Дома она проверила по словарю, какое значение, слова "яйца" могло объяснить, что хороший парень сделал плохому, и почему ее мама так из-за этого расстроилась. Когда она вычитала, что в одном из значений "яйца" – это грубое употребление слова, "яички", она и его нашла в словаре, кое-что для себя уяснила, а затем пробралась в кабинет отца и почерпнула дополнительные сведения из его медицинской энциклопедии. Там все было изложено достаточно запутанно, но она поняла, может быть, даже больше, чем хотела. Как могла, она растолковала все Эм. Но Эм не поверила ни одному ее слову и, видимо, быстро все забыла.
– Ну как в том фильме в субботу, – напомнила ей Шарлотта. – Если он сойдет с ума и начнет буянить, дай ему промеж ног.
– А, ну да, – в голосе Эмили слышалось сомнение. – Дать ему по яичкам.
– По яйцам, – строго поправила ее Шарлотта. Эмили пожала плечами:
– Какая разница.
Вытирая руки желтым кухонным полотенцем, в гостиную вошла миссис Делорио. На ней был фартук, и от нее пахло луком.
– Ну как, девочки, не хотите еще пепси?
– Нет, мадам, – сказала Шарлотта, – спасибо, мы смотрим передачу.
– Отличная передача, – подхватила Эмили.
– Одна из наших любимых, – добавила Шарлотта.
Эмили сказала:
– Она про одного мальчика, у которого есть яички, и все по ним все время бьют.
Шарлотта едва удержалась, чтобы не треснуть маленькую дуреху по голове.
Нахмурившись в недоумении, миссис Делорио переводила взгляд с телеэкрана на Эмили и обратно:
– Яички?
– Гусиные, – сказала Шарлотта, делая неловкую попытку спасти положение. Эта дурында могла их погубить, но тут, к счастью, зазвонил дверной звонок.
– Это наверняка ваши родители, – сказала миссис Делорио и. поспешила к двери.
– Кретинка, – прошипела Шарлотта. Эмили была очень довольна собой.
– Ты злишься, потому что я тебе доказала, что ты врушка. Миссис Делорио даже не слышала, чтобы мальчиков были какие-то яички.
– Тише ты.
– Вот так-то, – торжествовала Эмили.
– Тупица.
– Дубица.
– Такого слова нет.
– Захочу, и будет.
А звонок звонил не умолкая, как будто кто-то (навалился на него всем телом).
Вик посмотрел в дверной глазок. На крыльце стоял Марти Стиллуотер.
Вик открыл дверь и отступил назад, давая возможность соседу войти.
– Господи, Марти. Мы уж было подумали, что полицейские устроили свой съезд у вашего дома. Что у вас произошло?
Марти внимательно изучал его, его взгляд задержался на ружье в правой руке Вика, затем он, видимо, принял какое-то решение и моргнул.
Кожа на его щеках блестела от дождя, и лицо казалось неестественно белым, как у фарфоровой статуэтки. Весь он казался каким-то съежившимся, усохшим, как человек, перенесший тяжелую болезнь.
– С тобой все в порядке? Как Пейдж? – спросила подошедшая Кети.
Марти нерешительно переступил порог, но не прошел дальше, так что Вик не мог закрыть дверь.
– Ты что, боишься запачкать пол? Ты же знаешь, Кети всегда ругает меня за то, что я жуткий неряха, и ковер в холле закрыла целлофаном. Так что входи, не бойся.
Не двигаясь с места, Марти обежал глазами столовую, затем его взгляд скользнул по лестнице, ведущей на второй этаж. На нем был черный плащ, наглухо застегнутый. Плащ был ему велик и, может быть, поэтому он казался меньше ростом.
Вик уже начал думать, что его сосед онемел от шока, но тут Марти произнес:
– Где дети?
– С ними все в порядке, – заверил его Вик. – Они в безопасности.
– Я хочу их забрать, – сказал Марти. Его голос был каким-то деревянным. – Я хочу их забрать.
– Послушай, приятель, может, ты все-таки зайдешь на минутку и расскажешь нам, что…
– Я хочу их забрать немедленно, – заявил Марти. – Они мои.
Нет, голос был не деревянным, Марти говорил так, будто изо всех сил старался подавить обуревавшую его ярость, или ужас, или какое-то другое не менее сильное чувство и боялся, что потеряет контроль над собой. Вик заметил, что он дрожит. Капли дождя на его лице вполне могли быть каплями пота.
Кети вышла из-за спины мужа:
– Марти, что случилось?
Вик сам собирался задать этот вопрос. Марти Стиллуотер всегда был веселым, добродушным парнем, а сейчас он был похож на безжизненный манекен. То, что он пережил этим вечером; видимо, глубоко на него подействовало.
Марти не успел ответить: распахнулась дверь гостиной, и из нее выбежали Шарлотта и Эмили. Они были в плащах, видимо, надели их, как только услышали голос отца. На бегу они застегивались.
– Папочка! – голос Шарлотты дрожал. При виде дочерей Марти прослезился. Услышав голос Шарлотты, он сделал шаг в их сторону, и Вик наконец смог закрыть дверь.
Девочки промчались мимо Кети. Марти упал, на колени, и они налетели на него так, что чуть не опрокинули. Обнимая отца, девочки говорили в два голоса:
– Папа, с тобой все в порядке? Мы так испугались. С тобой все в порядке? Я люблю тебя, папочка. Ты был весь в крови. Я ей говорила, что это не твоя кровь. Это был грабитель? Это была миссис Санчес? Она сошла с ума? Почтальон сошел с ума? Кто сошел с ума? С тобой все в порядке? С мамой все в порядке? Все кончилось? Почему хорошие люди неожиданно сходят, с ума? – Теперь они говорили в три голоса, потому что на все их вопросы Марти твердил:
– Моя Шарлотта, моя Эмили, мои девочки, я люблю вас, я так вас люблю. Я не позволю им опять отобрать вас, никогда. – Он целовал их щеки, носы, прижимал к себе, гладил их волосы дрожащими руками и вообще вел себя так, словно не видел их много лет.
Кети улыбалась, а по щекам ее текли слезы, которые она вытирала желтым кухонным полотенцем.
Сцена встречи была очень трогательной, но Вик не был тронут ею так, как его жена. Марти говорил странные вещи и выглядел он странно. Конечно, человек, которому пришлось дать отпор грабителю, если именно это произошло; должен находиться в состоянии стресса, и все же… Марти бубнил что-то непонятное: "Моя Эмили, моя Шарлотта, такие же хорошенькие, как на фотографии, мои, мы будем вместе, это моя судьба". – И почему его голос дрожит, если все уже позади, а судя по тому, что полицейские уехали, так оно и есть? Его голос звучит неестественно, излишне драматично. Как будто он говорит не то, что думает, а играет роль, стараясь не забыть правильные слова.
Вик знал, что творческие люди, особенно писатели, порой бывают эксцентричны, и когда он познакомился с Мартином Стиллуотером, то был готов к тому, что его сосед окажется со странностями. Но Марти его разочаровал: он был самым нормальным, самым уравновешенным соседом, которого только можно было себе пожелать. До сегодняшнего дня.
