- О чем задумалась? – спрашивает Стелла, подходя к зеркалу. Пристально себя рассматривает и возвращается обратно. – Аня, пойми… каждая минута дорога!
- Океюшки, - утираю ладошками глаза. – Я с удовольствием приму помощь Роберта. Получается, больше доверять некому.
- Сейчас ему позвоню, - деловито кивает Стелла и добавляет веско. – Самые важные документы отправляй Агурскому в СИЗО. А мелочевку подписывай сама. Так себя убережешь от глобальных косяков.
- А так можно? – изумленно гляжу на подругу.
- Конечно, - довольно фыркает Стелла. – Когда, папу взяли за обналичку, ему все документы на подпись таскали… Но Роберт в курсе как успешно вести бизнес во время обыска.
- Что? – в ужасе охаю я.
- Шутка такая, - хихикает Стелла и тут же инструктирует. – Надень черные джинсы и водолазку. Скромненько и со вкусом…
- Да? – в сомнении шмыгаю носом. – Ты уверена?
- Естественно! – фыркает Стелла и уже через каких-нибудь полтора часа я в смятении прохожу мимо строгой Ксении в кабинет мужа.
- Несите все документы на подпись, - командует Роберт, шагая сзади.
- Так ничего нет, - лепечет секретарь Агурского. – Папка пустая.
Роберт замедляет шаг и в упор смотрит на Ксению.
- Как это пустая? Три дня Глеба в офисе нет. У кого есть полномочия? Принесите приказы.
- А вы кто? – вскидывается Ксения.
- Роберт Платонович будет временно исполнять обязанности Глеба, - замечаю примирительно.
- Надеюсь только в бизнесе, - наклонившись к нужной полке, бормочет себе под нос секретарша.
«Гадина! – мысленно ругаюсь я и, зайдя в кабинет Глеба, прикусываю губу, чтобы не разреветься как маленькая. Все здесь напоминает о нем. Чашка около монитора… Плед, брошенный на диван в комнате отдыха. Замечаю на рабочем столе фотографию. Мы с Асей играем в детской и весело смеемся. И когда успел сфоткать?
Вздрагиваю от цокота каблуков. Ксения важно входит в кабинет и, протянув Роберту папку, замирает на месте.Немножко выпячивает грудь, представляя себя во всей красе. Но Роберт словно ее не замечает.
- Вызовите мне этих людей, - тыкает в какой-то документ. И как только секретарша исчезает за дверью, поворачивается ко мне. – Успокойся, Энн. Садись в кресло мужа и важно надувай щеки. А я порулю немножко. И Ксюхе скажи, пусть на меня приказ оформит. Как там у Глеба должность называлась? Назначай меня ВРИО…
Сцепив пальцы слушаю важных заместителей Агурского. Все они распинаются в преданности и любви к своему шефу. Сочувствуют мне и сразу принимают Роберта за своего. Но это самая настоящая показуха. Игра, в которой каждый точно знает все правила. Лишь одна я делаю ходы в темную. Исподволь ощупываю собравшихся печальным взглядом и безуспешно пытаюсь вычислить предателя.
62. Время размышлений
Меня закрыли, гребаный сарай! До сих пор в голове не укладывается! Как там говорили в девяностые? «От нар и от Канар не зарекайся»?!
Но я всегда считал, что меня эта хрень не коснется. Выше я. Значимее. Ну жизнь мне приготовила сюрприз, хорошенько врезав по лбу.
Оказавшись в СИЗО, чувствую как каменеет все внутри. Грудь распирает от ярости и горькой досады. Как я умудрился проморгать врагов в ближнем окружении? Верблюд, блин!
Лязгает замок, открывается «кормушка» - маленькое оконце для передачи еды. Обед, мать вашу!
Жидкая похлебка из овсянки, какая-то размазня из овощей. И хлеб. Такого же гадского качества.
- Будешь? – протягивает мне миску с баландой невысокий худой парнишка.
Морщусь, мотая головой. Разрешаю забрать себе этот деликатес.
Мой сокамерник бухтит «спасибо» и жадно набрасывается на еду. А я, кивнув ему в ответ, снова проваливаюсь в свои раздумья.
С первого дня в СИЗО я инстинктивно перешел на язык жестов. Не хочу говорить. Ни с кем! Только шестеренки в башке крутятся с удвоенной скоростью.
Лишь когда приезжает Ромка, отвечаю коротко и по делу. Вся болтовня осталась в прошлом, а время действовать никак не настанет. Думаю. Пытаюсь анализировать какие-то совершенно разрозненные факты. Знаю, что нужно успокоиться и попытаться разложить все по полочкам. Но мысли разлетаются в разные стороны. А воспоминания вызывают ярость и гнев. Кажется, задень чуть-чуть, и выплеснется.
К счастью, стараниями Феликса меня определили в маленькую камеру. Четыре человека – почти курорт. Заложив руки за голову, пялюсь в потолок, пытаясь припомнить все, что когда-то сообщала Вера о своей семье. Поначалу она что-то рассказывала. Только вот я не вникал. Знал ее мамашу, малахольную блондинку. Слушал вполуха байки о сестре, живущей с мужем и детьми в Испании. Но мне и в голову не приходило, что мы с Васькой, оказывается, пользуем родных сестер. Там вроде были еще какие-то родственники. Но хоть убей, никого не помню! Да я особо не вникал. Всегда обходил стороной.
Кто бы догадался, что именно эти знания окажутся самыми важными в жизни! А не отчеты по ебитде и марже…
Бездумно таращусь на затянутое сеткой окно. И все пытаюсь вспомнить, как познакомился с Верой. Или кто-то нас свел… На тусовке… У кого? Где мы тогда зависали? В тот самый первый раз? Я заприметил ее. Но даже подходить не стал. Просто наблюдал, как она движется по залу. Ловит мой взгляд и снова уходит в тень…
Аня, конечно же, не такая. Любимая девочка, лишенная этого напускного величия.
– Как ты там, малыш? – шепчу тихо-тихо и, сцепив зубы, сжимаю кулаки. Поговорит бы с женой. Телефон мне, конечно, передали вместе с трениками и майкой. Но человек Сарычева велел не злоупотреблять и звонить после поверки.
Вот и приходится ждать, когда солнце закатится за крыши близлежащих зданий. И только в ночи я смогу услышать родной тоненький голосок. Тихим шепотом обсудить с женой рабочие моменты.
Три месяца! Три долбанных месяца у меня встает только на этот голос. Мягкий, нежный, чуть с хрипотцой.
Ловлю каждое слово. Улыбаюсь, когда Аня рассказывает про Асю. Как малышка каталась с горки, как, засыпая, звала «Геб, Геб!»
– Как ты? – осторожно спрашивает Аня. – Тебя никто не обижает?
Смеюсь, косясь на своих сокамерников. Все трое – доходяги – сидят за экономические преступления. Один обналичивал, другой уклонялся, третий придумал бензиновую схему.
– Нет, Анечка, – улыбаюсь, представляя нахмуренное личико жены. Сейчас бы разгладить насупленные морщинки. Стереть ладонью усталость и тревогу с красивого лица. Положить руку на затылок и зацеловать. А потом отнести на кровать…
- Глеб, хочу посоветоваться… - привычно вздыхает жена. – Роберт говорит… Но я все-таки решила спросить тебя…
- Все правильно, - криво усмехаюсь я. Ужасно бесит меня этот молодой Щербетов. Но он единственный, кому доверяет жена. А раз ей спокойнее в компании друга, то мне приходиться заткнуть свои ревность и сомнения поглубже в зад.
