Кружим над поселком, выискивая более-менее ровное место. Бесполезно. Уходим чуть в сторону. И когда вертолет начинает снижаться над лугом, замечаю бегущую к дороге фигурку в леггинсах и длинной майке. Аня! Моя храбрая девочка…
– Снижайся, Миша! – ору пилоту и тут же замечаю несущегося наперерез Ордынцева. – Открывай дверь! – кричу, доставая пистолет. И мысленно молюсь, чтобы мой личный пилот не оказался сторонником Ордынцева. Тогда мы точно пропали! Михаил, коротко кивнув, нажимает на какую-то кнопку, и дверь отъезжает в сторону. От порыва ветра чуть не сносит голову. Хочется подскочить и сразу же спрыгнуть на землю. Но нельзя. Высота еще не позволяет. Жду. Теряя терпение, наблюдаю, как моя женщина удирает от преступника. И когда вертолет почти касается земли, выпрыгиваю из кабины. Со всех ног несусь к Ане. И когда она падает в мои объятия, утираю мокрое от слез лицо любимой.
– Все обошлось, девочка, – шепчу, целуя в висок. Усмехнувшись, смотрю на убегающего врага. Это гнусное трусло решило не связываться со мной. И посчитало нужным удрать.
Беги, Вадик, беги! Земля у тебя под ногами уже горит. Далеко тебе не уйти, крысеныш. Суетливо отдираю скотч с рук любимой. Откидываю прочь липкую ленту и, обняв жену, веду к вертолету.
– Не дай ему уйти, Глеб, – шепчет Анечка. – Этот подонок признался, что нарочно подставил машину под КАМАЗ. Павлик спал… А он пошел на таран…
– Тварь, – цежу сквозь зубы. – Но он далеко не убежит. За все ответит сполна. Феликс уже снарядил полицию. И сам едет.
Словно услышав мои слова, звонит Сарычев.
– Ордынцев забаррикадировался в доме. Отстреливается. Будем штурмовать. Увози жену, Глеб. И сразу же дуйте в отделение полиции. Пишите заявление о похищении. Мне нужна бумага! Слышишь?
– Будет сделано, – рычу я и, усадив Аню в кабину, велю Мишке лететь в Егоршино. Вот только теперь занимаю не место около пилота, а отсаживаюсь с женой назад. Крепко сжимаю тонкие пальцы, не желая ни на минуту разорвать касание. Мне важно чувствовать тепло жены. Знать, что она рядом и никуда не денется.
Вертолет делает крутой вираж, устремляясь в высоту. И в боковое стекло я вижу оцепленный со всех сторон дом и неожиданно думаю, что Аня не единственная, кого похитил Ордынцев. Слишком все слаженно у него получилось. Гляжу на небольшой домишко, стоящий на высоком и крепком фундаменте, и неожиданно слышу в башке чьи-то мольбы.
Спаси нас!
«В доме могут быть еще заложники!» – пишу Феликсу.
И устроив жену дома под надежной охраной, вновь возвращаюсь в Ракитино.
Штурм закончен. Но Ордынцева еще не увезли. Он лежит распластанный на грязном полу, а из подвала оперативники достают какие-то тела, замотанные в белые саваны. Жуткое зрелище.
– Хорошо, что ты вернулся, – кивает мне Феликс. – Сможешь опознать?
Кто-то из полицейских срывает с пленных повязки, и я с ужасом гляжу в безжизненные лица Васи Демина и Ангела.
Твою ж мать, до всех добрался Ордынцев! И замираю, не в силах даже вздохнуть. Это и мою Аню ждала такая же участь!
«Все обошлось»,- повторяю самому себе как заведенный.
– Живы? – спрашиваю с надеждой. Я терпеть не могу бывшего зятя и не питаю любви к двоюродному брату. Но, видит бог, никогда не желал им смерти.
– Да, – кивает молодой капитан. – Но если б сейчас не вытащили, то к утру было б два жмурика.
– Срочно, скорую! Нужно спасти обоих! – рычу я, наблюдая, как из белых полотен вынимают едва живых людей.
– Падла ты, Агурский, – сипит с пола Ордынцев. – Я же для тебя старался. Убрал остальных наследников… Ты теперь один. Как и хотел. Я за тебя, бро, даже на пожизненное готов. Лишь бы тебе спокойную жизнь устроить.
Усмехаюсь криво и бросаю совершенно спокойно.
– Я переиграл тебя, Вадим. Тебе бы все равно ничего не досталось. Зря ты столько народу порешил. Наследства Альберта давно уже не существует. Есть доли Ангела и Васьки. Только тебе до них не дотянуться…
– Тварь! – пытается подскочить с пола Ордынцев и тут же получает по ребрам.
– Не рыпайся, – пригвождает его к полу суровый майор. А я смотрю на крепкого мужика, разложенного на полу, и не понимаю, когда он превратился в чудовище. И самое ужасное, почему никто из окружения этого не заметил. Еще предстоит узнать, какова роль Петухова в этом деле. Заново расследовать нападение на Юру и убийство Принца. Наверняка с ними разделались не просто так. Еще нужно заново пережить Пашкину гибель. Осознать, что не уберег мальчишку…
Но все это потом. Сейчас важнее спасти Ваську и Ангела. Зачтется мне это или нет, плевать! Люди не должны погибать из-за алчности сбрендившего ублюдка.
Скорые подъезжают одна за другой, и я легко запрыгиваю в салон одной из них, где уже на носилках лежит Ангел.
– Пульс есть? – спрашиваю насупленную фельдшерицу.
– А вы ему кто? – смотрит прямо в глаза. Видимо, в ее системе координат я совершенно не вяжусь с кандидатом в жмурики.
– Брат, – цежу сквозь зубы.
– Пульс нитевидный. Состояние критическое.
– Довези его живым, сестричка, – прошу я. – Отблагодарю всех. И за того мужика в соседней машине.
– Тоже родственник? – охает она.
– Муж сестры, – киваю устало. И взглянув на неподвижного бледного Ангела, прошу.
– Только живи, слышишь?
72. Жизнь продолжается
Анна
Желание обвенчаться приходит нам с Глебом одновременно. В небольшой кладбищенской церкви мы держимся за руки и, не скрывая горя, глядим на восковое застывшее лицо Василия Демина.
Мне до сих пор не верится, что здорового и веселого папу Васю обвели вокруг пальца. Накормили клофелином и сдали вурдалаку Ордынцеву. Как поймали Ангела, пока неизвестно. Но в отличие от Демина, он пришел в себя. Сотрудники небесной канцелярии бдительнее хранят своего тезку. Ангел выздоравливает. Только молчит все время. Это и понятно. Ни в какой голове не укладываются зверства Ордынцева. Еще работает следствие. Но уже и так ясно, что нам с Глебом лишь чудом удалось избежать расправы. Ночами меня мучают кошмары. Мне снится один и тот же сон. Будто я не смогла удрать и лежу в белом саване между Васей и Ангелом. Мои крики рвутся через ткань, облепившую лицо. Но кроме меня самой их никто не слышит. Каждый раз я просыпаюсь в руках Глеба. Муж прижимает меня к себе и тихонечко шепчет.
– Все, Анечка, все. Ты в безопасности!
Среди малочисленных родственников мы выходим из церкви, где отпевали Василия. Глеб сжимает мои пальцы и жарко шепчет на ушко.
– Анька, давай обвенчаемся. Вот попаду я на тот свет и буду тебя ждать…
– Я приду, – киваю серьезно. – Только хочу обвенчаться в Егоршинской церкви. Позовем самых близких…
