Лоубок вновь посмотрел в свои записи.
Потом он сказал:
– Если этот ваш двойник не приходится вам ни родным, ни сводным братом, то как вы можете объяснить такое поразительное сходство?.
Забыв про шею, Марти начал было трясти головой, однако вскоре сморщился от пронзившей его острой боли.
– Не знаю. У меня нет объяснения этому.
Пейдж спросила:
– Дать тебе аспирин?
– Я уже принял анацин, – ответил Марти. – Мне вскоре полегчает.
Вновь встретившись взглядом с Марти, Лоубок сказал:
– Просто я думал, что у вас на этот счет есть какая-нибудь теория.
– Нет. Сожалею.
– Просто вы писатель и все такое прочее. Марти не мог уловить смысла сказанного детективом.
– Простите?
– Вы ведь каждый день используете свое воображение и этим зарабатываете себе на жизнь.
– Ну и что?
– Я думал, может быть, вы сможете приподнять завесу над этой маленькой тайной, если постараетесь.
– Я не детектив. Моего ума хватает на то, чтобы сочинять детективы, а не разгадывать их.
– Если верить телевидению, то авторы детективов, а также любой детектив-любитель всегда умнее и прозорливее полицейских.
– В жизни все совсем иначе, – ответил Марти. Лоубок подождал несколько секунд, машинально рисуя что-то в своей записной книжке, потом ответил:
– Да, совсем иначе.
– Я не смешиваю вымысел с реальной жизнью, – несколько резковато произнес Марти.
– Я так и думал, – заверил его Сайрус Лоубок, вновь вернувшись к своему прежнему занятию.
Марти осторожно повернул голову в сторону Пейдж, пытаясь уловить ее реакцию на высказывания детектива. Она задумчиво хмурилась, глядя на Лоубока и Марти успокоился: может быть, он все-таки ничего не преувеличивает, и ему не нужно добавлять еще и паранойю к списку симптомов, которые он перечислял Полю Гутриджу.
Приободренный реакцией Пейдж, Марти вновь посмотрел на Лоубока и спросил:
– Лейтенант, здесь что-нибудь не так?
Приподняв брови, будто его удивил его вопрос, Лоубок с лукавством произнес:
– У меня действительно сложилось впечатление, что что-то неладно, иначе бы нас здесь не было.
Сдерживая себя, чтобы не наговорить Лоубоку колкостей, которые он заслужил, Марти сказал:
– Я ощущаю на себе враждебность и не могу понять, чем она вызвана. В чем причина?
– Враждебность? Неужели? – Лоубок нахмурился, не отрываясь от своего рисунка. – Мне бы не хотелось, чтобы жертва преступления была запугана нами, как тем подонком, который напал на нее. Это было бы неправильно, не так ли? – Таким образом он ловко избежал прямого ответа на вопрос Марти.
С рисунком было покончено. Он оказался наброском пистолета.
– Мистер Стиллуотер, вы стреляли в самозванца из того пистолета, который мы взяли у вас на улице?
– Вы не взяли его у меня. Я добровольно бросил его по первому требованию. Да, это был тот же пистолет.
– "Смит-уэссон" девятимиллиметрового калибра?
– Да.
– Вы купили его у торговца оружием, имеющего лицензию на его продажу?
– Да, конечно. – Марти дал ему название магазина.
– У вас есть чек магазина и свидетельство об осмотре оружия перед покупкой соответственными правоохранительными органами?
– Какое это имеет отношение к тому, что произошло сегодня?
– Формальность, – ответил Лоубок. – В отчете, который я буду составлять, должны быть указаны мельчайшие подробности, связанные с преступлением. Чистая формальность.
Марти не нравилось, что интервью постепенно принимало форму допроса, но он не знал, как этого избежать.
Расстроенный, он посмотрел в сторону Пейдж в надежде, что она ответит на вопрос Лоубока, так как финансовыми вопросами в семье занималась она.
Пейдж сказала:
– Вся документация из оружейного магазина подшита в папку вместе с уже использованными чеками.
– Мы приобрели его около трех лет тому назад, – сказал Марти.
– Вся старая документация находится на антресолях в гараже, – добавила Пейдж.
– Вы сможете достать ее для меня? – спросил Лоубок.
– Да, конечно. Придется, правда, немного покопаться, – ответила Пейдж, поднимаясь со стула.
– Не утруждайте себя, это необязательно делать сию же минуту, – произнес Лоубок. – Это не так срочно. – Он вновь повернулся к Марти:
– А как насчет "корта – тридцать восемь" в перчаточном отделении вашего "тауруса"? Вы приобрели его в том же магазине?
Марти не смог скрыть своего удивления.
– Что вы искали в моем "таурусе"?
Лоубок также удивился, но это удивление было притворным. Казалось, он намеренно изображает удивление, передразнивая Марти и тем самым раздражая его.
– В "таурусе"? Расследовал дело. Разве вы не просили нас об этом? Кстати, может быть, в доме есть такие места или предметы, которые вам бы не хотелось нам показывать? Назовите их, и мы пойдем навстречу вашим пожеланиям.
Насмешки детектива были так искусно замаскированы, а намеки так неуловимы и туманны, что любая грубая реакция со стороны Марти показалась бы реакцией человека, которому есть что скрывать. Ясно, что Лоубок считает, что Марти есть что скрывать, поэтому он крутит им как хочет, пытаясь выудить у него нечаянное признание.
Марти уже почти желал, чтобы у него было в чем признаться. Эта игра слишком удручала его.
– Вы приобрели "корт" в том же магазине, где и "смит-уэссон"? – настаивал Лоубок.
– Да. – Марти потягивал пепси.
– Можете подтвердить это документально?
– Да, уверен, что смогу.
– Вы всегда держите его в машине?
– Нет.
– Он был в вашей машине только сегодня. Марти сознавал, что Пейдж смотрит на него с некоторым удивлением. Он не мог рассказать ей сейчас о случившемся с ним приступе страха и о предшествующем ему странном ощущении приближения какой-то неумолимой безжалостной силы, заставившем его предпринять эти чрезвычайные меры предосторожности. Учитывая то, что допрос принял неожиданный и не очень благоприятный оборот, Марти вовсе не хотелось делиться этими сведениями с детективом из страха прослыть неуравновешенным и невольно подвергнуться необходимости получить подтверждение своей полноценности со стороны психиатра.
Марти сделал глоток пепси, чтобы потянуть время, обдумывая, как лучше ответить Лоубоку.
– Я не знал, что он в машине, – наконец произнес он.
