на этом.
Снова берет мою руку в свои. Детский сад какой-то, честное слово! Осторожно, но настойчиво освобождаюсь из лапищ Агурского. И вцепившись обеими руками в сумку, заявляю.
- Это вам следует подумать и сосредоточиться. Если до встречи с вами мы с Асей жили спокойно, а через несколько часов ваши враги уже знают о нас и пытаются устранить, то, следовательно, их люди находятся в вашем ближайшем окружении. Вот и думайте, кто! А нас оставьте в покое…
- Возможно, ты права, - вздыхает Глеб, внимательно глядя на меня. – Тогда тем более следует поберечься.
- Самое лучшее – оставить нас в покое. Забыть, что мы существуем. Тогда и ваши враги снова займутся вашей персоной. Если, конечно, они существуют.
- Перестань молоть чушь и подвергать каждое мое слово сомнению. Мне уже надоело с тобой пререкаться…
Глеб устало трет переносицу, морщится. Будто хочет отогнать прочь неприятные мысли.
- Я не могу тебе все рассказать. Но у нашей семьи есть враги. Сама же считаешь гибель Павла умышленной…
- Но за прошедшие три года никто нас не тронул, - парирую на автомате, чувствую саднящую боль в груди.
- Твои измышления не лишены логики, - скупо кивает Агурский. – Вот только вывод один. Кто бы ни был наш враг, он сегодня поднял голову. А значит, нам следует вести себя осмотрительней.
- Вот и ведите, - бухчу как старая бабка и, отвернувшись к окну, смаргиваю слезы.
Пашка, миленький! Что же ты наделал?! Предчувствовал беду и все равно поехал.
Будто снова слышу голос в трубке. Пустой и совершенно беспристрастный. Никаких сожалений или сантиментов. Все четко по делу.
- Анна Владимировна? Кем вам доводился Павел Васильевич Демин?
Доводился! В прошедшем времени! Бьет по нервам, как набатом.
- Доводится… муж… - шепчу еле слышно. Чувствую, как в животе толкается Аська. Инстинктивно прижимаю ладонь к маленькой выпирающей пяточке.
- Вам надлежит приехать на опознание…
- Что? – переспрашиваю, не в силах поверить.
- Труп приезжайте опознать! – гаркает в трубку полицейский.
- Чей?
- Демина Павла Васильевича. Погиб он.
- Как?! Где?! – исступленно кричу в трубку и, услышав короткое «ДТП», медленно съезжаю по стенке.
Три проклятые буквы, разделившие жизнь на до и после. В глазах темнеет, и я проваливаюсь в небытие.
- Нужно срочно ехать в больницу, - хлопочет надо мной мама. Плачет, бьет по щекам и отпаивает водой.
- Павлик, - шепчу пересохшими губами. – Нужно к нему ехать.
- Сначала в больницу, Аня, - тихо, но твердо приказывает мама. – Паше уже ничем не поможешь.
- Ладно, - киваю, чувствуя резкую боль внизу живота. – Заедем к Паше, потом в больницу.
- Нет, - мотает головой мама. – Я уже вызвала скорую. Перестань торговаться. Лучше подумай о ребенке. Если поедешь на опознание, потеряешь и его. Паша бы точно этого не одобрил.
- Тогда ты поезжай, ладно? – прошу мать, обнимая ее руку и прижимая к губам. – Я думаю, это ошибка…
- Конечно, родненькая, - прижимает меня к себе мама и гладит по голове. Обнимает меня как маленькую и ревет, не утирая слез. Так и сидим на полу до приезда скорой.
- Постельный режим! – постановляет доктор, запирая меня в отделении почти на два месяца.
Словно мумия, я лежу на кровати и смотрю в потолок. Даже проститься с любимым не смогла. Да и допустили бы меня к гробу эти чванливые Пашкины родственники? Большой вопрос. Хотя, наверное, смогла бы пройти вместе со Стеллой. Но как бы то ни было, мне удалось ненадолго сохранить в секрете свою беременность.
- Ненавижу вас, Агурские! Как же я вас ненавижу!
Я провожу в больнице больше месяца и попадаю на кладбище лишь на сороковой день. Долго сижу у могилки. Реву. И поддавшись дикому исступлению, подхватываю с дорожки комья грязи и, упав на колени, яростно замазываю ненавистную фамилию. Вытираю слезы тыльной стороной ладони, глажу выбитое в мраморе лицо любимого и сама готова лечь рядом.
- Ты только посмотри на этот ужас, Глеб! – слышу со стороны визгливый голос. – Прогони ее, сейчас же!
Тяжело поднимаюсь с мраморной плитки и, оглянувшись, замечаю разъяренных Пашиных родственников.
- Эй, подожди! – кидается за мной Агурский. Следом за ним пыхтят охранники. Все те же бессменные Юра с Сашей.
Спешу к машине, припаркованной неподалеку. И точно знаю, что Агурский обломается. Из черного Мерса с иногородними номерами выскакивают двое. Один – водитель и охранник. Другой, мрачный мужик с одутловатым лицом и седыми патлами по плечи, Пашкин отец. Василий Павлович Демин.
- Стопэ, Агурец! - рычит он, доставая из наплечной кобуры пистолет. – Аня, быстро в тачку! – командует мне.
Оглядываюсь на своих преследователей. Сталкиваюсь взглядом с Агурским. Нутром чувствую, как он жадно ощупывает меня глазами, и спешу укрыться в спасительное нутро машины.
- Да все нормально, Вася, - замирая на месте, поднимает вверх руки Агурский. – Езжайте с богом!
Вздрагиваю, выныривая из тяжких воспоминаний, и сама себе готова дать по башке.
Елки зеленые! Почему я до сих пор не позвонила Пашиному отцу?! Он наверняка до сих пор торчит у себя в Марбелье. Но точно бы даже на таком расстоянии смог бы отвадить от меня Агурского.
И первым делом, войдя в квартиру и быстро скинув с себя сапоги и пальто, влетаю в туалет. Закрывшись, прислоняюсь затылком к стене. Чувствую холодный кафель и, найдя знакомый контакт, набираю сообщение свекру.
«Папа Вася, мы в беде! Агурский вычислил нас с Асей и хочет увезти в Егоршино. Что делать?»
29. Змей Горыныч Агурский
Пашин отец приезжает ко мне в больницу сразу, как только узнает о гибели сына. Меня тут же переводят в палату ВИП и приставляют сиделок. У старшего Демина все решается легко и просто. Он богат, влиятелен и как-то связан с криминалом. Павлик рассказывал, только я не запомнила.
