Лезет себе под ворот и, выудив тонкий шнурок с болтающейся на нем флешкой, осторожно отцепляет ее и подает мне.
- Прямо у сердца носишь, - смеюсь, включая ноутбук и понимая, что наша беседа затягивается, предлагаю. – Чаю хочешь?
- Давай, - радостно соглашается Штирлиц. – Жрать хочу.
«И я голоден как собака! – хочется заорать мне. Но это голод другого свойства! Мне бы Аню сейчас затянуть в койку…»
Отмахнувшись от глупых мыслей, раздраженно пялюсь на синий экран. Винда решила обновиться. Сука!
Подхожу к окну, заслышав рычание двигателя. И неожиданно замечаю, как около крыльца тормозит мотоцикл. А следом за ним подъезжает минивэн с юристами. Словно стойкие оловянные солдатики, они выпрыгивают из чрева черной машины и деловито спешат к крыльцу. Двое мужчин и одна женщина. Совершенно одинаковые бесполые существа. Анти-секс!
Но меня сейчас интересуют не они, а Роберт Щербетов. Этот наглец обнимает мою девочку и что-то шепчет ей на ухо. Аня сначала улыбается, а потом мрачнеет. Даже из окна я вижу, как она морщится и нервно сглатывает.
Что же ты ей сообщил, Роберт? И как посмел притронуться к моей девочке да еще расстроить ее?
34. Пункты брачного договора
Глеб
Сжимаю кулаки от злости. И уже собираюсь выскочить на улицу и вломить Роберту в будку, как это чучело чмокает Аню в щеку и поспешно уезжает. Ну, наглый тип этот Щербетов! Вся семейка наглая!
Поворачиваю голову на звук открываемой двери. В кабинет вплывает Марфа с подносом. Неторопливо накрывает на стол.
- Минутку, - поднимаю вверх указательный палец. Выхожу в холл как раз вовремя. Аня с ребенком заходят с мороза.
Помогаю ей снять куртку и раздеть Асю.
- Юристы приехали, - киваю в сторону трех ворон. – Обсуди с ними брачный контракт. Внеси свои пункты. Естественно, после завтрака. А я освобожусь и сразу же присоединюсь к вам. Хорошо? – стараюсь говорить мягко, но натыкаюсь на совершенно бесстрастный взгляд. Никаких эмоций. Сплошная стена.
Да что же это происходит? Только начала оттаивать моя снежная королева!
Ладно, проехали! Пока…
Когда башка забита цифрами, я не переключаюсь на чувства. Иначе могу ошибиться и принять неверное решение. А на кону стоят большие бабки. Позже разберусь..
И вернувшись к Исаеву, с головой погружаюсь в расчеты. Проект выгодный, твою мать! Очень выгодный.
- Может, продинамим Щербетова? – усмехаюсь хитро. – Ты уверен, что он войдет в долю? Платон вроде только с родственниками дело имеет.
- Вот я тоже об этом думаю, - чешет затылок Костян. – Но мне он сам позвонил. Сказал, что наслышан о моих идеях и хочет поучаствовать…
- Смотри, сам не заметишь, как тебя со Стелкой окрутят, - усмехаюсь криво. – Она девчонка хорошая. Только взбалмошная очень, - замечаю вскользь и неожиданно задумываюсь.
«На кой Стелле понадобились пол-ляма?»
- Она мне не нравится, - морщится Костян. – Слишком деловая и вульгарная. Типичная гламурная цаца. Я люблю девчонок попроще. Тихих и покладистых. На трамвае покатал, и она твоя. А с дочерью Платона неприятности обеспечены.
- Согласен, бро, - киваю коротко и вновь принимаюсь за расчеты. Прикидываю на коленке, сколько смогу получить прибыли. Сверяю свои результаты с Костькиными и спрашиваю лениво.
- Тебе когда бабки понадобятся?
- Через месяц примерно, - кивает Исаев. – Договоры подпишем в конце этой недели.
- Идет, - соглашаюсь я, прикидывая, сколько дней могу дать финансовому департаменту для более точного расчета.
Неторопливо встаю из-за стола, ощущая каждой клеточкой приятную расслабленность. Такое состояние бывает лишь после хорошего секса или от удачно заключенной сделки. Хоть штампик на лбу ставь «удовлетворен».
В холле мы ненадолго зависаем с Костей, обсуждая лошадей, скачки и проблему с ветеринаром. И одновременно вздрагиваем, когда невдалеке хлопает дверь.
Аня, выйдя из гостиной, где должна была совещаться с юристами, останавливается, заметив меня.
- Ты уже? – спрашиваю, не двигаясь с места.
Она подходит ко мне сама. Спокойная и невозмутимая.
- Да, - замечает холодно. – Я внесла свои пункты. Договор меня устраивает.
- Ну, значит, можем подписывать, - восклицаю радостно и даже потираю руки от удовольствия. – Знакомься, Кос, это Анечка, моя будущая жена…
- Очень приятно, - дежурно бросает Исаев.
- Не могу этого сказать о себе, - заявляет надменно моя новоявленная невеста и переводит взгляд на меня. – Мне в город надо, Глеб.
- Хорошо, примерно через час поедем. Тебя устраивает? – давлю взглядом.
- Вполне, - кивнув, удаляется гордо.
- Странная особа, - обескураженно тянет Костя. – Я ее впервые вижу.
- Она дружит со Стеллой Щербетовой, - ляпаю я первое, что приходит в голову.
- Ну, это, конечно, все объясняет, - усмехается Исаев и замечает серьезно. – На хрен на ней жениться, бро? Твоя Верка воспитанная и послушная.
- Уже поздно что-то менять, - мотаю я головой. – Только пока эту новость особенно не афишируй. Ты первый, с кем я поделился.
- Поздно – это когда лежишь в ящике, притрушенный цветами. А все, что до этого момента, можно исправить. Подумай хорошо, Агурец. И желательно башкой…
- Да пошел ты, Штирлиц, - отмахиваюсь добродушно и, проводив друга, захожу в гостиную, где расположились юристы.
- Ну что? - спрашиваю весело. – Внесли Анечкины правки в договор?
- Ждем вас, - неуверенно кивает Гена Малышев, начальник юридического отдела. И на лице прожженного адвоката мелькает растерянная улыбка. Да и Ольга Ивановна, юрист со стажем, смотрит на меня изумленно.
Странно-странно.
- Какие пункты внесла моя милая? – интересуюсь, даже не подозревая о засаде.
- Вот, - несмело протягивает мне листки Малышев и, наконец, обретает былую уверенность. – Глеб Саныч, в таком виде мы не можем внести пожелания Анны Владимировны в договор. Надо отшлифовать каждую формулировку. Иначе потом в суде ничего не докажем…
- Минутку, - останавливаю его и, опустив глаза в текст, выхватываю отдельные фразы.
«…Ежедневный секс, сопровождающийся многочисленными оргазмами. В случае перерыва более чем на десять дней супруг выплачивает супруге штраф в размере пяти миллионов рублей. Более длительное воздержание, а также отсутствие оргазмов при соитии является причиной для расторжения брака».
- Вы же понимаете, что это делает договор ничтожным, - пытается встрять Малышев.
- Заткнись, - обрываю я, вчитываясь в каждое слово.
