- Зачем ты нас искал, Глеб? - вздыхает Анечка, сверля меня недобрым взглядом. – И от кого спрятал?
- Что? – смотрю, не понимая. – Вроде бы уже все решили.
- Зачем ты женился на мне? Чтобы доля Павла не вышла из лап корпорации?
- Откуда такие идеи? – вскидываюсь непонимающе. – Тебе как вдове моего племянника полагалась четверть, а как моей жене – еще пятьдесят процентов. Семьдесят пять – неплохая добыча, не находишь?
Встав с колен, сжимаю руки в кулаки.
- В чем ты меня упрекаешь, милая? - бурчу, давя взглядом.
- Нет, - мотает головой Аня. Не хочет отвечать. По глазам вижу. Снова заползает в свой черепаший панцирь.
- Поспи, - роняю, выходя из комнаты.
«Наверняка Стелла наплела небылиц, - морщусь мысленно и готов открутить башку этой гадской девице.
Если в доме скандал – работай, - так учил меня отец. Открыв на компе нужные файлы, пытаюсь проверить новые статьи расходов, заложенные Морозовым в бюджет. Но все бесполезно. Мысленно разговариваю с Аней. Нахожу доводы, пытаясь вразумить. Хотя, если честно, тут все понятно и так. Я влюбился в жену, когда она была невестой другого.
От злости слепит глаза и сводит желудок. Щербетова. Маленькая дрянь! Доберусь до тебя! Все порываюсь подскочить и броситься наверх к жене. Но останавливаю себя.
Ане лучше сейчас отдохнуть. Потом на свежую голову все обсудим.
Снова впиваюсь взглядом в бюджет и, найдя пару ошибок, звоню Морозову.
- Я твою богадельню разгоню на фиг! – рычу недобро. – Жду объяснений!
И когда поздно вечером приезжает Сарычев, велю накрыть стол к ужину и довольно несусь навстречу.
Небольшой мозговой штурм отвлечет меня от назойливых думок.
А с Анечкой решим все ночью. Самое лучшее время для примирения.
55. Я признался, а ты...
Глеб
Встреча с Феликсом переворачивает мою жизнь с ног на голову.
- Если наши раскопают всю цепочку, то ты попадешь в подозреваемые, - недовольно замечает он. – Пока нападение на Юру и убийство Принца не связали между собой. Ну, вырубил он какого-то качка на улице. Мало ли…
- Вопрос времени, - ухмыляюсь криво. – Вера точно молчать не станет.
- Получается, - ехидно усмехается Феликс, отрезая кусок отбивной. Хитро смотрит на меня, собираясь еще что-то сказать.
- Заткнись, - бросаю коротко. – Самому тошно.
Снова наливаю коньяк по бокалам. Медленно кручу свой, наслаждаясь запахом. Перекатываю во рту ароматную жидкость и, сделав глоток, тянусь за ломтиком яблока.
- Никак не могу понять, почему моя охрана оставила без внимания походы Принца к Вере. Не доложили, не пресекли.
- Проверь Ордынцева, - пожимает плечами Феликс. – Я думаю, проблема в нем. И на всякий случай подумай об алиби. Где был? Кто тебя видел?
- Дома с женой, - замечаю с улыбкой. – Охрана и прислуга могут подтвердить, что я никуда не выезжал…
- Годится, - кивает Сарычев, наливая в стакан морс. Выпивает залпом. – Только, Глеб… - выдыхает нетерпеливо. – Лишь бы тебя в заказчики не определили. Слишком много ты выигрываешь от смерти Принца.
- Ангел больше, - отмахиваюсь я. – Потом у Принца, кажется, есть какие-то дети, которых он признал… Я уж точно не наследник первой ступени.
- В любом случае бабки огромные, Глеб, - ухмыляется мой старый товарищ.
- Мне не нужно чужого. Самому на три жизни хватит. Папа до хрена наскирдовал. Теперь я гребу совковой лопатой. Зачем мне убивать собственного брата?
- Я-то тебя знаю, - крякает Сарычев. – Но тут – как повернется, Глеб. Нам бы вычислить эту суку, которая все это затеяла.
- Хорошо бы… - тяну негромко. И проводив Феликса, снова поднимаюсь к Анечке.
Моя жена смотрит на меня полными слез глазами и, как только я появляюсь на пороге спальни, подается ко мне всем телом.
Шагнув к Ане почти вплотную, хватаю ее за плечи. Прижимаю к себе.
- Почему ты плачешь? – рычу, целуя жену в макушку. – Что-то приснилось? Или кто-то обидел?
Осторожно одним пальцем приподнимаю подбородок и вглядываюсь в заплаканное личико.
- Аня, ну что случилось? – спрашиваю нетерпеливо.
- Скажи мне правду, Глеб, - всхлипывает она, но не отводит взгляда. Так и пялимся друг на друга, будто играем в гляделки.
- Что? – роняю коротко, совершенно не понимая, что расстроило жену.
- Ты имеешь какое-то отношение к гибели Принца? – спрашивает она прямо.
- Откуда ты… - начинаю я и тут же осекаюсь. Стелла! Мать ее за ногу!
- Нет, - мотаю башкой. – Я клянусь тебе. Нет! Я против насилия. Понимаешь?
Всматриваюсь в бледное личико. Касаюсь подушечкой большого пальца синяка на скуле и, притянув жену почти вплотную, впиваюсь в губы поцелуем. Чувствую, как губы под моим напором становятся податливыми, как маленький язычок касается моего. И реально считаю себя самым счастливым чуваком на планете.
Только этот сраный Принц мне как всегда все подгадил! Вот же сволочь!
- Хочу тебе верить, - тихо признается Аня, пряча лицо у меня на груди. Чувствую, как маленькая ладошка скользит по плечу.
- Вот и верь, - бурчу, зарываясь носом в ее волосы. – Просто верь мне, ладно? Как и положено жене…
- Постараюсь, Глеб, - шепчет Анечка. – Только не ври мне, пожалуйста. Я не приемлю ложь ни в каком виде.
- Я никогда не лгу, - замечаю в порыве и сам верю каждому своему слову.
Естественно, иногда приходится приврать. Или напустить тумана. Но кто бы считал блеф враньем? Глупости какие! Одно знаю точно, Ане я не солгал ни разу. И не собираюсь. Семья, основанная на лжи – скопище уродов. Люди, живущие вместе, должны доверять друг другу. Иначе зачем это все?
- Я люблю тебя, - шепчу еле слышно и сам себе удивляюсь, что решился на признание.
- Когда ты это понял? – приступает к допросу маленький прокурор.
- Когда только увидел тебя. В первый раз, - признаюсь хрипло. Сейчас огребу наверняка. Но и юлить не собираюсь.
- А я тогда чуть со стыда не сгорела, - усмехается Анечка и внезапно заливается румянцем.
- Ты - моя, - шепчу, прокладывая дорожку из поцелуев по тонкой шее любимой.
- Глеб, - стонет Аня, отстраняясь. – Ты правда не причастен к гибели Павлика?
Твою ж мать! За малым чуть не хлопаю себя по башке. Получается, что эта паутина плетется вокруг меня уже давно. Кто же стоит за ней? Никак не могу просчитать. Гадство какое-то!
- Аня, - шепчу прямо в ухо. Губами задеваю маленькую ушную раковину. – Аня, девочка моя… Павка был мне как сын…
